Страница 7 из 94
В коридоре снаружи убиралась горничная, которая, едва увидев идущего навстречу Ваймса, с безумным взглядом повернулась к нему спиной и осталась стоять, пялясь в стену. Ее очевидно трясло от ужаса, так что Ваймс решил, что в подобных обстоятельствах явно не следует задавать вопросов, тем паче предлагать помощь. В ответ можно услышать вопль. «Может она просто стесняется», — решил он.
Но оказалось, что застенчивость заразна. За время своей прогулки по дому он встречал много других горничных с корзинами в руках, вытирающих пыль, подметающих, и каждый раз, едва он приближался к одной из них, она поворачивалась спиной и стояла, уставившись в стену так, словно от этого зависела ее жизнь.
К тому времени, когда Ваймс добрался до галереи с портретами предков супруги, Ваймс решил, что с него достаточно, и когда очередная юная мисс с чайником на подносе моментально сделала фуэте, словно балерина на музыкальной шкатулке, он спросил:
— Простите, мисс, я правда такой страшный?
Это ведь было лучше, чем спрашивать ее, почему она ведет себя столь неучтиво, верно? Так почему же, во имя всех трех богов, она рванула с места так, что остался только звон посуды по всему коридору? Среди всех прочих Ваймсов верх взял командующий Стражей. Герцог тут не годился, а гномий Хранитель Доски просто не подходил для подобной работы:
— Стоять на месте! Медленно положи поднос и повернись!
Ее занесло (действительно!) и, не отпуская крепко зажатый в руках поднос, она грациозно повернулась, аккуратно затормозила и осталась стоять, трепеща от страха, пока Ваймс не схватил ее за руку со словами:
— Как вас зовут, мисс?
Она ответила, старательно отворачивая лицо:
— Ходжес, ваша милость. Простите, ваша милость.
Слова сопровождал тихий звон посуды на подносе.
— Послушай-ка, — вновь обратился к ней Ваймс. — Я не могу спокойно думать под весь этот перезвон! Положи его аккуратно, хорошо?
Тебе не грозит ничего плохого, но я предпочитаю видеть того, к кому обращаюсь. Заранее спасибо. — Девушка с неохотой повернула к нему лицо.
— Ну вот. Мисс, э, Ходжес. Так в чем дело? У тебя же нет причины от меня убегать, верно?
— Прошу вас, сэр! — с этими словами девушка рванула в ближайшую обитую зеленым сукном дверь и заперлась изнутри. В этот момент Ваймс заметил, что прямо за его спиной стоит еще одна горничная, которая в своей темной униформе почти слилась со стеной, в которую пялилась. Ее выдавала только дрожь. Разумеется, она видела то, что произошло, поэтому он тихонько, чтобы не вспугнуть, подкрался к ней и сказал:
— Я не хочу, чтобы ты что-то рассказывала. Просто кивни или покачай головой, когда я буду задавать вопрос. Поняла?
Едва заметный кивок в ответ.
— Хорошо, у нас прогресс! У тебя будут неприятности, если ты со мной заговоришь?
Еще один микроскопический кивок.
— А есть вероятность, что будут неприятности оттого, что я заговорил с тобой? — Горничная находчиво пожала плечами.
— А у другой девушки? — Не оборачиваясь, невидимая горничная вытянула левую сжатую в кулак руку и, оттопырив большой палец, повернула его вниз.
— Благодарю, — ответил Ваймс своему невидимому информатору. — Ты была чрезвычайно полезна.
С задумчивым видом он направился обратно наверх, прошел мимо череды спин и чрезвычайно обрадовался, увидев по пути Вилликинса рядом с прачечной. Его слуга не повернулся к нему спиной, что было огромным облегчением. 9
Вилликинс тщательно сворачивал рубашки с такой осторожностью и вниманием, с каким, возможно, отрезал бы ухо поверженного противника. Когда манжеты его безукоризненно чистого костюма слегка задирались, можно было разглядеть кусочек татуировок, но, к счастью, нельзя было понять - каких именно.
— Вилликинс, — обратился к нему Ваймс: — Объясни, почему у нас горничные с завихрениями?
Тот улыбнулся:
— Это традиция, сэр. А причина ее, как это часто бывает, чертовски глупа. Без обид, командор, но зная вас, я бы предложил оставить горничных вращаться, пока у вас есть хоть клочок земли. Кстати, ее милость с Сэмом-младшим в игровой.
Пару минут спустя Ваймс, после кучи проб и ошибок, наконец набрел на то, что, правда в довольно затхлом смысле слова, можно было назвать «раем».
У Ваймса никогда не было много родственников. Не многие люди были готовы признаться, что среди их отдаленных предков есть убийца. Все это, разумеется, было прошлым, историей, и очень удивляло новоиспеченного герцога Анкского, что новые учебники истории теперь восхваляли память о Старике Камнелице, стражнике, который обезглавил злобного коронованного ублюдка и принес неожиданный глоток свободы и справедливости. Сэм понял, история - это то, что делаешь ты сейчас. Лорд Витинари, просто на всякий случай, хранил связку ключей от оставшейся, как назло, от эпохи «царизма» и хранящихся в подвале целой кучи убедительных пыточных механизмов в идеальном, отлично смазанном состоянии. История, и правда, это то, что ты делаешь, и лорд Витинари делал с ней… все что хотел. Только что был ужасный цареубийца и вдруг волшебным образом исчез, как будто никогда его не было, вы, должно быть, ошиблись, никогда о таком не слышал… и появился трагически непонятый герой, Победитель Тирании - Камнелиц Ваймс, известный предок всеми уважаемого герцога божьей милостью Анкского, командора, сэра Сэмуэля Ваймса. История вещь удивительная. Она движется подобно морю, и Ваймса подхватило течением.
Семейство Ваймсов жило только одним поколением. У нее не было ни наследства, чтобы передать потомкам, ни фамильных драгоценностей, ни вышитых дальней давно умершей родственницей салфеток, никаких замысловатых древних ваз, найденных на бабушкином чердаке, в надежде, что какой-нибудь молодой человек, все знающий об антиквариате, заявит, что они стоят немалых денег, чтобы вам лопнуть от самодовольства. Не было никаких денег, одни лишь неоплаченные счета. А тут в этой детской игровой, аккуратно расставленными находились поколения игрушек и игр, некоторые из них слегка потрепанные от длительного использования, а особенно лошадь-качалка почти с натурального коня величиной и с настоящим кожаным седлом и атрибутами сбруи сделанными (Ваймс к своему изумлению убедился в этом сам, потерев их пальцем) из чистого серебра! Здесь же была игрушечная крепость, позволявшая спрятавшемуся внутри ребенку защищаться от нападения, стоя в полный рост. Кроме того имелся богатый игрушечный арсенал разных вариантов и размеров, чтобы вести штурм, возможно с помощью многочисленных коробок и коробок с тщательно сделанными и аккуратно раскрашенными в подлинные полковые цвета оловянными солдатиками. Да Ваймс и просто так был рад тут же встать на колени и поиграть в них. А тут еще были всевозможные модели яхт, и плюшевый медведь, такой огромный, что Сэм даже испугался, не настоящий ли он, просто набит опилками. Тут тебе и рогатки, и бумеранги и планеры… а посредине всего этого изобилия стоял ошарашенный Сэм-младший. Он был готов разрыдаться от бессилия сыграть во все и сразу. Это было так не похоже на детство Ваймса, в котором приходилось играть палочкой с отбросами.
Когда выскочившие из орбит глаза обоих Сэмов единодушно остановились на лошадке, у которой, кстати, были пугающе большие зубы, Ваймс рассказал жене о возмутительном поведении вращающихся горничных. Та просто пожала плечами в ответ:
— Они просто не умеют иначе, дорогой. Так они привыкли.
— Как ты можешь так говорить! Это же унизительно!
Общаясь с мужем, Леди Сибилла выработала абсолютно спокойный и понимающий тон.
— Так происходит потому, что с технической точки зрения, они и правда унижены. Большую часть времени они проводят, прислуживая людям, которые гораздо важнее их самих. Но в основном ты, разумеется, прав, дорогой.
— Но я вовсе не считаю себя важнее других! — выпалил Ваймс.
— Полагаю, я знаю, что ты хочешь этим сказать, и это делает тебе честь. Нет, правда, — ответила супруга, — но то, что ты только что заявил полнейшая чепуха. Ты - герцог, командующий городской Стражи и… — Сибилла сделала паузу.
9
Вилликинс был превосходным дворецким и при необходимости джентльменом из джентльменов, но за свою долгую жизнь успел побывать и довольно энергичным уличным бойцом, поэтому знал, что нельзя поворачиваться спиной к тому, у кого, возможно, при себе оружие (прим. автора).