Игры драконов

— Я, наверное, просто дура?

— Ну, не буду столь категоричен. Дай-ка угадаю. — Мойс сложил пальцы домиком и внимательно посмотрел на девушку. Видимо, не поняла еще, насколько изменилась. Сила и врожденная уверенность окрепли, как выросло и самолюбие. Валери не поменяла решительно, в отличие от брата, своих пристрастий в одежде, которая смотрелась теперь на ней совсем по-другому — ведь она и держала себя иначе. Более заметным был новый огонек в ее глазах, и даже опыт Мойса не помог разгадать его тайный смысл.

Старик смотрел на нее так долго, что ей снова захотелось встать и пройтись по комнате. Наконец, он развел руками и заговорил:

— Под «здесь» ты имеешь в виду Новый Орлеан. Старший Брат Дракон рос, менялся и получил заслуженное место. Ты хотела бы знать, где твое. Чувствуешь себя неприкаянной.

— Скорее никчемной. Я приехала сюда, чтобы Шулера защищать, хоть он и считает, что все наоборот.

— И, на мой взгляд, ты прекрасно справляешься.

В мгновение ока Валери снова вскочила на ноги, и Мойс едва не поморщился. Она попыталась ходить, но тут же бросила и удовольствовалась тем, что навалилась на спинку кресла, сжав ее ладонями так, что та жалобно скрипнула. Валери даже не заметила.

— Надо же, «прекрасно»! Какой блестящий вывод! Да я и пальцем не ударила. А теперь у него других защитников хоть отбавляй.

— Ревнуешь?

Мойс напрягся, но риск был оправдан. Она выглядела потрясенной и задумалась всерьез. Девушка вздохнула и еще больше навалилась на кресло.

— О черт! Не могу я. Хорошо, что у него все так ладится — но и только; сейчас все обходятся и без меня. Брат даже не понимает, что с каждой неделей мы видимся все реже и реже. Ему не приходит на ум спросить, чем я занимаюсь в свободное время.

— Отсюда возникает чертовски хороший вопрос: а чем ты занимаешься? Ближе к делу: что тебя взволновало настолько, что ты незаметно для себя оказалась у моих дверей?

— Ну…

— Ты покраснела?

— Нет! Конечно же, нет!

Валери отвернулась, и Мойс, как истинный джентльмен, благоразумно посмотрел в окошко. Вскоре она вновь заговорила. На этот раз ее чуть потерянный голос был тише обычного.

— Я не привыкла, чтобы меня оберегали ради брата. Должно быть наоборот.

— Ах, какая же ты глупая, малышка!

— ЧТО?!

Теперь и впрямь Валери возвышалась над Мойсом, прибавив в росте сантиметров десять. Мускулы, уже округлые, напряглись, и старику пришлось поумерить фантазию. На мгновение в комнате стало ощутимо теплее, словно вместе с восклицанием она выпустила изо рта раскаленное облачко.

— Прошу прощения! Неужели я сказал «малышка»? Виноват.

Мойс внимательно наблюдал, как она сдувается, и продолжил, стараясь, чтобы голос звучал ласково и кротко:

— Нет, ну обычно так легко ранимы мальчишки, этакие полные сомнений мачо. Конечно, что у тебя с ними общего. Правда же?

— Ладно, хватит об этом. Выкладывайте.

— Сначала сядь. И постарайся хоть немного успокоиться. Ты и так выглядишь впечатляюще. Не обязательно пытаться еще и запугать старого человека.

— Я не пыталась…

— Сядь!

Валери вдруг заметила, что уже сидит, глядя Мойсу прямо в глаза. Никогда еще они так не сверкали, и расслабленной позы как не бывало. Он выпрямился, стал выше ростом и налился неведомой силой, которая в нем обычно дремала.

Убедившись, что завладел ее вниманием, старик снова откинулся в кресле — уже не так свободно, как раньше.

— Теперь моя очередь говорить, а твоя — слушать. Идет?

Мойс подождал, когда она согласно кивнет, и кивнул в ответ. Говоря, он загибал пальцы.

— Во-первых, ты не ведаешь, какой фурор произвела здесь, И не только потому, что сестра Гриффена. Держу пари, нет ни одного зазывалы, портье или бармена, который не кивнул бы тебе при встрече. Из того, что слышал, могу заключить, что ты в их заведениях не частый гость. Тем не менее тебя знают так же хорошо, как завсегдатая.

— Что значит, «вы слышали»?

— А это уже «во-вторых». Если до сих пор не поняла, что в городе все говорят обо всех, значит, не настолько сообразительна, как мне представлялось. Старший Брат о тебе не спрашивает? Можешь поспорить — если что-то вдруг стрясется, он услышит об этом ровно через двадцать минут. Хорошие новости доходят позже, чтобы не нарушать чьего-либо покоя. Тем не менее просачиваются и они.

Мойс поднял палец, когда Валери попыталась что-то вставить. Она мгновенно прикусила язык.

— В-третьих, все это ерунда. Если думаешь, что не защищаешь брата, значит, себя недооцениваешь. И я не имею в виду случай с Грис-Грисом.

Он вздохнул и покачал головой, затем встал и подошел к столу. Что-то звякнуло и не раз, после чего он вернулся и протянул Валери бокал с дорогим коньяком. Снова сел в кресло и, баюкая свой стаканчик, сделал долгий глоток.

— В какой-то мере, Валери, тебе еще труднее, чем ему. Твой путь куда тернистей. Ты хотела бы знать, что делаешь в Новом Орлеане и как это помогает Гриффену. Скажу так. Ты его бережешь, оберегая себя. Дракон может перебрать всю семью и через слабости одного манипулировать другим, нанести ему вред. Не впервой, черт возьми. Не говоря уже о том, что в некоторых кругах тебя и ценят, и считают мишенью из-за собственных достоинств. Гриффен знает: здесь ты в безопасности. Точно так же знаешь и ты, что защищаешь брата.

Мойс глотнул еще, и на сей раз Валери составила ему компанию, задумчиво перекатывая языком янтарную жидкость.

— Понимаешь, какая штука. Чем больше ты участвуешь в его работе, тем большей опасности себя подвергаешь. Знаю, принять это нелегко, но в конечном счете тебе надо тщательно взвесить, как ему помочь, оставаясь в тени. Гриффен сейчас притирается и довольно успешно. Если вдруг куда уедешь, его внимание распылится, что совершенно недопустимо.

Про себя Мойс отметил: вот почему он так рад, что Гриффен не рассказал сестре о наиболее прямой угрозе. Любую предложенную ей помощь перевесило бы его возросшее беспокойство.

— Мне кажется, я поняла, — проронила Валери. Откинувшись в кресле, она снова и снова возвращалась к словам старика.

— Если нет, то поймешь. Крепко подумай, и мы встретимся вновь. Лучший совет — просто живи себе счастливо и в достатке. Ты отрада и надежда мальчишки. Если что-нибудь с тобой случится, все, ради чего мы трудимся не покладая рук, пойдет прахом.

Валери молча поднялась и поставила на стол пустой бокал. Глянув задумчиво на старика, наклонилась и поцеловала его в щеку. Мойс проводил ее очень внимательным взглядом — отчасти потому, что не мог оторваться от восхитительного вида. Когда дверь захлопнулась, он кашлянул и покачал головой.

— Чертовски староват ты, дружище Мойс, для подобных мыслей, — сказал он про себя и встал, чтобы налить еще стаканчик.

Сейчас он был вдвойне рад, что дал Гриффену совет помалкивать о Джордже.

ГЛАВА 28

Как только Гриффен вошел в бар «Ио Мама», Падре поймал его взгляд и кивнул в сторону дальних кабинок. Там, баюкая чашечку кофе и усердно игнорируя всех посетителей, уже сидел детектив Гаррисон.

Гриффен на ходу решил повернуть на сто восемьдесят и свалить из бара, но было поздно. Гаррисон его уже заметил и легким взмахом руки поманил к себе.

Тихо вздохнув, Гриффен подчинился. Обсуждать сейчас дела с детективом ой как не хотелось, но выбора, похоже, не было.

— Вот что, Маккэндлс, — начал Гаррисон без предисловий, — У нас есть план. Я поговорил с ребятами в полицейском участке, они готовы оказать поддержку. Скажи спасибо, что им тоже не нравятся федералы, только похлеще моего.

— Ладно, лейтенант, — кивнул Гриффен. — Я весь внимание.

Детектив огляделся и через стол пододвинул к Гриффену полоску бумаги.

— Это номер моего мобильного телефона, — пояснил он. — Обнаружишь слежку, сразу позвони. Мне нужно описание парней, координаты. Я передам это тому, кто ближе всех, и будем разбираться.

— Одну минуту, — усомнился Гриффен. — Позвонить? Я — вам? Как мне, интересно, их заметить? Они же профессионалы. Я, напротив, ни в зуб ногой, как выслеживать людей или обнаружить тех, кто следит за мной.