Якут

    А потом было поздно отнекиваться. Бородатый мужик самого разбойного вида столь заботливо хлопотал о том, чтобы мне и моим товарищам было не скучно, и так внятно аргументировал положения о пользе активных движений на свежем воздухе увесистым кулаком, что ответить ему непониманием показалось мне невежливым.

    К чести принимающей стороны потороплюсь отметить, что угощение выставлялось четырежды в день и изобиловало мясными и рыбными блюдами, хотя и не приправленными ни солью, ни специями, но количеством своим сполна искупающими этот скромный недостаток.

    Так же казаки очень заботились о том, чтобы гости дорогие не заплутали в окрестных зарослях и всегда указывали верный путь тому, кто ненароком выбирал неверное направление движения. Для разнообразия, чтобы развлечения не показались нам уж слишком монотонными, нам предлагали то разминку с переноской камней, то копание земли деревянными лопатами -- что само по себе настолько удивительно, что я просто диву давался, как такое вообще возможно -- они же совершенно не хотят вонзаться в грунт. Оказалось -- всё возможно. Особенно если сначала провести рыхление почвы и вечной мерзлоты под ней окованной с одного конца железом палкой -- пешнёй. Вернее, её прототипом. Хотя, мерзлоту мы сначала костром разогревали.

    Понятно, что после обильных физических упражнений и ограниченного только вместимостью желудка питания, сон наступал поистине богатырский, хотя и не чересчур длительный. Гостеприимные хозяева заботились о том, чтобы мы не теряли светлое время без пользы для своего здоровья, что в условиях практически круглосуточного полярного дня... очень настойчивые люди эти казаки.

    Мы затаскивали брёвна на срубы, где уже плотники приделывали их к месту. Рубили они "в чашку", причём этой самой чашкой вниз. Пелым, что гонял нас, выбирал из кучи подходящее бревно, ориентируясь и по толщине и по характеру "горбика", и по годовым кольцам, сопоставляя это с тем, в какую сторону предстоит направить комель, а в какую вершинку. А потом давал нам указание, куда тащить и каким концом вперёд. Когда я сообразил, что человек проводит в уме четырёхфакторный анализ в трёхмерном пространстве, тихонько прифигел и попытался прикинуть структуру компьютерной программы для решения задач такого класса.

    Видимо, поддавшись задумчивости, я и позволил себе оспорить одно из принятых Пелымом решений -- ведь видел в какое место на срубе очередной хлыст должен лечь. Полученная затрещина оказалась бодрящей и какой-то ласковой, а возврат к предложенному мной варианту прошел после примерки водруженного с кряхтением на высоту четырёх метров бревна и справедливой критики древоделей.

    Следующие три раза "наставник" спросил моего мнения и согласился с ним, а на четвёртый мы снова поспорили, и прав оказался он. На пятый день меня поставили десятником. Это вызвало оживление среди "контингента", а потом я увидел как один из моих будущих подчинённых разувается. Ну, а слово "хапсагай", звучавше вокруг на разные лады, я ни с каким другим не спутаю.

    ***

    Это наша якутская борьба. Кто не разбирается, поясню. Похожа на вольную, но заканчивается, если заставишь соперника коснуться земли третьей точкой -- хоть бы пальцем чиркнуть. То есть валяться на земле, чтобы выяснить, кто сильнее, мы не любим.

    Так вот, все ждали поединка, даже казаки сошлись посмотреть на забаву. Соперник мой по имени Ким -- крепкий парень, подвижный и ловкий, явно пользовался авторитетом у своих товарищей -- они из одного стойбища. Нет, если командует мастеровой со стройки -- то они согласны, потому что так им велел старший в их роду, когда посылал сюда. А вот если назначают верховодить человека из числа таких же якутов, как и они -- тут без ритуала никак.

    Я тоже разулся и обнажился выше пояса. Мы и в двадцать первом веке любим размять косточки этим способом. Кроме того, эту борьбу даже по телевизору смотрим и знаем в ней толк. Нет, как спортом я ею не особо-то и занимался - так, не больше, чем любой якутский мальчишка. Словом, высоких разрядов не добивался, но большой любитель, ценитель и почитатель.

    ***

    Толпа быстро расчистила круг посреди двора. Диаметром примерно в десяток метров: "Значит, правила не сильно изменились с этой поры", - мелькнуло у меня. Футболка и ботинки, оставленные мною на одном из брёвен, выглядели сиротливо и одиноко. Одежда позволяет очень легко и удобно ухватить противника -- поэтому и снимаем мы всё, кроме штанов. И разуваемся, чтобы при подсечке не травмировать друг друга -- это всё-таки потеха, а не сведение счётов. Мой соперник проделал то же самое.

    Встав на место поединщика, я ощутил приятную прохладу, исходящую от еще холодной земли. Тут поднялась суматоха, в центр круга вошел сухонький, но жилистый, пожилой мужчина, совсем еще не старик. "Ага, значит, будет судьей!" Мой соперник подошел к своему месту, гордо поигрывая мускулами. "А вот это не правильно, нельзя недооценивать противника!" Хотя силен, да и помассивнее будет. И в отличие от меня он в прекрасной физической форме, а я себя довольно таки подзапустил. Значит никаких проходов в ноги, борьбы и жестких захватов. Пошел описывать вокруг него широкую спираль, как волк, заставший медведя в чистом поле. Он занял центр импровизированной арены и медленно поворачивался ко мне лицом, не давая зайти со спины. Когда расстояние сократилось до критической отметки, он неожиданно прыгнул в мою сторону, распахнув свои медвежьи объятия. Как удалось увернуться, сам не понял, видать проснулись вбитые годами навыки вольной борьбы, да и разминочными спаррингами у нас всегда хапсагай был. Попытался подловить его на этом и зайти ему за спину, но общая растренированность не дала мне этого проделать. Он успел произвести захват кисти, пришлось разрывать контакт и уходить на безопасное расстояние. Люди вокруг одобрительно загудели. Видать понравилось им наше представление. Но мне было не до них. Пот уже начал стекать с меня ручейками. Дыхание участилось, а вот противник был свеж, бодр и силен. Но биться надо до конца, каким бы он ни был. Опять, пригнувшись, пошел наматывать круги, постепенно сближаясь с противником. И тут мне повезло, мы встали так, что солнце, на несколько мгновений ослепило его. И увидев в этом свой шанс, я прыгнул вперед. Не знаю, возможно, он на это и рассчитывал, потому, что сумел схватить мои предплечья и, стремительно развернувшись, произвел бросок, через плечо. Земля с небом поменялись местами, но я не дал ему разорвать захват, и в свою очередь вцепился в его руки. С сильным прогибом умудрился встать на ноги, спиной к нему. А так как он уже был в неустойчивом положении, то сделал шаг вперед, подставляя под него бедро. Предвкушая победу, начал радоваться. Уже начиная падать, на одной силе своих рук, ему удалось, с моей точки зрения, невозможное. Закручивая, свое падающее тело, он и меня увлек за собой. Упали мы одновременно. Падение вышибло дух из моей груди, болью отозвалось все тело. Люди вокруг кричали и прихлопывали себя по коленям от восторга. Кажется, получилось зрелищно. Немного придя в себя, поднялся и отошел в свою часть круга. И приготовился ожидать приговора судьи, на лоб которого легли глубокие морщины. И зрители замолкли в почтительном молчании. Трудно принять решение, когда оба атлета рухнули, но при этом порадовали зрителей такими выкрутасами.

    Когда арбитр присудил победу Киму, я не удивился -- он действительно выглядел убедительней. А мне стоит всерьёз подумать о своей физической форме. Якуты этой эпохи -- воинственный народ. Каждый мальчик проходит обучение искусству вооружённого единоборства и держит экзамен, когда достигает возраста мужчины. А хапсагаю их обучают только после этого, как части культуры поддержания себя в хорошей форме. Традиция бороться по любому случаю с тех пор и бытует среди нас, дойдя и до моего двадцать первого века.