Страница 23 из 138
Дориан поспешно установил защиту, постаравшись сделать ее как можно толще, насколько позволили остатки таланта,и обратился в бегство. Проклятый усилитель в жезле совсем не помогал, так как был приучен к действию вира. Защита поглотила несколько ударов подряд: огненный кулак, восемь пылающих метательных снарядов, град острых, как иголки, ударов и рассеянное огненное облако, слизывающее все живое на пути, которое называют языком дракона. Защита Дориана каким-то чудом выдержала, и он был готов пережить еще одну волну, только бы никто не посмел вызвать из бездны гигантского змея.
— Дрэф! — с победоносным видом крикнул юноша за спиной у Дориана.
Это был Тави с тремя этелингами. Они перекрыли запасной выход из зала. Первая компания молодых людей прекратила атаковать Дориана.
Дориан переводил взгляд с одного враждующего лагеря на другой, а они рассматривали его. Дориан и Дженин оказались в ловушке между двумя группировками этелингов.
— Стойте! — крикнул Дориан. — Я — Дориан Урсуул. Я знаю, что мое имя вычеркнули из списка сыновей, но уверен, что до вас дошли слухи. Я существую на самом деле, и вы не посмеете на меня напасть!
— Ты даже не являешься майстером, — сплюнул под ноги Тави.
— Почему? — одновременно с ним задал вопрос Дрэф.
— Даже если бы я был простым магом, то не сдался бы так легко. Если вы нападете на меня, то сами подставите себя под удар соперников. Я — Урсуул двенадцатого уровня.
«Еще чуть-чуть, пожалуйста. Я смогу одолеть вир и не покориться».
Дориан потянулся вниз, вир вынырнул из глубин и, подобно чудовищу Левиафану, побежал огромными узлами по телу — из-за них потемнела почти вся кожа. Он поторопился затолкать вир назад.
Этелинги, которым было не больше шестнадцати или семнадцати лет, смотрели на Дориана с благоговением. Несколько юношей, сопровождавших Тави, были готовы обратиться в бегство.
— Это только иллюзия! — истерично завопил Тави, срываясь на визг.
— Иллюзия, которая имеет запах? — презрительно хмыкнул Дрэф. «Да, Дрэф — первый из клана отпрысков, а Тави всего лишь претендент». — Чего ты хочешь? — спросил Дрэф.
— Просто уйти. А когда я уйду, можете перебить друг друга и строить козни, сколько душа пожелает.
Разговаривая с Дрэфом, Дориан устремил взор на магический жезл с усилителем, который держал в руках. Многие годы он не говорил на языке рук, которым пользуются этелинги, но сейчас, когда его тело блокирует поле зрения Тави, он пошевелил руками, подавая над усилителем сигнал: «Это для тебя».
Глаза Дрэфа заблестели. Заключенный в жезле усилитель сможет изменить ход битвы.
— Дориан, — прошептала Дженин, пугливо сжимаясь в комочек и изо всех сил стараясь быть похожей на мальчика-слугу.
— Хочешь уйти? Что ж, твое право, — вымолвил Дрэф, а его пальцы спросили: «Когда?»
Сквозь стиснутые зубы Дженин прошептала:
— Тави смотрит на меня как-то странно.
Дориан лихорадочно вспоминал язык пальцев, которым не пользовался много лет, чтобы ответить на вопрос Дрэфа. Вот, наконец-то!
«Когда доберемся до моста».
Казалось, ответ удовлетворил Дрэфа, хотя его лицо сохраняло напряженное выражение. Дориан и Дженин двинулись вперед, и только теперь Дориан осмелился оглянуться и посмотреть на Тави. Он боялся, что у Тави может начаться припадок бешеной ярости. На сей раз Дориан вышел из игры победителем, но, принимая во внимание неуемное тщеславие и болезненное самолюбие этелинга, было разумнее не выказывать радость, которую он испытывает от своей победы.
Восемь этелингов поочередно переводили взгляд с Дориана на своих соперников, стоявших в другом конце зала. Любое движение Дориана могло отвлечь их внимание, и тогда противник не упустит возможности воспользоваться подвернувшимся удобным случаем. Независимо от того, выберется он из зала живым или нет, этелинги передерутся между собой, и произойдет это очень скоро.
Стараясь не шевелить губами, Дориан процедил:
— Помни, что нужно ходить…
Увы! Слишком поздно!
— Она останется здесь! — вдруг закричал Тави и направил вир на Дженин.
От выходки Тави у одного из юношей, сопровождающих Дрэфа, сдали нервы, и он инстинктивно выбросил защиту, издающую потрескивающие звуки.
Это высвободило целую бурю магии. Дорин стал устанавливать защиту вокруг себя и Дженин, но огненный снаряд прорвался прежде, чем она была готова, и оцарапал ему ребра. Дориан скорчился и едва не утратил защиту. Дженни подхватила его и помогла выпрямиться.
Зал переполняли магические силы, в воздухе летали огненные брызги и зигзаги молний, удар следовал за ударом и, отражаясь от многочисленных защит, отбивал от каменных стен и потолка огромные глыбы, которые сами превращались в метательные снаряды и с сокрушительной силой ударялись об пол. Большинство атак не имели своей целью Дориана и Дженин, но они оказались прямо на линии огня.
Защита, установленная Дорианом, становилась все тоньше и быстро таяла, теряя слой за слоем. Этелинги, напротив, были полны сил, и Дориан понимал, что они продолжат сражение и после того, как его защита растворится полностью. Значит, ему суждено умереть, а что еще хуже: он не сумел уберечь Дженин и предал ее.
«Нет, пока я дышу, этому не бывать! Господи, прости меня за то, что я сейчас сделаю!»
Дориан не молился, выпрашивая прощения за грех, который решил совершить, но страстно желал, чтобы его слова дошли до ушей Всевышнего.
Он потянулся за виром, и тот радостно откликнулся на зов.
Раздался дикий крик, который вир усилил во сто крат, и от жуткого вопля содрогнулись все залы и коридоры Цитадели. Дориан стоял, размахивая руками, и, когда они пролетали перед лицом, был виден черный извивающийся змеей вир, не оставивший на коже ни одного светлого пятнышка. Потом виру стало тесно в телесной оболочке, и он вырвался наружу и растекался все дальше, словно на руках выросли огромные крылья, достигавшие земли, которые защитили Дориана от последних атак отчаявшихся этелингов.
Он слышал, как под могучими крыльями трещат кости этелингов, словно чей-то огромный сапог давит мерзких жуков. Их защита разлетелась на кусочки, как ореховая скорлупа, а то, что находилось внутри, превратилось в кровавое месиво, размазанное по камням.
Вир пел гимн власти, могуществу и ненависти. «Он омерзителен в своей злобе, и я испытываю к нему страстную любовь».
Дориан перестал кричать, и прошло еще несколько долгих секунд, прежде чем эхо прекратило отражаться от стен Цитадели. Ему стоило немалых усилий усмирить разбушевавшийся на коже вир.
— Дженин, ты не пострадала?
Прекрасные глаза девушки расширились и стали бездонными. Она хотела что-то ответить, но не смогла и только кивнула.
— Прости, у меня не было иного выхода, иначе мы бы погибли. Ну вот, мы уже у цели.
Когда беглецы прошли через дымящиеся ворота, Дориан понял, что ошибся. Посреди сверкающего моста стоял человек, облаченный в великолепную горностаевую мантию, подобную той, что носил Гэрот Урсуул. Его шею украшали золотые цепи короля-бога, а на коже бурлил вир.
Пэрик Урсуул, младший брат Дориана, явился, чтобы заявить о своих правах на престол. Рядом с ним, перегородив мост, стояли шесть полных магической силы вюрдмайстеров.
17
На третий день после перехода через перевал Форглина, когда путники разбили лагерь, Дэви наконец заговорил с Ви.
— Давай потренируемся, мокрушница, — предложил он.
— Я не мокрушница, — торопливо ответила Ви.
— Но ты же ходила в учениках у Хью Висельника.
— Да.
При одном упоминании ненавистного имени у Ви пересохло во рту. Слишком страшными были воспоминания, связанные с этим человеком.
Дэви достал пару трезубых кинжалов сай.
— Ночной ангел убил его.
— Знаю. Очень за него рада.
Ви жалела, что у нее не хватило смелости самой покончить с негодяем.
Улыбка на лице Дэви сменилась удивлением.
— И ты не хочешь отомстить?