Страница 29 из 39
– Простите?
– Как вы, интуиты, ставите диагноз? – Ким щёлкает пальцами, подбирая слова. – Как именно определяете, выбираете… чёрт! Видите же вы что-то? Или чувствуете? Или?.. Вы понимаете?
Я понимаю. Начальнику отдела по отбору кадров любопытно знать, как проявляется интуитивное предчувствие у таких, как я. А оно никак не проявляется. Я просто иногда знаю ответ на вопрос «да или нет?». Согласно результатам проведённых в Гарварде тестов, ответ верен в девяноста случаях из ста.
– Я не могу объяснить, – признаюсь я. – Это приходит ко мне спонтанно. И возникает из ниоткуда.
Абсолютное большинство людей судит об окружающем мире, познавая его органолептически – на глаз, на запах, на вкус, на слух и на ощупь. Считанные единицы, такие, как я, – ещё и интуитивно. Только где расположены органы интуиции и что они из себя представляют, я не знаю. Как называются – тоже. Иные остряки уверяют, что задницей.
– Ладно, – кивает Ким и зачитывает имена вслух. – Капитан Джозеф Уотербридж. Навигаторы Владимир Сазонов и Шломо бен Ицхак. Бортинженеры Родриго Монтойа и Самвел Абоян. Врач Ир Чен Хуа. Все шесть в списке Лунстрема. Поразительно.
Ничего поразительного на самом деле нет. Скорее наоборот – поразительно было бы, попади в список Олафа Лунстрема другие люди. Олаф – мой дублёр, интуит-90, как и я. Это означает, что его ответы на вопрос «да или нет?» так же, как и мои, верны в девяноста случаях из ста. Команду набираем мы вдвоём, независимо друг от друга. И, в соответствии со статистикой, девять раз из десяти пересекаемся.
Межзвёздное судно «Феникс» рассчитано на шесть человек. Им предстоит совершить полёт к Бете Водолея и обратно. По времени корабля полёт займёт десять лет. По времени Земли пройдут два столетия. Ни мы с Олафом, ни завкадрами Ким не знаем, сбудется ли прогноз. И никогда не узнаем. Нам бывает ведомо лишь, что на вопрос, вернётся ли такой-то, если уйдёт в полёт на «Фениксе», неизвестные нам органы интуиции ответили «да». Или – «нет».
Команду на «Феникс» мы подбирали полгода. Каждый из ста двадцати кандидатов прошёл через «примерку» – так мы называем процесс отбора. Он состоит из разработанных для интуитов тестов, разбавленных досужей болтовнёй ни о чём. И продолжается примерка до тех пор, пока интуит не приходит к ответу. Тому самому – на вопрос «да или нет?».
В нашем случае «нет» означает, что кандидат, окажись он зачислен в команду, назад не вернётся. Погибнет ли он в пути, умрёт от болезни или пропадёт без вести, мы не знаем. Мы лишь видим, что ему не светит.
А вот насчёт «да»…
Я полагаю, что «да» означает «есть шансы». Олаф более оптимистичен, он добавляет «хорошие». Проверить, однако, сумеют лишь наши отдалённые потомки. Если пожелают.
Мы не ясновидящие. Не предсказатели будущего и не гадатели прошлого. Спроси меня, кто будет через десять лет чемпионом мира по теннису, я не отвечу. Для того чтобы получить этот ответ, кандидата на чемпионский титул надо доставить ко мне. Или меня к нему. И вот тогда…
По данным тех же гарвардских исследований, вероятность правильного ответа обратно пропоциональна отдалённости события по времени. С коэффициентом. Значение коэффициента пока неизвестно – не хватает данных. На год вперёд я интуичу с тем же девяностопроцентным показателем. На три – он уже падает до восьмидесяти девяти с половиной. На большие сроки – не высчитано, данных недостаточно для определения. На двести лет вперёд – господи, помоги мне.
Экипаж «Феникса» сформирован – у нас безделье. На работе мухи дохнут. Развлекаемся с Олафом в орлянку. Он бросает монету, я угадываю.
– Решка. Орёл. Орёл. Орёл. Решка.
Попадание, как обычно, девять из десяти. Достаём колоду карт и меняем орлянку на красное-чёрное. От карт переходим к лото – чет-нечет. Результат одинаков.
Ким застаёт нас за изучением линии тотализатора. Мы делаем ставки. Друг другу на воздушные деньги. Самое сложное для интуита – борьба с искушением сыграть. Оно, это искушение, преследует нас, давит, не даёт спать по ночам. Играть на интерес интуитам запрещено. По закону. С уголовной статьёй в случае нарушения. Статья грозит немалым сроком. И, тем не менее, сколько раз я видел во сне, как срываю банк в Монте-Карло или обнуляю годовой доход букмекерской конторы в Эдинбурге.
– Стартует новый проект, – говорит Ким. – Я только что был у главного. С завтрашнего дня начинаем работать. Утром нам, всем троим, предстоит дать подписку о неразглашении.
Такого у нас ещё не было. Я переглядываюсь с Олафом.
– В чём дело? – спрашивает он. – О каком неразглашении идёт речь?
Вместо ответа Ким скармливает встроенной в столешницу персоналке овальный чип. На мониторе лицо Лидии Семак, его сейчас знает на Земле каждая собака.
– …пятая от звезды планета, – говорит Лидия. Голос у неё глубокий, но словно надорванный, под стать выражению белокожего, узкого, почти аскетического лица с не поддавшимися косметике морщинами в уголках больших серых глаз. – Несомненная цивилизация, технологически развитая, воинственная. «Антей» подвергся атаке через двое суток после выхода из витка Орлова-Граббе, мы ещё не успели погасить скорость. Атаковали внезапно, без попыток войти в контакт, практически беспричинно.
Ким смотрит на нас исподлобья.
– Вопросы? – роняет он.
Вопросов нет. Всё понятно без них.
– Операция военная, – говорит Ким. – Окончательно ещё ничего не решено, но, судя по всему, к Тау Кита пойдёт боевая эскадра. По словам главного, проект классифицирован по разряду «А» – чрезвычайной важности. Финансирование неограниченное, на реализацию брошены ресурсы человечества. Что до нас с вами – нам придётся отобрать несколько сотен солдат. За весьма короткий срок ко всему.
Сержант-коммандер Луис Авила. Двадцать девять лет. Восемь боевых операций, три ранения, медалей полна грудь. Внешне похож на гориллу. Выпяченная челюсть, глубоко посаженные глаза, выдающиеся надбровные дуги.
– Какой ваш любимый цвет? Где предпочитаете проводить отпуск? Какой тип женщин вам нравится? – идёт примерка, я забрасываю сержанта вопросами.
– Красный. По хрен. Сисястые, – коротко отвечает Авила.
– Боитесь ли вы ядовитых насекомых? Змей?
– Я ничего не боюсь.
– Спасибо.
Ответ – «нет». Сержант Луис Авила из рейда в систему Тау Кита не вернётся.
Лейтенант Стефан Войнович. Ответ – «нет». Капрал Николай Беляков. Ответ – «нет». Рядовой Сайго Такамура. Ответ – «нет».
К ночи я выбиваюсь из сил. Примерка шла весь день. Результат нулевой. У Олафа тоже.
Назавтра ситуация повторяется. И через день. И через неделю. Ким ходит мрачнее тучи. Нас усиливают тремя интуитами-80. Ещё одна неделя, результат прежний.
Главный вызывает к себе. Расхаживает по кабинету – сутулый, длинный, усталый.
– Потенциальная опасность для человечества, – говорит главный. – Судя по записям с «Антея», они от нас отстают. Ненамного. Как только там найдут принцип Орлова-Граббе… Выйдут в межзвёздное пространство. И тогда…
Объяснять, что «тогда» не надо, понятно и так.
– Сколько у нас времени? – спрашивает Ким.
– Не знаю, – главный пожимает плечами. – Месяц. Может быть, полтора. Медлить нельзя, если не найдём людей, полетят те, кто отбор не прошёл. Камикадзе. Информация об уровне тау-китянской цивилизации нам необходима – жизнь горстки людей в данных условиях не имеет значения. Но нужен один. Хотя бы один, который вернётся. Как гарантия, что вернётся хотя бы один звездолёт. Пускай не гарантия, пускай даже надежда.
Примерки продолжаются. Капитан Радж Сириконда. Ответ – «нет». Старший сержант Лин Чанг. Ответ – «нет». Рядовой Антуан Леже. Ответ – «нет».
Наверное, полтора века назад Лидию Семак считали красавицей. Сейчас её, пожалуй, можно назвать миловидной. С натяжкой.
Лидию наладил к нам главный. Просил её повспоминать. Всё подряд, любые мелочи, на всякий случай.