Мертвый, как ты

Даже коричневый костюм, яркий галстук и кремовая рубашка Брэнсона выглядели мятыми, усталыми — снулыми. Грейс тревожился за друга. Обычно Гленн Брэнсон следил за одеждой, но недавно он развелся и с тех пор сильно сдал.

— Лично для меня прошлый год был не лучшим. В середине года меня чуть не подстрелили, а под конец вышвырнула из дома жена.

— А ты посмотри на все с другой стороны. Ты не умер и выкинул мои пластинки.

— Вот спасибо так спасибо!

— Хочешь прокатиться? — спросил Грейс.

Брэнсон пожал плечами:

— Прокатиться? Всегда пожалуйста. Куда?

Ответить Грейсу помешал мобильник. Дэвид Алкорн сообщал новые подробности:

— Рой, возможно, это важно. По словам жертвы, у нее кое-что пропало. Судя по всему, насильник взял. Он унес ее туфли… — Алкорн помолчал. — Что-то такое у нас было несколько лет назад, припоминаешь?

— Да, но тот брал только одну туфлю и трусики, — ответил Грейс неожиданно тихо. — Что еще у нее пропало?

— Из нее пока особо много не вытянешь. Она в шоке.

Ничего удивительного, мрачно подумал Грейс. Взгляд непроизвольно упал на одну из синих коробок на полу — в ней лежит нераскрытое дело Туфельщика. Он задумался.

Туфельщик орудовал двенадцать лет назад. Может, сейчас это просто совпадение?

И все же по спине пробежал неприятный холодок.

1997

9

25 декабря, четверг

Они куда-то ехали. Рейчел Райан слышала ровный монотонный гул мотора и дышала выхлопными газами. Шины шуршали по мокрому гудрону. Ее трясло и подбрасывало на колдобинах и выбоинах. Она лежала на мешке; руки были связаны за спиной. Она не могла ни пошевелиться, ни заговорить. Впереди, над водительским креслом, виднелась бейсболка. Из-под бейсболки торчали уши.

Рейчел застыла от холода и ужаса. В горле пересохло; голова ужасно болела от удара. Все тело саднило. А еще ее тошнило от отвращения. Она казалась себе грязной, запачканной. Очень хотелось вымыться в душе, горячей водой, с мылом и шампунем. Хотелось отчиститься и снаружи и изнутри.

Микроавтобус повернул. Рейчел увидела свет. Серый свет. Утро Рождества. В это время она должна была находиться в своей квартире и рассматривать подарки в чулке, который послала ей мать. Каждый год, и в детстве, и сейчас, в двадцать два года, она получала от мамы рождественский чулок с подарками.

Рейчел заплакала. Она слышала, как шуршат по стеклу «дворники». Вдруг по радио громко, хоть и с помехами, заиграла «Свеча на ветру» Элтона Джона. Она видела, как голова водителя покачивается в такт музыке.

Элтон Джон пел эту песню на похоронах принцессы Дианы — на новые стихи. Рейчел так живо помнила тот день! Она, в числе сотен тысяч других, пришла к Вестминстерскому аббатству и слушала певца, наблюдая за церемонией по огромному телемонитору. Ночь она провела на улице, а накануне истратила львиную долю своего недельного жалованья — она работала в справочной отдела связи с потребителями «Америкэн экспресс» — на букет цветов. Свой букет она, вместе с тысячами других, принесла к Кенсингтонскому дворцу.

Тогда она боготворила принцессу. В тот день, когда погибла Диана, в ней самой что-то умерло.

Микроавтобус резко затормозил, остановился, и ее швырнуло вперед. Она в очередной раз попробовала пошевелить руками и ногами, которые затекли. Но они были стянуты очень туго.

Сегодня Рождество; родители ждут, что она приедет к ним, они вместе выпьют шампанского, пообедают, а потом послушают речь королевы. Это такая же ежегодная традиция, как рождественский чулок с подарками.

Ей нужно помочиться — один раз она уже обмочилась. Больше так делать нельзя. Послышался звонок ее мобильника; она узнала рингтон «нокии». Похититель на секунду повернул голову, а потом снова стал смотреть вперед. Микроавтобус покатил дальше. Через залитое дождем ветровое стекло она увидела, как мимо проплыл светофор с зеленым сигналом, потом слева промелькнули знакомые здания. «Гамли», магазин игрушек. Они на Черч-роуд, в Хоуве. И двигаются в западном направлении.

Телефон перестал звонить. Через несколько секунд послышался гудок — ей пришла эсэмэска.

От кого?

От Трейси и Джейд?

Или от родителей, которые поздравляют ее с Рождеством? Маме не терпится узнать, понравились ли ей подарки.

Скоро ли они начнут волноваться?

О боже! Да кто он такой, этот насильник?!

Когда микроавтобус резко повернул вправо, ее швырнуло налево. Потом он повернул налево. Еще раз повернул. И остановился.

Песня закончилась. Бодрый мужской голос начал рассказывать о том, где проводит Рождество замечательный Элтон Джон.

Похититель вышел из кабины, но мотор не заглушил. От выхлопных газов и страха Рейчел еще сильнее затошнило. Отчаянно хотелось воды.

Потом он вернулся и снова сел за руль. Они поехали вперед в сгущающийся мрак. Наконец остановились; мотор затих. Целую минуту длилась абсолютная тишина, потому что радио теперь тоже молчало. Похититель куда-то ушел.

С металлическим лязгом захлопнулась водительская дверца.

Снова послышался лязг — вырубился весь свет.

Рейчел лежала в полной темноте и скулила от страха.

10

26 декабря, пятница

Нарядный, довольный собой, в модном красном галстуке с орнаментом «индийский огурец», который подарила ему вчера Сэнди на Рождество, Рой прошел мимо двери слева с табличкой «Суперинтендент» и двери справа, с табличкой «Старший суперинтендент». Рой часто думал: станет ли он когда-нибудь старшим суперинтендентом?

Утром второго дня Рождества все здание как будто вымерло. Здесь не было никого, кроме сотрудников, которые входили в следственную группу по операции «Гудини». Все они собрались в конференц-зале на верхнем этаже. Несмотря на праздники, они работали круглые сутки, пытаясь поймать серийного насильника, которому дали кличку Туфельщик.

Дожидаясь, пока закипит чайник, Рой задумался о фуражке старшего суперинтендента. От фуражек более низших рангов ее отличает серебряная ленточка — очень желанная. Рой гадал: хватит ли ему сообразительности возвыситься до такого звания? Вряд ли.

За годы жизни с Сэнди Рой понял про нее одно: Сэнди любила, чтобы окружающий мир соответствовал ее ожиданиям, а если что-то не получалось так, как она хотела, она быстро теряла терпение. Порой она взрывалась — либо официант слишком медленно их обслуживал, либо продавец. Эти вспышки раздражительности очень огорчали Роя. Правда, он и полюбил ее отчасти из-за вспыльчивости. Сэнди готова была пойти на что угодно ради успеха и не признавала слово «поражение». Вот почему она часто теряла самообладание.

Но для этого была и серьезная причина. Несмотря на то, что они испробовали все способы лечения бесплодия и очень хотели ребенка, у них по-прежнему ничего не получалось.

Мурлыча себе под нос слова песни Эрика Клэптона «Измени мир» — песня неизвестно почему крутилась у него в голове с самого утра, — Рой Грейс отнес кружку с кофе на свой стол. Он сидел в пустом общем зале на третьем этаже полицейского участка на Джон-стрит. Ряды столов, разделенных перегородками, блекло-синее ковровое покрытие на полу, забитые ящички для писем… Из окон открывался вид на белые стены и блестящие синие окна штаб-квартиры «Америкэн экспресс». Грейс включил компьютер и в ожидании, пока загрузится система, выпил кофе, а потом стал мечтать о сигарете, тихо проклиная запрет на курение, который недавно ввели во всех полицейских участках.

Как всегда, под Рождество сотрудники попытались немного оживить казенную обстановку. С потолка свисали бумажные гирлянды. Перегородки украшал золотой дождик. На нескольких столах лежали поздравительные открытки.

Сэнди совсем не обрадовалась тому, что муж уже второе Рождество за три года проводит на дежурстве. Как она совершенно справедливо заметила, для работников полиции рождественская неделя самая паршивая. Даже самые закоренелые преступники, опустившиеся пьяницы и наркоманы сейчас сидят по домам, в своих логовах.