Страница 118 из 135
Впрочем, Дэвид решил предпринять некоторые шаги в этом направлении.
– Пляж очень просторный, – заметил он.
– Я сказал – это наше место. А ну встал и отвалил, пока мы тебя не зарыли!
Дэвид взглянул на меня, пожал плечами, и я увидела в этом жесте досаду со смехом пополам. Я вздохнула и стала собирать вещи. Дело того не стоило.
Пока Качок не заявил:
– А ты, телка, останься. Я сказал – лежи! Сладенькое нам не повредит. – И высунул язык и подергал им на манер Джина Симмонса, только до Его Рок-величества ему было как до звезд.
Тем временем его дружки нас окружили, отрезая путь к отступлению. Я заметила, что люди, лежавшие и сидевшие по соседству, бросились врассыпную, побросав свои зонтики и полотенца, разумно полагая, что сейчас лучше быть где-нибудь в другом месте.
Я села и подтянула колени к груди, целомудренно обхватив их руками:
– Прошу прощения. Вы, кажется, только что назвали меня телкой? Дело в том, что у меня есть имя. Более того, имена есть у всех девушек, на которых вы пялитесь. Меня, например, зовут Джоанна. Рада познакомиться. – Я медленно и зловеще улыбнулась. – А теперь забирайте своих размалеванных клоунов и найдите себе другое место.
– Пошло-поехало, – пробормотал Дэвид. И снова улегся на спину, мирно сложив руки на груди.
Качок вылупился на меня так, словно у меня отросла вторая пара грудей.
– Чего? Это ты мне, сука, сказала, чтобы я проваливал?!
– Повторяю для ясности: да, я так и сказала. Кстати, поздравляю! Вы наконец-то научились понимать услышанное. Ваша мамочка может вами гордиться.
Такие сложные повороты у него в голове не укладывались, поэтому он вернулся к делу:
– А ну закрой рот, сука долбаная!
Качок думал, что Дэвид сейчас кинется меня защищать, и все время косился на него. Но Дэвид лишь убрал руки с груди и улегся поудобнее, закинув их за голову.
– Не смотри на него, смотри на меня, – велела я и отбросила волосы назад. – Это наше с тобой дело, он тут ни при чем.
– Херня!
Качок решил занять активную позицию. Похоже, бойкие девушки ему на самом деле не нравились, по крайней мере, если было из чего выбирать. Он поднял огромную ножищу и с размаху опустил на живот Дэвиду. Точнее, попытался так поступить.
Дэвид не стал даже морщиться. Ему это не понадобилось – я ответила за него.
Качок громко вякнул от неожиданности, и его опорная нога погрузилась в песок фута на три – это я мгновенно распылила и высушила песок под ним, превратив в пудру. Качок замахал руками, повалился навзничь и – пуфф! – исчез в облаке пыли. Я подождала, когда он погрузится еще на пару футов, а затем снова уплотнила песок, добавила для густоты немного воды и великодушно приподняла Качка, пока рот и нос у него не оказались на воздухе и он не принялся отчаянно сопеть. Так я его и оставила – закопанным в песок по шею.
Дружки остолбенело таращились на него. Качок издал неразборчивый возглас, полный злости и страха. Большой куполообразный череп под слоем пыли стал кирпично-красного цвета от ярости. Ну и пусть! Сколько бы Качок ни дергался, оттуда ему не выбраться. Самому – ни за что. Поразительно, сколько весит влажный песок!
Пара его дружков посмотрели на меня и Дэвида. Как минимум один из них, кажется, хотел встать на сторону Качка. Я размягчила песок и под их ногами – так, чтобы они провалились примерно на фут.
– Ой-ой, – сокрушенно проговорила я. – Зыбучие пески. Кто бы мог подумать, что такая беда вдруг постигнет пляжи Флориды? Ну что, дружок, как тебе там?
Качок заорал. Я не стала его слушать. Легкие у него не пострадали.
– Что скажешь? – спросила я Дэвида. – Может, сходить позвать кого-нибудь на помощь? Наверное, надо бы…
– Ты хочешь пойти прямо сейчас?
– Очень уж громко он орет. Отдыхать мешает.
Дэвид покачал головой, но мне было понятно, что он не сердится, а веселится. Я нарочито медленно собрата вещи, сложила полотенце, убрала лосьон и воду. Качок продолжат вопить, в основном неразборчиво, но время от времени знакомил меня с абсолютно новыми выражениями. Его приятели благоразумно отошли и глядели на нас, соблюдая дистанцию.
– А если бы они были вооружены? – спросил Дэвид очень тихо, перегнувшись через меня, чтобы взять корзину для пикника.
Я в ответ повела плечом:
– Мы бы все равно с ними разобрались. Честно говоря, сложно спрятать пистолет в плавках – заметут за нарушение благопристойности. Мы ничем не рисковали.
– Тебе хотелось с ним сцепиться.
– Ничего подобного, они первые начали. Я просто не стала увиливать.
Дэвид посмотрел на меня с того берега огромного океана лет. Иногда – редко, но остро – я вдруг понимала, как он стар и сколько у него опыта.
– Тебе необходимо учиться и увиливать тоже, – проговорил он. – В старые времена законы чести требовали, чтобы никто не уклонялся от вызова, – это считалось позором. Сейчас можно выбирать. Хорошо бы тебе потренироваться и в этом.
Я его поцеловала. Не могла удержаться – его губы были так близко, приоткрытые и теплые. Это было томительно, сладко, за поцелуем таилось темное упоительное обещание, что будет гораздо лучше.
– Давай туда, – показала я на дальний конец пляжа за мысом, где никого никогда не было. – С глаз долой.
– Разумно, – кивнул Дэвид. Мы двинулись по раскаленному мерцающему песку, огибая редкие коврики и зонтики зевак, которые стояли кругом и рассчитывали на продолжение концерта. – А его тут оставим?
– А что ему сделается? Я же его не придавила. Захотят – выкопают.
– Джо, да ты… – Давид осекся и остановился. Повернул голову и вгляделся в море. – Ты слышала?
Я сосредоточилась. Доносился только неумолчный рев прибоя, заглушаемый настырным нытьем Качка.
– Что – слышала?
– Кто-то зовет на помощь.
Как только Дэвид это сказал, я заметила человеческую фигуру, поднимавшуюся из воды чуть дальше по пляжу, – мальчик, лет шестнадцати. Он упал на четвереньки в шипящую пену, и его вырвало впечатляющим фонтаном воды.
Я вытащила из сумки полотенце и помчалась к нему:
– Эй! Ты как?
Укутав полотенцем трясущиеся плечи, я стала яростно его растирать, а он кашлял, икал и выплевывал остатки морской воды, которой успел наглотаться. Вокруг рта и носа подсыхала белая пена. Парень и правда едва не утонул.
– Давай сядем. Дэвид, помоги.
Мы вывели мальчика на пляж и усадили на сухой песок, накрыв полотенцами. Его всего колотило. Кожа – в нормальном состоянии цвета слабого какао – приобрела нездоровый пепельный оттенок, а глаза были пустые от потрясения.
Я взяла его за руки и сжала их. Взгляд у него понемногу сфокусировался, отвлекся от жутких воспоминаний, мелькавших в голове.
– Как тебя зовут? – спросила я, стараясь говорить тихо и ласково. – Меня – Джоанна.
– Кэл, – ответил он, – Кэлвин Харпер. – И вдруг, будто собственное имя стало ключом к замку, запиравшему разум, его лицо вспыхнуло чувствами. Паникой. – Где Паркер? Паркер у вас?
– Паркер – это кто?
Он не ответил. Попытался встать на ноги, но я положила руки ему на плечи и усадила обратно. Когда я коснулась его кожи голыми руками, во мне пробудились силы Земли. Они поднимались медленным, теплым биением от подошв и выходили через кончики пальцев, наполняя тело Кэлвина призрачной золотой волной. Он не пострадал, просто был измучен битвой с океаном, и в легких еще остались вода с пеной, но я сосредоточилась на миг и все расчистила. Зато душа у него была полна страха.
– Паркер, – повторила я. – Паркер – это кто?
– Моя девушка, – выдохнул Кэл. Он потер лицо и коротко стриженные волосы обеими руками, словно пытался соскрести ужас и горе. – Я ее бросил. Не мог ухватить. Она тонет.
Я обернулась, посмотрела в волны и никого там не увидела.
Развернувшись обратно, я посмотрела на Дэвида, который как раз ставил на песок корзину для пикника.
– Сдается мне, мы сейчас пойдем купаться, – сказал он.
Тут уже не отвертишься.
Что меня удивило – так это то, что в воде было приятно. Я давным-давно не плавала в океане по своей воле. Первый удар холодной волны меня огорошил, но потом тело приспособилось, и, когда прибой баюкал мои колени, я уже привыкла к воде. Рядом со мной Дэвид пристально изучал горизонт. В его глазах появился жаркий золотой отблеск – сейчас он был куда больше, чем человек. Кожу залило бронзовое сияние, словно живой металл.