Страница 36 из 40
Сегодня, задним числом, можно констатировать, что первая треть XX века – время самого горячего обсуждения темы борьбы со смертью, бессмертия и воскрешения. Так, А. Богданов ведет с Горьким полемику о смерти, ее результатом становится рассказ «Праздник бессмертия». В нем изобретатель Фриде создает некий «физиологический иммунитет, впрыскивание которого дает человеку вечную молодость». Достижение бессмертия благодаря полету в космос описывается в рассказе Платонова «Приключение Баклажанова» – кто знает, не содержится ли в фамилии героя ирония над Богдановым, автором первой русской космической фантастики.
Появилась и первая реакция на всеобщее увлечение необоснованными надеждами. Первый пример этой реакции – опубликованная в 1913 году статья русского философа-неокантианца Генриха Ланца, где он впервые критикует понятие бессмертия не с точки зрения атеизма и «просвещенчества», но исходя из неких очень тонких умозрительных оснований, пытаясь доказать что даже и религия, в сущности, бессмертия не признает.
Самое интересное – ученые-естествоиспытатели, кажется, почувствовали некий «вызов» и были вынуждены высказать свое мнение. Между 1918 и 1926 годами трое крупных русских ученых – физиолог Владимир Бехтерев, биолог-эволюционист Иван Шмальгаузен и зоолог Сергей Метальников опубликовали книги и брошюры, обсуждающие проблему смерти и бессмертия с точки зрения науки. Бехтерев говорил, что бессмертие возможно лишь в человеческих делах и в памяти людей. Шмальгаузен считал, что смерть есть плата за сложность многоклеточного организма и что «старческая дегенерация входит в нормальный цикл особи». Сергей Метальников был более оптимистичен: исходя из того, что клетка как таковая может вроде бы размножаться бесконечно долго, он считал что в этом факте содержится основа для человеческого омоложения.
Сталинизм, разумеется, пресек все разговоры на эту попахивающую религией тему. Но после примерно 30-летнего перерыва интерес к теме возродился. Предпосылкой для этого стало возобновление в СССР геронтологических исследований и организация в 1958 году в Киеве первого Института геронтологии. Если наука существует – люди поневоле задумываются, куда могут завести ее успехи, тем более, что и научная фантастика в это время испытывает взрыв популярности. В середине 1960-х годов в популярной прессе появляются несколько статей президента Академии наук Белоруссии Василия Купревича, доказывающих, что рано или поздно наука может и должна дать человеку бессмертие. Купревич – прежде всего ботаник, но инициирует создание сектора геронтологии. Вслед за Купревичем статьи аналогичного содержания пишет генетик и геронтолог Лев Комаров. В 1969 году крупный физико-химик академик Петр Ребиндер публикует в «Литературной газете» статью «К горизонтам будущего», в которой говорит: «Первоочередная задача биологии – сделать человека бессмертным».
Под влиянием идей Купревича известный белорусский поэт Кондрат Крапива написал пьесу «Врата бессмертия», в которой обсуждает проблемы этики взаимоотношений между людьми, получившими дар бессмертия.
Параллельно тема достижения бессмертия начинает вновь появляться в фантастике – не очень часто, но регулярно. Возможно, первым прецедентом этого рода в послевоенное время стало появление в 1964 году (за год до статей Купревича) романа фантастов Парнова и Емцева «Бунт тридцати миллионов» – в нем, правда, бессмертным был не человек, а древний ящер с особым строением ДНК. Самое же любопытное – роман сопровождало предисловие кандидата химических наук В. Шибнева «Биохимия бессмертия». Автор послесловия рассуждает о научных основаниях фантастической идеи и признает, что «человек не может примириться со смертью».
Фантастика становилась полем для высказывания сомнительных идей и обсуждения этической проблематики возможного бессмертия. Можно назвать такие произведения советской имморталистской фантастики, как «Ольга Нсу» Геннадия Гора, «Бессмертие для рыжих» Владимира Фирсова, «Пилот экс-тра-класса» Владимира Михайлова, «Лачуга должника» Вадима Шефнера, «Пять ложек эликсира» братьев Стругацких (последнее произведение экранизировано). Именно в альманахе научной фантастики в 1970 году была опубликована статья историка Александра Горбовского «Стучавшие в двери бессмертия», где приводится сводка всех известных в истории мифологических и реальных попыток достичь бессмертия; в финале статьи выражается надежда, что наука действительно сможет это сделать.
Официозная советская философия явно почувствовала вызов – и начала отвечать. В середине 1960-х годов, практически одновременно со статьями Купревича, вышла книга заведующего кафедрой истории и теории атеизма МГУ Ильи Панцхавы «О смертности и бессмертии человека», где автор жестко отрезал: «Стремление к неограниченному продолжению персонального существования неосуществимо и порочно в своей основе. Оно представляет собой бесполезное восстание против фундаментального закона существования живого, утверждающего, что смерть есть необходимый момент жизни» [1].
Но несмотря на сопротивление профессиональных атеистов, тема возвращается в гуманитарные науки. В 1969 году появляется диссертация Г. Г. Ершова, в которой – после 30-летнего перерыва – используется термин «иммортализм» и содержится призыв отличать «плохой» – религиозный – иммортализм от «хорошего» – научного, опирающегося на достижения передовых наук. В 1980 году дипломат и писатель Владимир Пряхин, выступая на симпозиуме по продлению жизни и пытаясь дать некое философское обоснование геронтологическим исследованиям, выдвинул концепцию биологически бессмертного человека как материального носителя новой формы движения материи.
Настоящий прорыв произошел во второй половине 1970-х годов благодаря деятельности прежде всего двух человек – философа Игоря Вишева и литературоведа Светланы Семеновой.
Творчество Игоря Вишева – удивительное явление русской культуры. В молодости он потерял зрение, но не потерял силу духа, смог стать доктором философских науки и профессором Челябинского университета. Главной темой его жизни стал «иммортализм», хотя сам Вишев предложил термин «иммортология» – предполагаемая наука о достижении бессмертия. С начала 1970-х годов Вишев написал множество статей и книг, доказывающих, что человек может надеяться на бессмертие, что он вовсе не обречен на смерть фатально, что бессмертие является главной целью человечества и наука может этой цели достичь, поскольку уже стали появляться соответствующие разработки. В публикациях советского времени Вишева и Купревича называют двумя главными адептами иммортализма.
Светлана Семенова фактически вернула советской культуре имя Федорова. Получилось это не сразу. Переиздать сочинения философа удалось только в 1982 году, но сначала Семенова написала собственную книгу в развитие федоровской философии бессмертия – «Тайны Царства небесного», ходившую с 1970-х годов в самиздате.
С началом перестройки федоровское движение стало набирать обороты. С 1988 года начались регулярные «Федоровские чтения». В 1993 году в Москве возникает Музей-читальня имени Николая Федорова, становящаяся организационным центром Общества Н. Федорова. Бывший юрист Ю. Погребинский создает свою фракцию федоровского движения – Федерацию общего дела (ФОД), позже переименованную в Центр духовного творчества «Синтез» имени Н. Ф. Федорова и объединяющую различные теософские и оккультные группы. Возникли и другие удивительные организации – например, «Научно-техническое и философское общество “Проблемы многократности жизни”», предложившее проект «Всеобщей декларации основного права человека на повторение жизни».
Число организаций, так или иначе пропагандирующих радикальное продление жизни и бессмертие, становится все больше. Здесь можно назвать Российское трансгуманистическое движение, Семинар по трансгуманизму и научному иммортализму, созданный предпринимателем Михаилом Батиным фонд «Наука за продление жизни» и созданные другим предпринимателем – Дмитрием Ицковым – «Движение 2045» и корпорация «Бессмертие»; целью последних организаций является создание искусственного тела. В своей программной статье Дмитрий Ицков утверждает, что лавинообразное развитие новых технологий приведет к интеграции человечества в единый коллективный сверхразум человечества и к изменению телесной природы человека – он станет «бессмертным, свободным, играющим разумом, независимым от ограничений пространства и времени».
1
Панцхава И. Д. О смертности и бессмертии человека. М., 1965. С. 35.