Начало

– Ирриана** Благодарю (северный диалект), – улыбнулась девушка и начала орудовать ложкой с завидной скоростью. Нда, пару слов из местного языка узнали, но намного легче от этого не стало. Отец Яков подошел к нам и присел рядом на корточки, тоже продолжая отдавать должное тушняку. Девчонке банки хватило минут на пять. Она тщательно выскребла оттуда остатки мяса и жира, облизала ложку и вернула мне. Жестянку же повертела перед глазами, понюхала, даже лизнула, потрогала пальцем острый край отогнутой крышки. В итоге попыталась пожать плечами, забыв про рану, и тихо вскрикнула от боли. И протянула банку мне, хвостом. Я забрал. Девушка вытерла внутреннюю часть наконечника о траву и спрятала хвост под одеяло. Потом прикрыла обнаженную ногу и вопросительно уставилась на меня. И выдала достаточно длинную фразу. Нда, ни слова не понял.

-I don't understand. What do you want? Can we help you? – попробовал я для разнообразия на английском. Помотала головой отрицательно и опять зарядила фразу с вопросительными интонациями, еще длиннее предыдущей, причем явно на другом языке. Если в первый раз преобладали шипящие и рычащие звуки, причем слова были достаточно короткие и отрывистые, то теперь речь шла с певучими интонациями, а выделить отдельные слова почти не удавалось, паузы девушка делала только после цельных фраз. Я пожал плечами и беспомощно посмотрел на отца Якова. Тот повторил мой жест:

– Ни одного слова не понял. Даже не напоминает ничего. Наверное, жестами придется общаться.

Девушка расстроено замолчала. Внезапно хлопнула себя ладошкой по лбу, как будто вспомнила что-то, открыла рот и резка осеклась. Сердито помотала головой и задумалась. Потом решительно огляделась вокруг, дернула меня за рукав и ткнула пальцем в фургон, около которого мы сидели. Еще раз дернула и еще раз ткнула.

– Фургон, – сказал я. – Эта вещь называется фургон.

Девчонка опять дернула меня за рукав, как будто таща в сторону повозки. Я пожал плечами. Ее мордашка приняла сердитое выражение, и она задумчиво почесала в затылке. Потом вдруг всерьез задумалась, как будто чего-то вспоминая.

– Vectabulum… Subvectabulum… Ibi…** Повозка… Внутри повозки… Там… (лат.) – Минуты через две выдала она и снова ткнула пальцем в фургон. Хм, а вот это мне уже что-то напоминает, все равно непонятно, но где-то что-то похожее…

– Ну ни хрена ж себе, – вдруг свесился сверху фургона Тирли. – Не может быть…

– Ты что, язык узнал? – спросил я.

– А то. Необразованный ты у нас, командир, – весело сказал радист. Я уже собирался звать Комара, чтоб сменил Тирли на фишке, но тут подал признаки жизни священник.

– Te dicere in Latina? Tu intelligere me?** Ты говоришь на латыни? Понимаешь меня?

– Бляя, точно, латынь, – вырвалось у меня. – Что она сказала?

– Что-то про фургон, – проинформировал уже вернувшийся на место Тирли. – То ли под ним, то ли в нем, то ли часть фургона… Там такой многозначительный оборот. Да и меня, если честно, всего на несколько уроков хватило, точнее не меня, а мою супругу. Ей на ролевые игрища зачем-то понадобилось, вот и взялась учить… Я, из интереса, несколько глав и прочитал. Впрочем, шестой гораздо живее шпарит.

В глазах же у девчонки зажглись радостные огоньки, и она быстро закивала головой и опять задумалась, потом неуверенно ответила:

– Male… Loqui tardius… Subvectabulum… Sacculum … corio …** Недостаточно… Говори медленнее… Внутри повозки… Сумка… кожа…

– Sacculum de corio in in van? Tu eam? Vel velit pervenit?** Сумка из кожи в фургоне? Тебе ее принести? Или помочь добраться до нее? – теперь священник выговаривал слова нарочито четко и медленно, хотя иногда было заметно, что паузы он делал не специально, а явно подбирая выражения. Я терпеливо ждал.

– Sic. Sacculum de corio, – повторила девушка. – Hoc modo… Ad me …** Да, сумка из кожи. Сюда… Ко мне…

И похлопала ладошкой по земле рядом с собой. Потом приподняла ладонь сантиметров на пятнадцать над землей, подержала так секунду, потом начала как бы очерчивать контуры чего-то небольшого. Опять начала говорить, запинаясь и постоянно подбирая слова:

– Parva … Corio … Hoc … Bru

– Nunc** Сейчас., – сказал священник и повернулся ко мне. – Да, это латынь. Но какой-то очень специфический диалект. Я сам знаю этот язык постольку – поскольку, но вроде понимаем друг друга. Она просит притащить из этого фургона какую-то сумку. Коричневую кожаную сумку, примерно такого размера как она показала. И, наверное, имела в виду, что сумка такого же цвета, что и ее куртка.

– Хорошо, сейчас поищу, – кивнул я, поднимаясь на ноги. – Кстати, куртка у нее из кожи, только очень хорошо и тонко выделанной. Даже замша скорее. Спроси у нее, нет ли в этой сумке чего то опасного, а то она про нее спросила раньше, чем про своих соплеменников.

И пошел к задней части фургона, на всякий случай, вытаскивая из наплечной кобуры «Глок».

– Сейчас попробую, – сказал мне в спину отец Яков и развернулся к девушке. – In hoc sacculo aut potest esse periculosum nobis? Vel sunt vobis timere quod accidens fregit? Raptae qui forte contra vos potuit?** В этой сумке что либо может представлять опасность для нас? Или ты боишься что случайно сломаем? А может это могли похитить напавшие на тебя?

– Non … Est momenti ad … Auxilium … Intelligendi de … Intelligere … Te intelligere me … Intelligo te …** Нет… Важно… Помощь… Понимание… Понять… Тебя понять меня… Понять тебя…

Я забрался внутрь повозки. Действительно, небольшую комнату напоминает изнутри. Слева – справа вдоль бортов два лежака, даже с матрасами похоже. Левый застелен одеялами, а с правого видимо Тирли покрывала для девушки и прихватил. Ну в которые мы ее заворачивали. Гляди-ка, даже подушки есть, и чего этот гад и подушку не принес. А, понятно, это матрас такой хитрый. В изголовье как дополнительный мешок пришит. Внутри борта повозки намного выше, чем снаружи. У левого борта, за лежаком стоит письменный стол, несколько пачек бумаг, явно исписанных. У стола вместо стула какой-то ящик, прикрытый шкурой животного. Над столом, на каркасе, поддерживающим тент, который, кстати, опасно натянулся под ногами сидящего наверху Тирли, висит фонарь со свечой. Напротив здоровенный сундук, такой же длины, как и стол, запертый сразу на два висячих замка. От козел внутренности фургона отделяет полог, левый край которого сейчас поднят и засунут за каркас.

Нус, и где искать эту сумку. Я внимательно обежал пространство взглядом, стремясь запомнить расположение предметов. Ага, вот несколько мешков лежат под столом. Нет, вряд ли, мешки точно не кожаные, а тряпочные. Вон на сундуке еще один мешок, с лямками. Здорово напоминает солдатский сидор времен Второй Мировой. Но тоже тряпочный, а не кожаный. Может в сундуке… Хотя она говорила просто в фургоне. Ладно, обождем пока замки срывать. Я убрал пистолет, опустился на колени и заглянул под левый лежак. Там стояли три небольших сундучка, и лежал здоровенный меч в черных ножнах. Не то… Посмотрел под правый. На полу валялись три довольно больших сумки с длинной лямкой, которую удобно на плечо накидывать. Примерно как наши сумки-почтальоны. И… Вот, похоже оно. Две небольшие кожаные сумочки, даже скорее кошеля, обе с длинными узкими ремешками, явно для того, чтобы носить через плечо. Одна черная, похоже, кожаная, вторая – тоже кожаная, только светло-светло-коричневая, скорее даже бежевая. Действительно, и цветом и материалом напоминает куртку девчонки. Клапана обоих сумок застегнуты на крупные пуговицы из желтого металла. Хм, золото? Похоже… На всякий случай я сгреб обе и выпрыгнул наружу.

– Ad auxilium hoc? Quam potest hoc esse? Ut esse potest transferre? Non scire …** Помочь понять? Как это может быть? Может быть сможет перевести? Не понимаю… – продолжал общаться Яков.