Страница 88 из 135
– Не берите в голову. Просто я напугана до смерти и хватаюсь за соломинку, – сказала я, взяв себя в руки. – Кстати! В моих ночных кошмарах неизменно присутствует свирепый серый волк. Я хочу знать, что стало с Габриэлем.
Лицо Даниэля мгновенно стало непроницаемым.
– Он под арестом. Если вы обратитесь в волка, его казнят. За то, что заразил вас против вашей воли. Если не обратитесь, Джошуа говорит, что потеря глаза будет для него достаточным наказанием. Ему в глазницу залили расплавленное серебро, чтобы глаз не зажил.
Итак, жестокость они проявляют не только к чужим. От услышанного мне чуть не стало дурно, но сочувствовать Габриэлю, учитывая обстоятельства, я все же не могла.
– А остальные? – спросила я. – Ведь Габриэль был не один.
– Их прогонят сквозь строй.
Даниэль сообщил это почти небрежно, но я судорожно сглотнула:
– Это то, что делали с пленными индейцы? Выстраивались в две шеренги, а между ними гнали человека, каждый наносил удар, и так – пока не вышибут из него дух?
В зрачках Даниэля опять зажегся дикий огонь, они заблестели первобытным неукротимым блеском, какой мне случалось видеть только в глазах животных. В человеке, тем более в мужчине, это гипнотизировало и пугало.
– Что-то вроде того. Только мы будем в шкурах.
И это варварство – из-за меня.
Вдруг меня осенило:
– Но ведь сейчас не полнолуние. Как же вы…
А действительно, почему они пару дней назад у меня на глазах смогли поменять обличье, а мне приходится ждать две недели, прежде чем станет ясно, заразилась я или нет?
– По прошествии года мы можем делать это когда захотим. Только новые волки Стаи зависят от фазы луны.
Я пыталась это переварить.
– То есть вы можете прямо сейчас превратиться в…
–…волка, – закончил он за меня.
Меня захлестнула волна самых разнообразных эмоций: страх, отвращение, любопытство, недоверие. А что если все это фарс? Я в городе сумасшедших, возомнивших себя волками, и под действием стресса купилась на это, поддалась внушению?
– Покажите! – потребовала я.
Это слово вырвалось прежде, чем я успела задуматься. Но мне действительно нужно было это увидеть!
Даниэль встал и сбросил плед на пол. Он посмотрел мне прямо в глаза, и по моему телу пробежала дрожь. Взгляд стал еще более диким, глаза сузились и загорелись янтарным блеском. Он расстегнул джинсы, и они упали на пол. Нижнего белья он не носил.
У меня дух захватило от вида такого великолепного мужского тела в непосредственной близости. Даже при существующих обстоятельствах я не могла остаться равнодушной. Но все мое женское восхищение немедленно испарилось, когда Даниэль встал на четвереньки и по его спине вдруг побежали серебристые ручейки шерсти.
Раздался хруст. Это гнулись, меняли форму кости. В кино все показывают неправильно. Даниэль не корчился и не кричал, его не выворачивало наизнанку, и лицо не съеживалось, превращаясь в волчью морду. Он просто опустился на четвереньки, а через десять секунд на меня смотрел желтыми глазами волк размером с пони, серебристый с угольно-черными пятнами.
– Марли, это я, Даниэль, – пророкотал он.
Голова стала невероятно легкой.Не-а, ты не сумасшедшая, и они тоже. Но это не радует.
Я неосознанно попятилась к двери. Даниэль в ту же секунду оказался перед ней. И сверлил меня желтыми глазами.
– Сядь, – сказал он.
Я беспокойно хихикнула. Подумать только: огромная собака велела мне сесть. Ничего себе!
– Гав! – попыталась я пошутить, но голос дрогнул, и я послушно села на стул. Брыли у зверя чуть подобрались – я поняла, что так выгладит волчья усмешка.
– Сиди, – сказал он.
Я хотела было попросить его не давить на меня, но не успела опомниться, как почти незаметно и очень быстро, будто вода, растекшаяся по камню, человеческая кожа вытеснила серебристую шерсть, кости удлинились, и передо мной снова оказался обнаженный мужчина. Единственным, что напоминало о недавней трансформации, была испарина.
– Это больно? – спросила я.
Даниэль сел:
– Первые несколько раз. Потом привыкаешь и даже испытываешь некоторое… освобождение.
Какой прекрасный экземпляр мужчины – при взгляде на него просто текли слюнки. Но в нем живет огромный зверь, и один Бог знает, какая часть человеческого сознания принадлежит этому зверю.
Даниэль улыбнулся:
– Опять от вас запахло страхом, Марли. Я уже говорил: вам нечего бояться.
– Это самое страшное зрелище, какое я когда-либо видела, – ответила я, радуясь тому, что мой голос больше не дрожит. – Теперь я не могу быть уверена даже в том, что со мной разговариваете вы, а не волк.
– Мы оба с вами разговариваем, – тотчас ответил он. – И все же бояться не надо.
Ну да, конечно. А если представить, что через пару недель это ябуду превращаться в волка? Есть чего испугаться.
– Я хочу домой!
Я знала, что так говорить бессмысленно. Но это была правда: мне настолько хотелось домой, что, казалось, становится больно от самих слов.
– Мне очень жаль, что так случилось. Но даже если предположить, что вы уйдете и никогда никому не расскажете о Стае, – подумайте о вашей семье! Вы можете причинить кому-нибудь вред. Невольно, но вы это сделаете.
Холод пополз у меня вдоль позвоночника.
– О чем вы?
Он опустил глаза:
– Ваша лодыжка.
Я посмотрела на ногу. Она по-прежнему была в гипсе. Ну и что лодыжка?
Вдруг до меня дошло. Когда несколько минут назад я встала с кровати и пошла к двери, я не хромала и не чувствовала боли. И ссадины, и следы укусов тоже пропали.
– Нога уже срослась, – подтвердил мои опасения Даниэль, и на его лице появилось сочувствующее выражение. – И на коже не осталось никаких следов. Такое быстрое заживление было бы невозможно, не будь вы одной из нас.
Глава 5
Уличные фонари казались бледными по сравнению с серпом луны, сиявшим на небе. Я посмотрела наверх и вздрогнула. Когда окружность станет полной, я перестану быть человеком. Эта мысль была столь же невероятна, сколь ужасна.
Жители города высыпали на улицу. Я прикинула: их человек сорок, может пятьдесят. Стая – так называл своих сородичей Даниэль. Моя новая семья.
Казалось, что меня сейчас вырвет.
Народ заволновался, когда на улице появились эти несколько человек. Я узнала одного из них и вздрогнула. Даниэль тихонько сжал мою ладонь. Как ни странно, этот жест чужого человека успокоил меня. Разумеется, я не должна была этому верить, и все же мне казалось, что Даниэль, если надо, защитит меня от того, кого сейчас вели по улице.
Я видела его лицо одну секунду перед тем, как потерять сознание, и все же узнала бы его из тысячи. Когда тебя пытаются убить, это, знаете ли, запоминается. Не говоря о том, что Габриэль был здесь единственный одноглазый. Темные волосы обрамляли его лицо, и он был наг. Что за манера у этих людей ходить голыми!
Джошуа отделился от толпы. Он, по крайней мере, был одет.
– Габриэль Томпсон, ты обвиняешься в том, что заразил человека против его воли.
– Еще не полнолуние, – огрызнулся Габриэль, стараясь вырваться из крепких рук двоих мужчин, державших его. – Откуда вы знаете, что она заразилась?
Джошуа посмотрел в мою сторону. Даниэль за руку вывел меня на середину улицы. Я не хотела подходить к обвиняемому. К счастью, Даниэль остановился в нескольких футах от него. Оказалось, что врач, та самая блондинка, тоже здесь.
Габриэль смотрел на меня с нескрываемой ненавистью. Вместо того чтобы испугать меня, этот ненавидящий взгляд помог мне справиться с дрожью в коленках. Я не сделала ему ничего плохого, а он сломал мне жизнь. Если у кого и есть причина для ненависти, то это у меня.
Я выпрямилась, развернула плечи и храбро встретила взгляд преступника. Даниэль одобрительно кивнул мне.
– Диана, – обратился Джошуа к женщине-врачу; я впервые слышала ее имя, – вы осматривали Марли вчера. Что вы обнаружили?