Страница 32 из 35
— Я думала, что это будет, типа, курсовая.
— Которая становится книгой, дорогая. Триста страниц, по последним подсчетам.
— Ой, он тебе это сказал?
— Возможно, что я заставил Тину порыться в его «Сайдкике», — признался он.
— Как мило! Ну, ничего нового, да?
— Учитывая негативные последствия от того, что «Трибьюн» решило взять твою колонку…
— Почему негативные? Я думала, все решили, что это шутка.
— …я застал Джона одного и убедил его, что он никогда не писал книгу, никогда не думал об этом и никогда не интересовался твоей жизнью.
— Ой, Боже.
— А потом я стер его.
— Ой, Синклер. Ой, мамочки, — я закрыла глаза руками. — Плохая затея.
— Продолжай, — предложил он. — Кричать.
Я попыталась взять себя в руки. Он сделал это из любви.
Запутанной, странной любви, но любви. Он пытается защитить тебя. Запутанным, странным способом.
— Ладно, Эрик, ты плохо поступил. Очень плохо. И я считаю, после всего, что Джон для нас сделал, думаю, тебе следует отменить свои поколдушки.
— Но я же так старался, — объяснил он терпеливо, словно я не понимала, что он сделал, — чтобы быть уверенным, что мальчик все забудет.
— А теперь я хочу, чтобы ты заставил его все вспомнить! Слушай, он провалит экзамены, помимо всего прочего. Ты и правда хочешь, чтобы он рыдал тут, потому что получил двойку по биографии, или как там это называется? И второе: я дала на это согласие. Так что из-за тебя, который влез и все испортил, я выгляжу плохо. Очень-очень плохо.
Синклер долго смотрел на меня.
— Признаю, — наконец сказал он. — Я не рассматривал это в таком ключе. Твоя репутация не должна подвергаться сомнениям. Даже с моей стороны.
Особенно с твоей стороны, но это уже тема для другого разговора.
— Так ты исправишь это?
— Я попытаюсь, — ответил он. — И в духе полных откровений должен признаться, что не уверен, сработает ли это. Я никогда не пытался отменить поколдушки, как ты это называешь.
— Что, за всю свою жизнь ты никогда не ошибался?
Он улыбнулся.
— Да, никто никогда не просил меня возвращаться и исправлять ошибки. Никто не смел.
— Наверное, поэтому у тебя такие проблемы с поведением.
— Наверное, — согласился он и притянул меня к себе.
Я поерзала и села на него сверху.
— Не знаю, как ты, а я уже несколько дней не ела.
— Ты была занята, — откликнулся Эрик, а потом застонал, потому что я дотянулась до его ширинки и расстегнула ее. — Должен сказать, думаю, мне понравится это правило полной откровенности, которое ты ввела… ох… не останавливайся, продолжай…
— Смешной какой, — сказала я.
— Считай это приказом своего короля.
— Умираю от смеха.
Я съехала вниз, стянув его брюки, и еще осободив его от носков. В спешке рвала его трусы-боксеры, пока они не превратились в мелкие кусочки хлопка, взяла его член в руку, отодвинув с дороги, и вцепилась клыками прямо в паховую артерию.
Синклер зажал мои волосы в кулак, едва не причинив мне боли, но не причинив. Эрик был хорош в этом. Подходил к черте, но не пересекал ее. Я попыталась не думать о всей той практике, которую он получил до того, как стал настолько умелым.
Его прохладная соленая кровь наполнила мой рот, и впервые за несколько дней я не была смертельно голодна. Вместо этого я пила из него и ощущала, как его член пульсирует в моей руке, чувствовала, как он сдается, беспомощный, в буквальном смысле беспомощный, пока исторгается на простыни, отдаваясь на мою милость.
Я люблю тебя. Люблю. Люблю.
И самая худшая неделя на свете пришла в норму.
Глава 40
— Слушай, тебе даже не надо идти к флористу, ясно? У меня целый альбом с фото, которые ты можешь посмотреть.
— Дорогая, я полностью доверяю твоему вкусу. Уверен, все, что ты выберешь, подойдет к… милому празднику.
— Ты врешь! Думаешь, что у меня поганый вкус!
— Уверен, — ответил Синклер с совершенно серьезным видом, — что не использовал подобную формулировку.
Тина, Бог знает за чем вошедшая на кухню, резко развернулась.
— Стоять! — заорала я. — У меня к тебе тоже разговорчик.
— Чем могу служить, моя королева? — невинным тоном спросила она. Когда хотела, вампирша могла выглядеть шестнадцатилетней.
— Как насчет того, чтобы не взламывать компьютеры моего друга и не помогать Синклеру уничтожать триста страниц? Как насчет этого?
Тина бросила взгляд на Синклера, который вдруг обнаружил, что «Уолл-Стрит Джорнал» печатает курсы акций. Никакой помощи.
— Слушай, знаю, ты подданная короля… ну, вроде как… и ты думаешь, что не можешь ему отказать, но…
— Дело не в этом.
— А в чем?
— Не только в этом, — поправилась она. — Если быть откровенной, величество, я считаю, что его небольшой школьный проект совсем не к месту. У вас есть враги, знаете ли.
— И не говори.
Я посмотрела на этих двоих, немертвых Тру-ля-ля и Тра-ля-ля.
— В смысле, врагов-людей. Зачем облегчать им работу? Есть разница между ложью и осмотрительностью.
Ага, как будто данная парочка знает эту разницу.
— Слушайте, просто оставь вещи моего друга в покое, ясно? Я уже обсудила это с Синклером, и он исправит эту гипнотическую фигню.
— Да?
— Да, — ответил Синклер газете.
— Любовь, — вздохнула Тина. — Великолепное чувство.
— Тихо, Тина.
— Мой король, — спрятав улыбку, она схватила письма и вышла.
— Так, вернемся к тебе. Которому даже не обязательно выбирать цветы, которые тебе нравятся, да? Просто выбери те, которые просто ненавидишь, терпеть не можешь, а я сделаю так, чтобы они не появились в день знаменательной даты.
— Дорогая, — он перевернул страницу, — я просто не испытываю к цветам особо сильных эмоций.
— Но ты же вырос на ферме! У тебя должны быть предпочтения!
— Милая, у меня есть пенис. А значит, нет предпочтений.
— Когда это разговор зашел о тебе и твоем пенисе? — поинтересовалась Джессика, заходя в дверь, через которую только что вышла Тина. — Просто делай, что она тебе велит, и все быстро закончится. Для всех.
— Спасибо, что так заманчиво расписала это, Джесс.
— Это не заманчиво, Бетс. Ни для кого, кроме тебя, — она вытянула стул и присела. Эрик выглядел заинтересованным.
— Наконец-то, — заметил он, — кто-то произнес это вслух.
— Эрик, она планировала эту свадьбу с седьмого класса. Богом клянусь. Она раньше приносила в школу журнал «Невесты» и показывала мне платья, смокинги, торт, цветы. Она даже выбрала имена своим детям. Она все еще этим занимается.
— Эй, эй, — возмутилась я. — Я уже годами не читаю этот журнал. Год. Полгода. Слушай, вернемся к теме, ладно? Синклер? Ты немного побледнел, это слишком даже для тебя.
— Нет, нет, я в порядке. — он выдавил улыбку. Он выглядел чуток жутковато, пока Джессика все это рассказывала. — Ты понимаешь, после всего… этой свадьбы… ты тоже будешь «Синклер».
О. Боже. Мой. Мне вообще-то удалось вытолкнуть эту огромную проблему из своих мыслей. Это было легко, со всеми-то призраками, копами и серийными убийцами вокруг. Но теперь она верну-у-улась, расплываясь в моей голове огромным пятном. На секунду я была в диком ужасе. А потом взяла себя в руки.
— Нет, не буду. Я сохраню свое имя.
— Нет, не сохранишь.
— Черта с два!
— Ой-ой, — пробормотала Джессика.
— Если придется пройти через весь этот фарс, самое меньшее, что ты, черт возьми, можешь сделать — стать миссис Элизабет Синклер.
— Что такое «фарс»? — с подозрением спросила я.
— Счастливое событие, — ответила Джесс.
— А-а. Ладно. Слушай, Синклер, я понимаю, что при возрасте в миллион лет ты не можешь не быть древней отвратительной шовинистской свиньей. Но сейчас тебе просто надо забыть об этом, потому что на дворе двадцать первый век, если ты не заметил, и женщинам не нужно подавлять свою личность в угоду мужьям.
— Весь смысл женитьбы, — начал Синклер, — это…