Страница 30 из 40
– Догадался все-таки? Мориц, убери книжку, смотри, вся размокла.
– Так ты знал?
– Нет, ребята, честное слово. Сам только что понял. Мориц, нет, клянусь, – ответил я и признался себе, что только что произнес свою первую в жизни ложь. Конечно, знал. Такое нельзя не знать. Просто заставил себя забыть до поры до времени, а вот сейчас – вспомнил. – Идите, – я махнул им рукой и вдруг заметил, что из ладоней у меня выходят белые полупрозрачные нити и тянутся к головам моих друзей, – уже ночь. Вам надо выспаться перед Спектаклем.
Они стояли передо мной, понурившись. Испуганные дети. Покорные моей воле марионетки. Ничего, ребята, мы им всем покажем, мы их заставим посмотреть на собственную мерзость со стороны. Уж это-то их точно проймет, правда? А там – как Бог даст.
Друзья, занавес! Аплодируйте Кукольнику!
Александр Голубев Мозговая плесень (Рассказ)
В мозгу Ивана Петровича кто-то поселился.
Произошло это так. Он ехал с работы на трамвае восьмого маршрута. Народу набился полный салон.
Кондуктор – толстуха в синей жилетке с надписью «Западное депо» – протискивалась к передней площадке, чтобы обилетить вошедших.
Пихнув Ивана Петровича каучуковым плечом, она со служебным раздражением потребовала:
– Гражданин! Посторонитесь, мне нужно пройти!
Иван Петрович хотел ответить, что он и так уже посторонился, дальше некуда, но вдруг услышал непонятно откуда звучащий голос:
– Здравствуйте! Не подскажете, куда это я попал?
Иван Петрович, забыв про кондуктора, закрутил головой по сторонам.
– Что же вы молчите? – не унимался голос. – Где я?
Тут Иван Петрович с ужасом понял, что слышит голос в своей голове. Не желая в это верить, он с надеждой посмотрел налево.
Худой парень в черной кожаной куртке, повиснув на поручнях обеими руками, слушал музыку через наушники. Глаза его были закрыты, и лицо со вполне уже созревшим прыщом на подбородке выражало полную отрешенность.
Тогда Иван Петрович посмотрел направо, но вид жующей жвачку девицы никак не совпадал со словами:
– Куда это я попал?
– Я нахожусь в вашем мозге, поэтому не надо смотреть по сторонам, все равно там ничего не увидите. Вы меня понимаете?
– Да… – пробормотал Иван Петрович, ничего не понимая.
– Не волнуйтесь. Ваша жизнь вне опасности. Вы кто?
– Я человек, – ответил Иван Петрович громко и неожиданно сипло.
Девица справа подняла на него голубые фарфоровые глаза и перестала жевать.
– Это я не вам, – буркнул Иван Петрович и сказал без паузы уже тому, внутреннему, голосу. – Что вы еще хотите узнать?
Девица аккуратно выплюнула в ладошку розовый комочек жевательной резинки:
– Мужчина, вы чего хамите? Человек он! Тут все люди, и все по ногам ходят, не знаешь, как до своей остановки доехать! Но я же не возмущаюсь, еду и терплю!
– Следующая остановка Октябрьская, – донеслось из динамиков.
– Извините, девушка, вы все не так поняли. Разрешите, я пройду, мне на следующей.
Иван Петрович сидел на остановке, было зябко, уже темнело. Весна в этом году припозднилась, и снять зимнюю куртку никак не получалось.
На газонах между осевшими сугробами чернела земля. Рельсы холодно поблескивали в свете уличных фонарей. Мимо проносились автомобили, раздраженно сигналя перебегающим дорогу пешеходам.
Всю свою сознательную жизнь Иван Петрович посвятил технике безопасности. Работа эта, связанная с охраной жизни и здоровья, оставила отпечаток на его характере такой же отчетливый, как рубчатая подошва строительного ботинка на свежей бетонной поверхности.
Иван Петрович не верил в то, чего нельзя пощупать пальцами. Для него существовала только реальность, ход которой определялся совершенно обыденными причинами.
Он точно знал – кирпич падает на голову прохожему только в том случае, если строящееся здание не ограждено должным образом, удар током происходит, если какой-то разгильдяй оставил два оголенных провода под напряжением и не вывесил предупреждающей таблички, а второй растяпа не воспользовался диэлектрическими перчатками, прежде чем за эти провода схватиться, падение человека со стены случается, только когда рабочие мостки не снабжены перилами достаточной высоты и прочности.
Вера Ивана Петровича в могущество техники безопасности была беспредельна, и он распространял ее на весь остальной мир.
Все мелкие и крупные жизненные опасности были им систематизированы, а к ним приняты соответствующие рекомендации, выполняя которые можно было избежать неприятностей.
До сегодняшнего дня эта система работала безукоризненно, если не считать прокола с женой, которая три года назад не вынесла жизни по его правилам, больше уже напоминавшим ритуал, чем осмысленные действия. Она с треском развелась, обменяв старую двушку в центре на две новые однушки в спальных районах.
– Ну, что, успокоились? – раздалось в голове.
– Кто вы? Что со мной происходит?
– Я такое же разумное существо.
– Что значит такое же? Это что, гипноз, телепатия? Я общаюсь с вашим сознанием, но где вы сами?
– Ваше тело теперь и есть я сам.
Иван Петрович вскочил.
– Как это? Я прошу, я требую вас покинуть меня! Немедленно!
– Тише, тише, а то люди вокруг на нас смотрят.
– Они смотрят не на нас, а на меня, вам понятно?
– Хорошо, пусть на вас. Но покинуть ваше тело я не могу.
– Это почему еще?
– Потому что мое собственное тело погибло.
– Черт знает что! Бред. Мне надо к психиатру, пройду лечение, и все кончится.
– Не поможет. Лучше выслушайте меня внимательно, а потом уж решайте – бред это или нет.
Иван Петрович возмущенно прошелся взад и вперед по остановке, провожаемый удивленными взглядами ждущих трамвая людей.
– Мам, почему дядя бегает? – вдруг радостно пропищала какая-то мелкота в зеленом комбинезоне. – Дядя хочет пи-пи?
Мама испуганно покосилась на Ивана Петровича и шикнула:
– Тише, Коленька. Дядя ждет трамвая и очень торопится. И не задавай больше таких вопросов, стой молча.
Иван Петрович не любил привлекать к себе излишнего внимания.
Миновав трамвайные пути, он направился к своей шестнадцатиэтажке, которая возвышалась над хрущобами, будто рубка атомного ледокола над нагромождением многолетних торосов.
– Так что вы там мне хотели объяснить? Только покороче.
– Если коротко, то моя вселенная погибла.
– Вы из другой галактики?
– Нет, я же сказал, из другой вселенной. Понимаете, ваша вселенная сейчас расширяется, а наша, наоборот, сжимается. Точнее, она уже сжалась. На данный момент она существует в виде точки.
– И что дальше?
– А дальше – бум! Будет взрыв, и она начнет расширяться, но в ней кроме раскаленного газа ничего не останется. Кстати, вы этого даже не заметите. Такие взрывы происходят постоянно, вселенных бесконечное множество.
– И почему из всех этих вселенных вы залетели именно в мою голову?
– Индивидуальные характеристики вашей и моей ауральной матрицы совпали, так уж случилось. Вот так, уважаемый. Что будем делать? Неужели вы не спасете единственного представителя погибшей цивилизации?
– Я не хочу никого спасать. Откуда я знаю, что вы вообще такое? Может, вы монстр и будете управлять мной… манипулировать моим сознанием!
– Поверьте, это просто невозможно. Я не могу управлять вами. И потом, мы очень древняя раса, мы уже забыли, что такое войны, насилие над личностью. Кроме того, я носитель таких знаний, которые выведут вашу цивилизацию на новый уровень! Если вам не жалко меня, подумайте о том, что теряете вы лично, а вместе с вами и весь ваш мир!
– Да подождите со своими знаниями, – поморщился Иван Петрович. – Давайте попробуем разобраться в ситуации. Вы каким-то образом заселились в моей голове, не спросив моего согласия. При этом вы мне рассказываете о том, что вы представитель гуманной цивилизации. И что вы против насилия над личностью. Так?