Посланник ангела

— Ты кончила? — спросил тихо.

Даша смущенно утыкается носом ему в ключицу.

— Еще как. Неужели не заметил?

Дима улыбается, хотя в темноте, понятно, его улыбку Даша не видит.

— Заметил. Но услышать все равно приятно. Хотел обратить твое внимание на то, что у нас это случилось одновременно.

— Это же хорошо?

— Очень. Просто… — Дима помолчал, прикидываю, стоит ли говорить. Решился: — У меня такое в первый раз. У меня с тобой все как в первый раз, — почти сердито добавляет он.

— Ты был такой плохой любовник? — у Даши появляется повод его подразнить, и она его не упускает.

— Никто не жаловался, — Дима меняет тон и нежно шепчет: — Но так, как с тобой, никогда не было. Спасибо.

— Да пожалуйста. С нами, многоопытными женщинами всем божественно хорошо.

Они начинают хохотать одновременно.

Глава 15. Знакомство с родителями и прочее

Утром Димка под чутким Дашиным руководством жарил гренки.

— Даш, да не парься ты так, — Дима пытался отвлечь Дарью, которая впала в глубокую задумчивость при известии о предстоящем им сегодня обеде у Димкиных родителей. Неожиданная идея пришла ему в голову. — Слушай, может, твоих родителей пригласим? Я ведь с ними тоже не знаком.

Даша покачала головой, едва заметно нахмурившись.

— Думаю, не стоит.

Дима выключил плиту, повернулся. Даша сидела с ногами на стуле, сложив это стройное великолепие как хороший зонтик. Подбородок упирался в колено.

— Все еще сердишься на них? За то, что не поддержали тебя… тогда?

— Да нет, за что на них сердиться, дело прошлое, — ответила Даша. И неожиданно серьезно продолжила: — Знаешь, я поняла, что вообще больше ни на кого не держу обиды. Даже на этого урода. Что с него взять? Он психический инвалид. Я уверена, он никогда не будет так счастлив, как я.

— Не будет, это точно, — пробормотал Дмитрий. Обругал себя за несдержанность. С преувеличенно деловитым видом полез в шкафчик за тарелками.

— Дима?

— М-м-м?

— Что ты сделал?

— Ничего.

— Тихомиров!?! — Даша повышает голос.

Дима повернулся. Решился посмотреть в глаза.

— Я просто… справки навел.

— Какие, к черту, справки?!

Тихомиров поморщился. Но сказавши «А»… Пришлось рассказывать остальное.

— Есть у меня знакомые… в органах. Я узнавал… Нашли его. Не знаю, почему тебя не вызывали в суд, возможно, потому что твое дело было одно из первых… Да и недостатка в свидетельских показаниях не было. К тому же, этот урод не отпирался. Короче, посадили его, — на последних словах Дмитрий вздохнул с явным сожалением.

Даша смотрела на него — потрясенно и недоверчиво одновременно. Потом покачала головой.

— Это ведь еще не все, правда?

Димка поморщился. В принципе, факты почти все. А намерения…

— Дима, что еще?! Говори немедленно! — вот теперь она кричит. В глазах — страх.

Блин, напугал любимую женщину. Надо договаривать.

— Я хотел… заплатить кому-то… из заключенных. Возможности такие есть. Чтобы его… гхм… — сознаваться неприятно, но он не ангел, да. Пусть уж Дашка знает… — чтобы его грохнули там, в колонии.

— И?! Его убили?!

Господи, как понять этих женщин! Неужели в состоянии простить и пожалеть гниду, которая сделала с ней такое?!

— Да, — нехотя ответил он, — но не из-за меня. К тому моменту, когда я узнавать стал, его и так уже замочили, свои же, сокамерники. На зоне насильников не жалуют, знаешь ли…

Дарья неверяще покачала головой.

— Вот зачем ты…

Всхлипнула, махнула рукой, а он увидел, как дрожат ее пальцы. Притянул ее к себе, прижал голову к плечу. Гладил по спине и приговаривал:

— Тихо, тихо, малыш. Все хорошо. Все кончилось. Забудь. Прости меня, что напомнил…

Даша понемногу стала успокаиваться, утихла дрожь, которая сотрясала все тело.

— Зачем ты это хотел сделать?

— Затем, — мрачно ответил Димка, — что за все надо платить. А я не люблю, когда мне кто-то должен.

— Ты кровожадный, — грустно усмехнулась она.

— Угу. И беспощадный. Я злой разбойник Бармалей!

— А не Карабас-Барабас?

— Два в одном, — преувеличенно бодро ответил Димка. Надо срочно выправлять то, что он сам испортил — Дашино настроение.

— Посмотри на меня, солнышко…

Даша подняла на него глаза, и он с удивлением заметил промелькнувшую в них тень мрачного удовлетворения. Он ни секунды не сомневался в правильности того, что собирался сделать. И сделал бы это, в первую очередь для себя, если бы успел. Но если и Даша к этому так же относится, то это еще лучше.

— Спасибо тебе, — шепнула она вдруг тихо. — Никто никогда не делал для меня большего, чем ты. Я не знаю, как отблагодарить тебя.

— У меня есть идея, — пора было завязывать с этим невеселым разговором.

— Какая?

Он шепнул ей на ушко.

— Что, прямо сейчас? — Даша опустила глаза вниз, потом снова посмотрела на него.

— Нет, ну если тебя что-то смущает…

Он забыл об одной черте Дашиного характера. Уж если она принимала решение, то к исполнению приступала незамедлительно. Она покачала головой.

— Ничего не смущает.

Опустилась на колени. Руки ее легли на застежку джинсов.

Тихомиров не продержался на ногах и двух раундов. Со стоном дернул за плечо вверх, поднимая с колен. Опрокинул лицом вниз на стол. Задрал халатик…

Господи, если с каждым разом наслаждение будет все острее, то в следующий раз он просто умрет. Кстати, о прошлом разе… Памятуя о восхитительных ощущениях их совместного оргазма, подсунул руку под Дашин животик. Скользнул пальцами внутрь. Горячо, влажно. «Я же не сделал ничего, чтобы возбудить ее, — мелькнула запоздалая мысль, — или все-таки сделал?»

Он просто рычал, кончая. Потом даже стало неловко. Впрочем, извиняться не стал. Если у женщины был ТАКОЙ оргазм, то ей по фигу, как ты при этом себя вел.

Откинулся назад, выходя из Даши…

— Твою мать!!!

Даша пребывала в слишком расслабленном состоянии, чтобы бурно прореагировать на его вопль. Но все-таки повернулась к нему лицом.

— Ну, что ты там натворил, пока я отвернулась?

Димка поднял на нее глаза. В них застыла крайняя степень изумления.

— Я забыл надеть резинку. Первый раз. В жизни.

Так вот почему ощущения были таким острыми! Он прикасался к ней не через резинку. Он чувствовал ее… собой. Каждую выпуклость, каждую впадинку, каждый миллиметр ее нежного горячего лона он осязал самой чувствительной частью своего тела. Это было непередаваемо прекрасно.

— Дим, — Даша гладила его по щеке, не обращая внимания на полный беспорядок в одежде. — не переживай. Все нормально. У меня через пару дней месячные должны начаться. Сейчас неподходящее время. Не будет никаких, — она едва заметно замялась, — последствий.

Почти не слушая Дашу, Димка прислушивался к собственным ощущениям. Он был в ней, и их ничего не разделяло. И в момент оргазма она раскрылась ему навстречу. А он… он подарил ее часть себя. И эта часть сейчас в ней.

Эта мысль показалась неожиданно приятной. Да что там… Его вдруг затопила волна беспричинной радости, по сравнению с которой померк даже недавний оргазм. Он чувствовал, что улыбается, как дурак.

— Все, с сегодняшнего дня никаких резинок!

Даша поняла сразу.

— Дим, нам не нужно никуда торопиться, — она так же нежно гладила его по щеке. — Тебе надо привыкнуть к этой мысли. Давай пока просто поживем друг для друга. У меня еще есть… время.

Эта едва заметная заминка, и легкая грусть, которую она так старательно прятала в голосе, сказали ему все о ее желании иметь ребенка. Нет, надо немного поскандалить, пока он не разревелся.

— Знаешь, никак от тебя такого не ожидал, — Димка старательно демонстрировал ворчливо — обиженные интонации.

— Ты о чем?

— Как это непохоже на тебя — думать только о себе. У тебя время, может, и есть. А что, мое желание иметь ребенка в расчет не принимается? И вообще, — глядя в потрясенно-счастливые Дашины глаза, его «понесло», — женщина, не спорь со мной. Я в семье главный. Как я сказал — так и будет.