Проклятие Дерика

«Ты еще за это поплатишься, – сообщил ему внутренний голос, тот самый, раздражающе похожий на голос Майкла. – Да-да, приятель, и еще как поплатишься!»

Впрочем, в этом Дерик не сомневался. Но ничего не мог поделать. Он был готов пуститься в пляс с самой, вероятно, опасной женщиной в мире…

…и не мог удержаться.

22

«Я сейчас буду заниматься этим с оборотнем. С оборотнем. Опять!» – твердила про себя Сара, но это не помогало. Все было еще более странно, чем когда она проделала это с парнем из «Службы посылок». Тогда это походило на то, как если бы ожил плохой порнофильм.

– Вам посылка, мэм.

– А-а, посылка. Положи ее сюда, парень.

А потом, разумеется, он исчез. Исчез навсегда. Как будто поменял маршрут. Наверное, поменял. Но разве можно сравнивать? Ведь Дерик – оборотень. Оборотень!

Она твердила себе, что все происходящее – составная часть плана спасения мира, но это тоже не помогало. По правде говоря, Дерик был восхитителен до невероятности, и она собиралась получить еще кусочек этого блюда. А то, что они обязаны заниматься любовью, ну, это уже вроде как мороженое поверх торта. Большого, светловолосого аппетитного торта. Большого, мускулистого, сверхъестественно сильного, сексуального, сказочного торта.

Bay!

Он разделся за несколько секунд, и Сара почти не успела рассмотреть его преувеличенно совершенного тела – брюшной пресс как стиральная доска, длинные-длинные ноги, плоский живот, выпуклые мускулы и прекрасный, сказочный член, который торчал, точно некая стремящаяся к оргазму лоза экстрасенса, – а он уже лежал на ней.

– О господи, – выдохнул он, а потом его губы были на ее губах, и он отбросил одеяло в сторону, и его язык был у нее во рту, а потом он покусывал ее шею и глубоко дышал, как будто не мог насытиться ее запахом. – Боже мой.

– Ты собираешься болтать все время? Я ведь уже закрыла глаза и пытаюсь думать о благе Англии.

– Сара, ради бога, прошу тебя, заткнись.

– Трахни меня.

Потом он провел дорожку из поцелуев по ее шее вниз, по ключицам, по грудям. Он теребил ее соски, пока они не затвердели, и теперь она уже сама выдавала разнообразные варианты «о боже мой». Она извивалась под ним, пытаясь ему помочь, цеплялась за его плечи, сделавшиеся каменными от напряжения.

Теперь он целует ее живот, а теперь ее лобок, целует и жадно глотает воздух, и странно, он весь дрожит, как в лихорадке. Потом он снова лег на нее, схватил ее за бедра и положил ее ноги себе на плечи.

– Прости, – сказал он, задыхаясь.

Сара почувствовала его член между ногами, нетерпеливый и безжалостный, а потом он ворвался в нее. Она вскрикнула от удивления, потом закричала опять, потому что он куснул ее за шею сбоку.

– Прости, – снова простонал он.

Вот здесь-то и было нечто странное. Странное и болезненное. Конечно, он причинил ей боль. Он был зверски твердый. И конечно, она привыкла, что вступительная часть длится больше сорока секунд.

Но вместе с тем ей это нравилось. Нравилось, что он брал ее, что он был так явно увлечен ею, что вступительная часть малость подкачала. Он хотел трахнуть ее – и трахал.

А ей нужно было, чтобы ее трахнули, – и ее трахали. Он зарылся лицом ей в волосы и еще крепче обхватил ее бедра. Кровать скрипела и ходила ходуном. Она ощутила перемену – Дерик приближался к оргазму; его мышцы, уже каменные от напряжения, кажется, стали еще тверже на одно мгновение, и вот он уже содрогается на ней, и вот он кончил и боится на нее взглянуть.

– Ну, – сказала Сара, прождав двадцать секунд.

– Ей-богу, – пробормотал он, по-прежнему не глядя на нее. – Ей-богу, обычно я в постели гораздо лучше. Хотя, конечно, ты слышала такие слова и раньше.

Она рассмеялась – ничего не могла с собой поделать.

– Все в порядке. Кажется, тебе действительно это было нужно.

– Еще как нужно. И через десять минут понадобится снова.

– Черт побери, – холодно проговорила она, стараясь не замечать, что от его слов в животе у нее спазматически взволнованно сжалось. – Я почти не могу ждать.

– Хороший подход к делу, – улыбнулся он, соскальзывая с нее и целуя крепко-крепко. Он долго сосал ее язык, а потом добавил: – Но я могу сказать, что тебе нравится эта идея.

– Несносный мерзавец, – пробормотала она.

– Ах, как от тебя хорошо пахнет! Тебе кто-нибудь это говорил? Я хочу сказать – лучше не бывает. – Он потянулся, и кровать затрещала. – Тебя нужно разливать по бутылкам.

– А вот этого – уверяю тебя – мне еще никто не предлагал. Итак, как по-твоему, Джон слышал?

Он замялся:

– Ну… да.

– Вот и хорошо. То есть это, конечно, пугает, и завтра я буду из-за этого расстраиваться, но у тебя хотя бы не будет неприятностей.

Он снова как-то странно смутился.

– Верно.

– Вот посмеемся за завтраком, – улыбнулась она. – Но хотя бы с этим все в порядке, да? Значит, хорошо.

Дерик не ответил, только лег на нее и опять поцеловал, а потом лизал ее соски – Саре казалось, что наслаждение длится вечность. Он обхватил ладонью ее левую грудь и снова и снова проводил языком по соску, лижа и целуя при этом другой, а потом стал крутить его, пока она не застонала и не начала извиваться под ним.

Он наклонился, стал теребить у нее между ногами, потом раздвинул складки языком, а потом его язык вошел в нее, и она едва не обезумела…

Оргазм ударил ее как товарный поезд. Он отодвинулся, и тут же снова был на ней, раздвинул ее ноги руками, гладил ее языком и даже очень осторожно покусывал.

Когда он снова вошел в нее, она была более чем готова; она обхватила ногами его талию и ударяла в него, не дожидаясь, когда он войдет в нее целиком.

– О боже, – выдохнул он, оперся на руки, и они вновь – целую вечность – любили друг друга.

Сара снова кончила, он застонал, а немного погодя она умоляла, умоляла его кончить, а он теребил сладкое место позади ее уха и не обращал на нее внимания. Они были все мокрые от пота и скользили друг на друге, и наконец она укусила его в ухо, крепко укусила, и это было – да, именно этого он и хотел, и они кончили, и потребовалось почти десять минут, чтобы она отдышалась. А когда отдышалась – сказала:

– Это ведь не значит, что мы женаты или типа того, да?

– К несчастью, нет.

– Что?

– Я сказал – нет.

– Вот как. Тогда ладно. Это было… – Она замолчала. «Лучшее в моей жизни. Лучшее в мире. Хорошо сработано, старина!» – Это правда было классно.

– Я знал, что будет классно, – тихо сказал он, взял ее за руку и поцеловал в ладонь.

– М-м-м… Какой самодовольный.

– Сара, можно я тебя кое о чем спрошу?

– М-м-м…

– Что случилось с твоей мамой?

Она скосила глаза, пытаясь рассмотреть его лицо в темноте.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Не знаю… доктор Каммингс что-то такое сказал. Точнее, твоя реакция на то, что он сказал. Она меня заинтересовала.

– Ну, она погибла. Дурацкий несчастный случай. И она сама была виновата – нужно смотреть куда идешь. Особенно когда переходишь улицу.

– Вот как. Сочувствую.

– Понимаешь, это было неправильно по ряду причин.

– Да. Ладно. Сочувствую, – повторил он.

– Спасибо. А твои родители?

– Они погибли, помогая Майклу стать вожаком Стаи.

– Вот как. Ну а моя мама попала под мусоровоз. – Молчание. – Это не смешно, Дерик.

– Я не смеюсь.

– Ты большой враль.

– Я на самом деле очень сочувствую, – сказал он совершенно искренне. – Я никак не… не ожидал этого.

– Город выплатил компенсацию, и это было по-настоящему странно. То есть я не подавала иск, вообще ничего не делала, они просто выдали мне крупный чек. Как раз вовремя, – мрачно добавила она, – чтобы я могла заплатить за два первые года учебы в колледже.

– Вот как.

– Да, как будто живешь в «Обезьяньей лапе». Мне так хотелось, чтобы у меня были деньги на учебу в колледже… ррраз – и мама мертва, а город платит за обучение.