Мир за рекой

— Говорил, что знаешь Ромыча, чего ж боишься? — Взвизгнула Лу.

— Твою мать! Не вижу там Ромыча! Они все какие-то одинаковые. Подтолкните мотоцикл! Быстрей, быстрей! — Орал Слэш, пытаясь завести байк, его голубые глаза стали круглыми как пуговицы.

— Не плюй в колодец — сам в него попадёшь. — Бросила Лу.

Они едва успели вскочить на сиденье, мотоцикл рванул. Слэшу в каску лязгнула пустая пивная банка. Хорошо, не что-нибудь потяжелее. Они опомнились только когда слезли с мотоцикла возле Светиного дома. Света выматерилась и сказала Лу: "Власти, говоришь, добивается Мессир? Так какого же хуя, извини, так от скинов драпали? Маги херовы".

На кладбище вечерело. Она сидела за столиком в ограде, соседствующей с Сашиным памятником, переключала плеер. Когда нравилась какая-то песня, могла слушать раз по тридцать подряд. Никого не было на кладбище. Только она, памятник и красная роза на черном мраморе — как антенна — передающая сигнал из мира в мир.

— Когда ты кладёшь красную розу на могилу, то как бы взываешь к нему. — Пояснила Эми. — Раньше проливали на могилы героев кровь жертв, а теперь кладут цветы.

И Света про себя говорила:

— Приходи ко мне, Саша. Приходи. Я врублю музыку, которой ты ещё не слышал, я включу фильм, который ты ещё не видел, я хочу посоветоваться с тобой о мелочах, которые так много значат для меня, я налью тебе красного вина, которое тебе нравилось. — Так и сидели они за столиком в чужой ограде — видимая Света и невидимый Саша.

— Я стану старше тебя, но моя душа навсегда останется четырнадцатилетней девочкой, прибегающей к твоей могиле, когда плохо.

В наушниках так ревела музыка, что Эми едва докричалась до неё:

— Эй! Эгей!

Света сняла "ушки" — так она наушники называла.

— Пойдёшь к нам?

— Если приглашаете.

Пошли к склепу.

— Какие у тебя классные духи… — сказала Света Эми.

— От Avon. Я — навья от Avon.

— Человек боится неопределенности. Самая страшная неопределенность — вопрос: что будет с нами после смерти? — Задумчиво произнесла Эми.

— Мы сгниём, — быстро отреагировал Слэш. — У Джойса в "Улиссе" есть фразочка о том, что молодые покойники гниют быстрее, чем старые. Почему-то запомнилось.

— Мы говорим о душе, — уточнила Власта.

— Если душа — набор определённых черт характера, я в неё верю.

— На взгляд учёных, душа — это связь между нейронами мозга.

— Я видела душу умершего, — сказала Эми. — Как это не удивительно, она выглядела так, как изображают на картинах — голова младенца с крылышками. Я проснулась утром. Из окна падал солнечный свет, и среди пылинок я увидела на миг светящееся личико ребенка и крылья. А позже мне сказали, что умер мой старый учитель. Он всегда был добр ко мне. Наверное, решил попрощаться. — В её прелестных голубых очах блеснули слёзы.

— Как прожить не зря? — Философски вопросил Слэш, ополовинив бутылку "Балтики".

— Самое главное в жизни — поймать максимум положительных эмоций, если они не ловятся, человек начинает бунтовать, пытаясь что-то изменить, вплоть до власти. По-моему, даже революции из-за этого. — Сказала Власта.

— Согласен, — кивнул Слэш. — Но представление о позитивном у каждого индивидуальное. Кто-то желает свободы и счастья для всех, а кто-то рвется за границу под пальмы.

— Наверное, в жизни должно быть то, за что не жалко умереть. — Предположила Света.

— Тогда ты можешь выдумать себе сказку — бросься в какую-нибудь религию, хобби найди. В партию вступи — самую преследуемую, самую ненавистную власти, стань врагом государства. Чтоб тюрьма, терроризм, революция… — Сказала Власта.

— А может, этим я и займусь попозже. — Заявила Света.

— Мы нашли выход — положительные эмоции взращиваем на негативных впечатлениях. Это решение делает нас защищенными от реальности. Чем можно напугать человека, который до ночи тусуется среди могил, всё время размышляет о смерти? — Резюмировала Эми.

— Самурайский кодекс "Хагакурэ" советует воину постоянно думать о своей гибели, представлять её в разных вариантах, тогда он умрёт достойно. Но это сложно. Согласна, чтобы меня сбила машина, но на остальное — не согласна. — Решительно заявила Света.

— Так тебя и спросят.

— Мне приснилось, что сижу перед зелёным монитором компьютера и слышу голос: "Выбирай свою смерть". И там стали появляться разные лица, в том числе и моего брата. Я выбрала его. Это что означает?

— Может быть, к тебе смерть придёт в его облике, — предположила Эми.

— Не могу поверить, что когда человек умирает, ничего не остаётся. Ищу доказательство существования иного мира, доказательства вечной души. А потом посмотрим.

— Зачем тебе это?

— Умереть — это круто. Я боюсь смерти, но в ней есть и соблазн. Тогда наконец-то узнаю, что она из себя представляет. Почему нам хочется узнать о ней больше. Почему когда умирают люди, мы хотим знать подробности? Почему жадно смотрим фильмы ужасов, где кровь рекой и мертвецы — из могил? Смерть нас привлекает или хотим угадать, существует ли за всем этим вечность, бессмертие. В чём смысл жизни, Крыс?

— В том чтобы жить.

— Ну уж от тебя-то я такой пошлости не ожидала. Мне кажется, жизнь дана для того, чтобы человек снова прорвался к бессмертию.

— В детях своих человек бессмертен. — Нежно улыбнулась Эми. — Гены и так далее…

— Ну да. Как будто ты или я похожи на своих родителей и хотим быть такими как они. И как будто наши правнуки будут помнить наши имена… — Покачала головой Власта.

— Власта, я с тобой согласна, — кивнула Света. — Человек умирает, и родные забывают его. Знаете ли вы имена своих прадедов? Я поняла, что от человека на земле остаётся только слава. Поэтому то, что может принести человеку славу, дороже ближних, дома, жизни. Ибо слава — это вечность. Только память о тебе имеет значение — дарит бессмертие. Если бы у меня был талант, я всё принесла бы ему в жертву — любовь, дом, мелкие радости бытия.

— Так он есть у тебя, ты же рисуешь классно, — сказала Лу.

— Откуда я знаю, что это мне поможет?

— Ты должна попробовать. Тогда мы тоже не исчезнем, если ты нас нарисуешь. — И она захлопала кукольными ресницами, прелестная как японская фарфоровая кукла. Света умилилась.

— Я тебя нарисую. Но вообще-то художник должен избирательно относиться к тому, кому давать вечность.

— И вообще давать, — подмигнул Слэш. — А теперь рабочий момент. Кто что нарыл нового в Сети, в магазинах?

Начали обсуждать увиденное и прочитанное.

— Самозащита от грёбаной жизни. — Прокомментировал Крыс.

— Мы правы на все сто. Надо как можно меньше времени прибывать в реальном мире, где время проходит зря. Лучше прожить тысячу жизней где-нибудь в тридевятом царстве за тридевять земель. Можно в толкиеновском Средиземье, можно в говардовском Вантите, или никитинской Артании. — Убежденно сказала Света. Уж кому как не ей это было знать. Как наркоман впарывает себе очередную дозу и ловит кайф, так она торопливо выбирала книги или диски с фильмами и забрасывала их в горящую топку сознания, вечно требующего информации.

У большинства людей всё было наоборот.

Свинская реальность в глазах обывателей однозначно ценнее небесной мечты. Потому что реальность осязаема, её можно хватать, рвать, жрать. И когда писатель извлекает своего персонажа из мира грёз и тычет мордой в дерьмо или сперму, критики одобрительно крякают. Рыцарь должен разлюбить Мадонну и отыметь кухарку на заднем дворе, чтобы толпа зааплодировала, и назвала это победой жизни!

В апрельский теплый день они сидели на пороге склепа — Света Лу, и Власта, напротив стояли Слэш и Крыс. Откупорили пиво.