Сверхъестественная любовь (сборник)

Конечно же, он не человек. Ни один человек не может быть так скульптурно красив, так великолепен.

Я вдруг поняла, что секунды бегут и я смотрю на него довольно долго. Отвернись, дура! – сверкнуло в моем мозгу. В конце концов я перевела взгляд с его груди на лицо.

Даниэль не улыбался. И не хмурился. Он пожирал меня откровенно голодным взглядом. У меня свело внизу живота.

Теперь я не замечала, что в комнате прохладно, – сразу согрелась и даже вспотела.

Это неправильно. Все это неправильно. Не смей! Прекрати немедленно!

– Стокгольмский синдром, – прошептала я.

Единственная причина… Кто, находясь в своем уме, западет на своего тюремщика, как бы тот ни выглядел?

– Или еще что-то. – Даниэль сказал это тихо, но в его голосе было нечто, от чего по моему телу пробежала дрожь. – Волчица чует своего волка по запаху иногда еще раньше, чем увидит его. И он ее тоже. И если эти двое встретятся, то некоторые вещи неизбежны.

Опять этот первобытный блеск в его глазах. Я вцепилась в простыню:

– Я не волчица.

Даниэль улыбнулся, чувственно и многообещающе:

– Скоро будете.

Глава 6

В дверь деликатно постучали:

– Можно?

Голос был женский. Я бы предпочла ответить «нет», но поскольку замка все равно не было, то какой смысл?

– Да.

Вошла девушка с рыжеватыми волосами. Прошло несколько секунд, прежде чем я ее узнала, точнее, вспомнила, – двоюродная сестра Даниэля. Черт, как же ее зовут?

– Я принесла вам кое-какую одежду, – сказала она. – Надеюсь, по размеру подойдет. Если нет, можно вернуть вещи в магазин. Это совсем рядом, на одной улице с нами.

Девушка положила на мою кровать несколько пакетов. С ночи прогона сквозь строй я почти не выходила, а уже прошло два дня. Я была смущена и озадачена. Сценарий о несчастной девушке, находящейся в плену у волков, менялся на ходу: теперь я заранее чувствовала, что пойдет дождь, слышала слабые и отдаленные звуки, недоступные человеческому уху, то и дело видела сны о том, как превращаюсь в волчицу, и мой мозг больше не воспринимал их как кошмар. Скорее, как нечто увлекательное и волнующее.

В этой комнате я пряталась от своей растущей с каждым днем тяги к Даниэлю. Его запах я чуяла лучше, чем запахи пищи. Как только он заходил в комнату, начинала следить глазами за его передвижениями, а если он оказывался рядом, еле себя сдерживала, чтобы не дотронуться до него. Прежде мне не случалось испытывать ничего подобного. Хуже того – Даниэль, похоже, прекрасно знал, что я чувствую.

Несколько раз за эти два дня он пытался поговорить со мной, но я, не будучи уверена, что выдержу это, отказывалась. Надо же! Ей бы думать о том, что вот-вот станет монстром, а она предается сладострастным мечтаниям о своем тюремщике. Приближавшееся полнолуние висело надо мной как топор палача. Сейчас я еще могла себя как-то контролировать, но знала, что немедленно утрачу эту способность, как только на небе покажется призрачно-желтый шар. Некая первобытная часть меня даже ждала этого.

–…пожалуй, можно выкупаться, – говорила между тем девушка. – Мне это всегда помогает, когда настроение плохое.

– Что? – Я вдруг поняла, что давно ее не слушаю.

– Горячие источники, – повторила она. – Они есть и в черте города, и в лесу. Я купила вам купальник. Это лучше, чем сидеть в душной комнате день и ночь.

В лесу. С ней вдвоем. Я бросила на нее быстрый, незаметный взгляд. Возможно, это шанс. Маленькая и хрупкая, на вид не более девятнадцати-двадцати лет. Кажется, славная. Будем надеяться, что доверчивая.

– Да, конечно. Спасибо, – улыбнулась я. – Простите, я не запомнила, как вас зовут.

– Лорелл, – с улыбкой ответила она. – Вы пока переодевайтесь.

– Нельзя ли пойти к тому источнику, где поменьше народу? Я… несколько стесняюсь появляться в купальнике.

Это была ложь. Да я выросла на озере Мичиган. Но она-то этого не знает.

Лорелл кивнула:

– Конечно.

Я понизила голос до шепота:

–  Емуведь не обязательно идти с нами, правда? – спросила я и кивнула на дверь, за которой был Даниэль. – Он следует за мной как тень. Признаться, я от этого устала.

Она ответила тоже шепотом:

– Я поговорю с ним.

Так и есть: милая и доверчивая. А вдруг мне повезет?

При других обстоятельствах я была бы потрясена красотой ландшафта. Домики стояли на приличном расстоянии друг от друга – здесь уважали частную жизнь. Над ними величественно нависали горы. Подножия заросли лесом, что придавало местности еще более защищенный и живописный вид. Над теплыми источниками уютно и соблазнительно поднимался пар.

Но, погрузившись в теплую воду с пузырьками, я немедленно вспомнила ванну в своей квартире. Тоска пронзила меня при мысли о родителях, которым я собиралась позвонить перед отъездом в отпуск; о старшей сестре Ли; о племяннике, появившемся на свет всего месяц назад; о сотрудниках, благодаря которым долгий рабочий день с девяти до пяти проходил быстрее; о моей лучшей подруге Бренди; о ее бойфренде Томе, который перед их уходом по секрету признался мне, что собирается сделать ей предложение. Увижу ли я их еще когда-нибудь?

«Увижу, – твердо пообещала я себе. – Выберусь! Найду врача, который меня вылечит. Главное – сбежать отсюда. Остальное потом».

– Ну как, лучше? – спросила Лорелл. Она прислонилась спиной к краю котловины.

– Да, – ответила я, не покривив душой. Я наметила план, последую ему, и будь что будет.

– Не знаю, почему вы стесняетесь появляться в купальнике, Марли, – продолжала Лорелл. – Вы очень хорошенькая. Финн уже заинтересовался вами.

– Финн? – тупо спросила я.

– Мой двоюродный брат. Тот парень с черными волосами. Вы познакомились с ним позавчера, как и со мной.

А, да!

– Он очень молод, – нейтрально ответила я.

Она рассмеялась:

– Ему сорок два.

У меня отвалилась челюсть, когда я вспомнила этого молодого, всегда готового пофлиртовать парнишку.

– Не может быть!

Лорелл искоса взглянула на меня.

– У нас есть некоторые преимущества, – небрежно бросила она. – Вы ведь знаете, что у собак один год соответствует семи человеческим? Так вот у нас – наоборот. Вы ведь уже почувствовали, что у вас все заживает быстрее, чем у людей. Кроме того, сменив обличье, мы обретаем такую полноту восприятия мира, что вряд ли кто-нибудь из нас предпочел бы быть просто человеком.

Я изумленно слушала. Они не переставали меня удивлять.

– А вам сколько лет? – спросила я наконец.

Лорелл уютно устроилась у края узкой котловины.

– Мне всего двадцать, но так, как сейчас, я буду выглядеть очень долго. Возраст незаметен, слава богу, на всем протяжении периода половой зрелости. Представьте: быть молодой сорок лет!

Я не могла себе этого представить.

– А Даниэлю сколько?

– Пусть он сам скажет вам, сколько ему лет, – ответила Лорелл с лукавой улыбкой, от которой мне стало как-то не по себе.

– Что вы улыбаетесь?

– Да так, ничего.

Черт побери! У нее явно чешется язык сказать больше. Я придвинулась к ней ближе и прошептала:

– Что?

Лорелл прямо расплылась в улыбке:

– Когда кто-нибудь так беззащитен, как вы сейчас, что, кстати, нечасто бывает, Даниэль, конечно, опекает его и вводит в Стаю. Но он не наблюдает за этим человеком так пристально и постоянно. Даниэль уважает частную жизнь. Он никогда еще никого не держал у себя дома четыре дня подряд, даже подружки у него не жили так долго. К тому же он не разрешил Финну навестить вас и… В общем, он ведет себя как собственник. Так волк обычно ведет себя со своей будущей подругой.

Я была потрясена и одновременно испытала торжество. Итак, Даниэль видит во мне свою будущую подругу. Значит, не только он на меня произвел такое сильное впечатление?

Правда, возникает куча дополнительных проблем. Когда я думала, что он просто выполняет свои обязанности, это было одно. Но теперь, когда я знаю, что он чувствует ко мне то же, что и я к нему, – совсем другое! Мне будет гораздо труднее себя контролировать. Надо скорее бежать.