Хозяева Прерии

– А я предлагаю две камеры поставить прямо на руку, – девчонка опять встряла. – Ты меня на кукурузе не послушал, а сейчас вообще рогопегу затеешь невыносимую, которую придётся опирать на фундаментальное шасси. Умные какие, понимаешь. Ты, Цикута, постоянно находишься в плену у давно сформировавшихся, так называемых, классических представлений и не способен преодолеть стереотипов, набившихся в твою голову при изучении прототипов или аналогов.

– Ага, ага! Сейчас мы выкатим твою телегу на деревянных колёсах от древней туркестанской арбы и насмешим всю окружающую действительность...

Ребята не на шутку увлеклись спором друг с другом. Третий член их команды поглядывал на это с философским спокойствием человека, повидавшего на своём веку немало подобных сцен. А ещё он буквально упивался грушами. Ох и побегает сегодня кто-то в туалет!

Котята появились в вольере только через неделю. Один из них явно был ранен, поэтому специально к нему приехал фельдшер. Болезного затащили в дом и привязали к столу. Когда следовавшая за ним мать это увидела, то пулей вылетела обратно на двор, и уже через минуту ворвалась обратно в процедурную в сопровождении махайрода. Так эта пара и не спускала глаз с рук доктора, пока он разрезал, чистил и приводил в порядок запущенную рану. Степан и его союзник мегакотик всеми силами старались успокоить животных. Четвероногий моргал настолько интенсивно, что смотреть на него становилось неуютно, а переводчик на человеческий стыдливо молчал, иногда перхая, что-то вроде "тогда" или "налево". А Степан комментировал каждое действие немолодого фельдшера самым спокойным тоном, на который был способен. Оба героя, врач и пациент, тоже оказались на высоте. Человек действовал уверенно и безапелляционно, а малыш вёл себя покорно.

Межвидового конфликта не состоялось. Оперированного Степан доставил в вольер и... а нет никто. Спросил взглядом у мамы кошки: "Куда нести?", но ответа не получил. Родительница взяла своё чадо зубами за шкирку и была такова.

Саблезуб тяжело вздохнул, посмотрел тоскливым взглядом на дверь морозильной комнаты, и вяло поплёлся в лес. Больше мегакотиков на подворье никто не видел. И даже старый Стёпкин знакомый не показывался. Но парни, что обходили поля, рассказывали – мышкуют хвостатые, людей не таятся, и охранник их полосатый обретается поблизости. Но люди сближаться со стаей не спешили. И фельдшер не уехал. У него по ближним окрестностям во всех полутора десятках ферм имеются и жилые комнатки, и процедурные, так что он повсюду и дома и на работе.

Первым на подворье появился тот самый котёнок, которого оперировали. Он подошел к фельдшеру, который в это время проводил с детьми беседу о санитарии и гигиене, и потёрся об его ногу. После чего был немедленно перенесён на стол в процедурной и осмотрен. Лапа зажила. Почти. Одним словом, служить хозяину она уже могла, чем он немедленно и воспользовался, удрав из под опеки родительницы..

Угостили его очищенными креветками, да и ушёл он себе с миром. Вечером объявился махайрод, а за ним и остальная компания подтянулась. Ночевали они в вольере, имеется ввиду мегакотики. Саблезубый попросился в дом, сломал там неудачно стоявший стул и устроился на матах в зале для гимнастики – тут для деток на время муссона специальное помещение оборудовано, которое большую часть года пустует, а ему оно чем-то понравилось.

Вот и вторая попытка сближения с людьми со стороны стаи. Видимо Котик продолжал "разъяснительную работу" пока заживала лапка у пострадавшего и аргументы возымели действие. А, может быть дело в том, что результаты вмешательства доктора стали очевидными?

Этим же вечером Степан поговорил со старым своим знакомым мегакотиком. Не о предстоящих делах шла речь. Делились впечатлениями. Оба переводчика наверняка врали через слово, собеседники жаловались на трудности в деле убеждения мегакотов в необходимости сближения с людьми. Сказать по правде, Степан сильнее опасался за представителей человечества. Ждал он от них чего-то недоброго, но обошлось. Пока. Может быть, дело в том, что они воспринимают животных как младших? Опекаемых? Отсюда и терпение и снисходительность. А если и так – то и пусть. Этот вариант ничем не лучше и не хуже других. Вот сейчас, обсуждая с котячьим парнишкой варианты дальнейшего развития событий, он не чувствовал себя ни более опытным, ни более разумным.

У каждого из сообществ, живущих на планете, свои непростые проблемы. Так что сравнивать меру разумности разных видов не получается. Многое несопоставимо, да и непонятно.

Сказать, что на ферме Краснова установилось полное взаимопонимание между людьми и животными – это было бы слишком смелым заявлением. Доверие возникает не сразу, если не происходит чего-то ужасного: общей беды или серьёзного испытания. Только Степан ничего подобного и не желает. Пусть лучше события развиваются своим чередом.

Хотя, когда вчера искали забравшегося в дом котёнка, люди и звери выступали одной командой, особенно спуская в дымоход отродясь не топившегося парадного камина кота-подростка, привязав его за две задние лапы и, соответственно, вниз головой. Он, когда вытянулся стрелкой, прошёл нормально, благо труба почти прямая. Паутину с него удалили пылесосом, да и сажи он тоже сумел подцепить, но не чёрной, а коричневой. Очень жирной. Видимо с кухни натянуло.

Пропажа нашлась совсем не там, где искали. Из кабины самолёта негодника извлекли. Он играл рычагом управления. Если бы не движения руля высоты, ни за что бы не подумали туда заглянуть.

Неподалеку от фермы Краснова имеется ещё несколько хуторов поменьше, в общих чертах сходных и по роду основной деятельности, и по орнаменту бытия. Между этими поселениями даже дороги проложены. Грунтовки, конечно, но проходимые в любую погоду, потому что представляют собой многолетний плотный газон. Именно в этом "кусте" прижились транспортные средства на воздушной подушке. Было такое увлечение одно время, ну и здесь его порождения оказались кстати.

Рядом с соседними фермами тоже проживают стаи мегакотиков, однако специально заниматься вопросами налаживания контактов между ними и людьми Степан не стал. Или приживется сотрудничество, или нет – время покажет. А к нему жена прилетела и перевезла их с Котиком на бойню Вязовникова. Интересно даже, а получится ли здесь хоть что-то из затеи с налаживанием взаимовыгодного сосуществования двух разумных видов?

Оказалось, что всё не так просто. Едва самолёт приземлился на давно функционирующей лётной полосе, как Котик сказал, что здесь он выходить не будет. Запахи в этой местности для него неподходящие. Точнее выяснить, в чём дело не удалось, и Делла сразу отправилась с ним дальше, к пастухам. А Степан остался. Никак он не мог обойтись без знакомства с этим старым предприятием.

И не пожалел. Кроме мяса, колбас и шкур, здесь чего только не делали. Клеи, гематоген, шовные материалы для медиков. Небольшое с виду предприятие было многолюдным по меркам Прерии и многопрофильным комбинатом, где выпускались и жиры для кулинарии и не меньше десятка наименований медикаментов, подкормки для землероев и уйма всякой всячины. О существовании ряда вещей, что здесь производились, он вообще узнал впервые. "Хозяин", Никита Вязовников, забойщик в третьем поколении, рассказывал о чудесах, что творятся в его епархии с гордостью и вдохновением.

Вот когда Степан оценил огромный труд, проделанный голозадыми за годы устойчивой связи с метрополией. Из туш бычков извлекалось решительно всё, что возможно. Хотя, исследовательская лаборатория продолжала работать, но в их затеи Степан вникнуть так и не смог – специальная терминология сбивала его с панталыку.