Переполох в Бате

— Премного благодарен вам обеим! — поклонился Ротерхэм.

Покраснев от смущения, Фанни заторопилась:

— О нет! Я вовсе не… То есть, это леди Силчестер сама… — Милосердие в лице вошедшего слуги перервало ее извинения, и она поднялась, говоря: — Леди Силчестер, надеюсь, вы голодны? Не перейти ли нам в столовую?

Серена, вздрагивая от смеха, проговорила в тот момент, когда беспокойную гостью провожали в столовую:

— Мне так жаль мышку!

Ротерхэм сокрушенно усмехнулся:

— Право, и мне тоже! Августа просто невозможна.

Они присоединились к женщинам в столовой, где была накрыта полуденная трапеза, состоявшая из холодного мяса и фруктов, но не успели все занять свои места за столом, как послышался стук колес подъехавшего экипажа, и спустя несколько минут дворецкий вошел сообщить Фанни, что в гостиной ее ожидают леди и мисс Лэйлхэм.

Фанни была вынуждена извиниться перед гостями. Ее удивило, что Лайбстер, на которого во всем можно было положиться, не сказал, что ее нет дома, и как только он закрыл дверь столовой, она мягко пожурила его. Однако оказалось, что дворецкий изо всех сил старался выпроводить нежеланных гостей, говорил, что миледи сейчас занята. Но ему пришлось отступить. Леди Лэйлхэм настаивала на том, что ей надо передать миледи нечто очень важное и она не задержит миледи надолго. С тяжелым сердцем Фанни вошла в гостиную.

Все оказалось точно так, как она и ожидала. Леди Лэйлхэм — красивая и модно одетая дама, с блестящими манерами и весьма уверенная в себе, — собиралась сделать свой визит по возможности более продолжительным. Она пошла навстречу Фанни, принося извинения и тараторя всякую ерунду. Еще две недели назад она, видите ли, пообещала дать экономке дорогой леди Спенборо рецепт грушевого варенья.

— Только так получилось, что это обещание совсем вылетело у меня из головы. Полагаю, что вам бы хотелось получить рецепт немедленно, я просто сгораю от стыда за свою забывчивость! Этот долгожданный рецепт здесь, я привезла его, только мне надо будет кое-что вам пояснить.

Фанни не могла припомнить, когда же она желала узнать тайну грушевого варенья, но приняла рецепт с вежливой благодарностью.

— Мне так не нравятся люди, которые дают обещания и тут же забывают об этом! Но я не хочу задерживать вас. Насколько я понимаю, у вас собрались друзья. Уж не Ротерхэму ли принадлежит экипаж, что я заметила во дворе?

Фанни ничего не оставалось сделать, как только кивнуть головой и пригласить двух дам присоединиться к собравшимся в столовой. С показным нежеланием и неохотой леди Лэйлхэм позволила уговорить себя. Фанни подумала про себя, что гостья затем только и приехала. Фанни не было необходимости представлять ее.

— Да, в самом деле, я ведь знакома с леди Сереной! Как поживаете? Кажется, последний раз мы виделись на балу у Ормесби — такой был неудачный бал, не правда ли? Ах, лорд Ротерхэм! Не беспокойтесь, прошу вас! Ужасно неудобно присоединяться к вам таким вот образом, но ведь леди Спенборо и слушать ничего не хочет! По правде говоря, мне очень повезло, что я нашла вас здесь, мне так хотелось увидеться с вами!

— В самом деле? — протянул маркиз с сильной нотой удивления в голосе.

— О да, мой старший сын сообщил мне, что Жерар Монкслей — его большой друг, а ведь он будет проводить Рождество у вас в доме! У меня нет выхода — придется организовать небольшую вечеринку для этих ветреных молодых людей. Мне бы очень хотелось попросить миссис Монкслей привезти своих дочерей, но я понятия не имею, как это можно будет сделать, ведь я не имею счастья знать ее… Может быть, вы придете мне на помощь, лорд Ротерхэм?

Маркиз вежливо ответил, что не может сейчас давать никаких обещаний за свою кузину. Леди Силчестер же добавила:

— Девочки мечтают приехать на ассамблею в Кэнбери. Не знаю, захочет ли этого Корделия Монкслей для Сьюзан и Маргарет, но я все еще не уверена — позволить ли Кэролайн ехать туда? Серена, а что ты думаешь об этом плане? Что бы ты посоветовала?

Серена, усадившая Эмили Лэйлхэм на стул между собой и Ротерхэмом, увидела искорки в больших и бархатных, словно анютины глазки, глазах девушки, беспокойно устремленных на нее. Она улыбнулась и сказала:

— Я сама никогда не бывала в Кэнбери на ассамблеях, но мне кажется, что большого вреда от этого быть не должно.

— Смертельная тоска, — сказал Ротерхэм. — Вы не встретите там ни одного приятного человека, и, если только вам не доставляют особенную радость неискренние комплименты, куда приятнее оставаться дома.

— Вы слишком суровы, — вмешалась Серена, стараясь сказать это как можно значительнее.

— Да, так бы я и поступила, — ответила его сестра, — но теперь, когда девочки вбили это себе в голову, я просто не знаю, что и делать. Мне кажется, что они не смогут танцевать в Клейкроссе, ведь их трое, а там будут только Жерар и Элфин, а так дело не пойдет. Если только там не будет всяких вальсов да кадрилей, думается, Силчестер не станет возражать против того, чтобы позволить Кэролайн пойти туда. В конце концов, там ведь будет Элфин, и, если общество будет уже слишком пестрым, он должен будет танцевать с сестрой.

— Это будет редкое удовольствие для них обоих, — прокомментировал Ротерхэм.

Сдавленный смешок заставил его взглянуть на очаровательное личико девушки, сидящей подле него. Он встретил поднятый на него взор, полный лукавства.

— О, прошу прощения! — выдохнула Эмили испуганно.

— Вовсе не за что. Когда я шучу, мне нравится, когда это ценят должным образом. А вы собираетесь поехать на ассамблею?

— О, я не знаю! Я надеюсь… Но я еще не совсем начала выезжать, боюсь, мама не позволит мне!

— А что означает, когда кто-то выезжает совсем?

— Не дразните ее! — проговорила Серена, догадываясь, что девушка растерялась, не зная, что отвечать. — Она станет выезжать по-настоящему, только когда будет представлена ко двору. Когда это будет, Эмили?

— Весной. Мама собирается дать бал! — благоговейным голосом ответила девушка. — Вообще-то, — добавила она наивно, — бал даст бабушка, только она не желает появляться там, и мне кажется, что это так неудобно.

Ротерхэм явно забавлялся, но раньше чем успел углубиться в тайны прозвучавшей речи, — а именно таковым, опасалась Серена, и было его намерение, — внимание его отвлекла леди Лэйлхэм, сидевшая слева от него.

— Что вы скажете, лорд Ротерхэм? Мы с вашей сестрой обнаружили, что у нас одни и те же сомнения, но мне кажется, что я нашла план, благодаря которому у наших ветреных молодых людей не будет иного выхода, как явиться на ассамблею. Не согласитесь ли вы вступить в небольшой заговор между нами, вдруг это решит все проблемы?

— Разумеется, — ответил он.

Ей пришлось удовлетвориться этим лишенным энтузиазма ответом и обратиться к леди Силчестер за возможным сотрудничеством.

Ротерхэм снова повернулся к Эмили и увидел, что ее лицо, порозовевшее от возбуждения, поднято к нему и глаза сверкают.

— О, благодарю вас! — прошептала она.

— Вам так нравятся ассамблеи?

— О да, очень. То есть я не знаю… Я никогда на них не бывала!

— Как человек, выезжающий еще не совсем. Вы живете в Кэнбери?

— О нет. В Черрифилд-плейс. Разве вы не знаете? Вы же проезжали мимо сегодня утром!

— В самом деле?

— Да, и мама догадалась, что это вы, увидев ваш герб. Мы были в это время у ворот, собираясь только прогуляться в деревню, но мама сказала, что вместо этого должны поехать сюда, потому что ей надо срочно отдать рецепт для леди Спенборо.

— Узнаю руку Провидения.

Эмили была озадачена и замолчала, испуганная ироническими нотками в его голосе. Серена пришла ей на помощь:

— Надеюсь, тебе понравится ассамблея и у тебя будет много партнеров.

— В пределах приличий и избранного круга, — процедил Ротерхэм, встретившись с ней глазами.

Она нахмурилась, ибо хорошо знала, что он вполне способен сказать что-нибудь достаточно ядовитое, но вполне понятное для его невинной соседки. Леди Лэйлхэм, достигнув цели своего визита, теперь решила сделать мудрый тактический ход и откланяться. Вызвали ее экипаж, и она увела свою дочь, вполне удовлетворенная результатами утренней кампании.