Страница 4 из 21
Примерно через полверсты овраг превратился в небольшой котлован, на дне которого серым пятном выделялся прудик, окруженный деревьями и кустами. Склоны тут были более пологие — можно спуститься, не рискуя переломать ноги-руки. Судя по всему, пруд был образован насыпью, которая разделила овраг на две половины, преградив ручью путь. Узкая тропинка вела вниз, к шаткому дощатому мостику, по которому только пешком и идти, и поднималась на противоположный склон.
— Далеко еще?
— Пришли уже, господин некромансер.
Сопровождавший меня хуторянин широким жестом пригласил пройти первым. Ладно. Если он вздумает напасть со спины, я успею почувствовать замах и защититься.
— В овраг?
— На ту сторону. Во-он, видите? Хибарка в зарослях?
А ведь и правда! На той стороне оврага, за кустами, действительно что-то темнело. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это крыша глубоко вросшего в землю серого от времени сруба. Плетень кое-как отгораживал его от остального мира, кроме той стороны, где кустарник был гуще. Тропа вилась мимо сруба, уходя в поля вдоль противоположного склона оврага.
— А что там?
Хуторянин замялся, выдавливая слова буквально по слогу.
…Ведун поселился там давно — лет десять уже тому как, если не больше. Откуда он пришел — неизвестно. Спрашивать было боязно, сам он про себя ничего не рассказывал. Просто пришел, просто попросил мужиков помочь подлатать протекавшую крышу и переложить очаг. Денег при себе у него было немного, так что по первости он платил, а потом сам стал брать плату — больных пользовал, дельные советы давал, урожай заговаривал, скотину лечил, гадал. Всего помаленьку. Денег почти не брал, но от еды и всякой утвари-рухляди не отказывался. Своего хозяйства за десять лет не завел. Был конь — он его продал. Была собака — околела от старости. Завел как-то кур, да всех зимой и перерезал. К нему за помощью и советами со всех окрестных хуторов и деревень приходили и приезжали. Он всем помогал.
До недавнего времени. Ибо вот уже несколько дней дверь дома оставалась закрытой. Гадая о будущей весне — когда наступит, не пора ли сеять, — к нему несколько раз приходили люди, но ведун не показывался. Снег возле дверей был нетронут, свежих следов не заметно, и люди терялись в догадках, что же произошло. Вот и решили воспользоваться случаем и отправить «на разведку» приезжего некроманта. Дескать, если что случилось, то пусть он сам разбирается — небось одного поля ягоды.
— Да заодно бы, это… ну… ежели уж поздно, — хуторянин аж вспотел, — сделайте так, чтоб он нам не слишком-то вредил… опосля кончины-то, а? Сделаете?
— Посмотрим, — ответил я.
Внутри бушевали противоречивые чувства. Да, всем известно, что ведуны и колдуны умирают тяжело. Иной мучается несколько дней, пока не найдет, кому передать свою силу. А коли такое все-таки происходит, умерший колдун или ведун — или маг, тут разницы никакой — становится беспокойником. И от такого неупокоенного мертвеца избавиться намного сложнее. Собственно говоря, я в принципе не уверен, что смогу одолеть его в одиночку.
…Но каковы эти хуторяне! Самим, значит, было боязно нос сунуть, узнать, что с человеком случилось, а как жареным — то есть тухлятиной — запахло, сразу засуетились. А если ему помощь была нужна? Хотя бы кружку воды подать… А ведун в некотором роде мой коллега — оба имеем дело со сверхъестественным, оба так или иначе служим людям. Правда, у некромантов есть цех, [2]а ведуны сами по себе, но сути дела это не меняет.
Пальцы плотно сомкнулись на рукояти ритуального ножа. Эх, жаль, меч оставил возле седла! Впрочем, он простой, против нежити мой ножичек подходит куда больше. Та-ак… Подходим к калитке… Пока все тихо…
Снег почти везде растаял, но все равно свежих следов присутствия человека отыскать не удалось. Видимо, правда, обитатель дома уже несколько дней не показывался наружу. Что это значит? Одно из двух. Либо у него уже нет сил дойти до порога, либо он пока еще не хочет этого делать.
— Сколько прошло дней?
— А? — Хуторянин аж подпрыгнул, роняя шапку, которую все это время тискал в руках.
— Сколько времени прошло с тех пор, как ведуна видели в последний раз?
— Ну-у… э-э… Седмицы две. На Комоеды [3]его звать хотели, чтоб, значит, он священный костер заговорил. В начале седмицы к нему заходили, приглашали. Он обещался быть, да не зашел… К нему тогда ходили — вот и приметили, что снег на дворе следами не тронут…
На Комоеды, значит… Больше двух седмиц миновало. Считай, уже три, если вспомнить, что приглашение передавали за несколько дней до самого праздника. Значит, если верны самые худшие предположения, там сейчас готовится к вылуплению беспокойник. Полдень миновал. Шанс есть, тем более что на лезвии ножа не проступило никаких знаков, предупреждающих об опасности. Что ж, тем лучше. Возможно, моя роль еще проще — надо лишь проколоть родник жизни, нарушая его целостность и отпуская душу, и нейтрализовать труп. Укол осиновым колом и несколько строчек заговора, потом костер — и все дела.
Несколько раз глубоко вздохнув и сосредоточившись, крепче стиснул в руке нож и свободной рукой толкнул дверь. Расслабляться не стоит. Мало ли…
Внутри было темно — крошечное окошко едва пропускало свет, а дверь пришлось прикрыть, чтобы лишить нежить шанса выбраться на свободу. В ноздри ударила ядреная смесь запахов — пыли, дыма, плесени, нечистот, давно не мытого тела, прокисших щей. Какой контраст с ароматами весны за порогом!
Когда глаза немного привыкли к темноте, осмотрелся по сторонам, оставаясь на пороге. Сеней как таковых в доме не было — только тесный «предбанник», где была кое-как свалена какая-то рухлядь. В самой полуземлянке было тесно — сложенный из камней очаг, ларь с добром, лавка, стол. И тело на лавке.
С первого взгляда было заметно, что моя помощь как некроманта не нужна. Ибо ведун был еще жив. Присутствия Смерти не ощущалось. Чтобы я — и не почувствовал свою жену? Откровенно говоря, меня это слегка огорчило. С одной стороны, хотелось лишний раз повидаться с нею, а с другой, если в моих услугах не нуждались…
— Ты…
Голос тихий, как дуновение ветерка.
— Пришел… зачем?
— Позвали, — наугад брякнул я.
— Они?
Почему-то не было сомнений, что речь идет о хуторянах.
— Да.
— Зачем?
— Боятся…
— Ты… кто?
Лицо в темноте кажется белым, глаза на нем подобны двум провалам.
— Згаш Груви. Некромант…
— Некромант. — Послышался тихий смешок, похожий на кашель и всхлип одновременно. — Боятся… чуют… смерть…
Я невольно бросил взгляд по сторонам. Странно — они чуют. А я — нет!
— Ее здесь нет!
— Знаю. Пока нет… подойди, некромант…
Пальцы на ноже свело судорогой, но ноги сами сделали три шага. От распростертого на лавке, укрытого старым полушубком тела исходил тяжкий дух. Сколько же он не вставал с постели и ходил под себя, не имея сил даже повернуться на бок? На полу — пустая кружка. Пахнет мышами и плесенью. Осунувшееся лицо какое-то мертвое, взгляд ввалившихся глаз пустой.
От «ароматов», исходивших от болящего, слегка замутило. Не то чтобы потемнело в глазах, но дыхание на всякий случай пришлось задержать. Нутряная болезнь, видимо, разъедала ведуна уже давно, и сейчас это тело разлагалось заживо.
Худая рука с узлами проступивших вен приподнялась над постелью.
— Дай… руку…