Муж амазонки

А вот Советник строит вокруг себя мир комфорта. Налаживает разделение труда, о котором поминал с затаённой грустью, и организовывает взаимодействие работников так, чтобы получался слитный результат, когда сложившееся из усилий отдельных людей целое, приводит к возникновению единого непротиворечивого результата. Создаётся впечатление, что он устраивается здесь навсегда и обеспечивает себе уютную старость, а детям и внукам — надёжное пристанище, стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

Точно! Работает школа, поступают книги в библиотеку, дипломированный лекарь появился в Болоцке и аптекарь. Кто-то ведь их пригласил, назначил жалование. Мастер корабельный ожидается со следующим нашивом из Большого Королевства.

Вот эти мысли и гонял Базиль в голове, обсуждая с супругой беседу с управляющим. Так он ею впечатлился, что проговаривает по новой разговор, при котором она присутствовала. Видимо — это такой способ анализировать впечатления. Он ведь умница у неё. Поэтому стоит навести его на размышления о том, что её волнует:

— Знаешь, Базенька, что-то мне кажется, будто каган Арти сейчас не утихомирится, пока не установит над всем нашим миром полного господства. Неправильно ведь он осборнцев победил. Толпы конных кочевников всегда проигрывали обученным солдатам, а тут какой-то необычный способ этот каган применил. Ну, никак не могу сообразить, в чём дело, — Зоя действительно выглядит утомленной. Просто извелась вся — ни радости во взоре, ни игривости.

— А нет ли вестей из Комина? Вдруг барон с войны вернулся, или кто-то из его соратников? — Его Высочество подходит к решению проблемы технически, то есть, прежде чем рассуждать о чём-то, надо подсобрать об этом сведений. — Мы могли бы заглянуть с визитом вежливости, чисто по-соседски. Поразговаривать разговоры, попировать пиры, выслушать слухи. Как полагаешь, маленькая?

— Действительно, очень интересная мысль. Твой-то осведомитель, Айдар, когда в последний раз сюда заглядывал, сообщил о том, что с войны прибыл володетель собственной персоной и, даже поговаривают, набирает к себе в дружину парней и подростков, а то многие старые воины не вернулись домой с полей сражений.

Слова советника на счёт рогатки заинтересовали Базиля не на шутку. Выспросил он, что это за штукенция такая и воплотил её настолько скоро, насколько ему позволили результаты работ по созданию эластичной тетивы. В качестве боевого оружия против воинов в доспехах эта штука не годилась, но при попадании камушка в незащищённое место вызывала сильный болевой шок. Посчитав и прикинув, что к чему, разобрался, что для уверенного поражения требуется большая масса снаряда при его небольшом сечении, то есть надобны камушки с высокой плотностью и твердостью. Вот если стрелять стрелой или арбалетным болтом, то пробивная способность получается значительно лучше, потому что из-за большой длины снаряда он оказывается более тяжелым при том же сечении.

Только эта самая длина приводит к застреванию в препятствии, через которое надо проникнуть. Не пролетают ни стрелы, ни болты через правильно сделанный щит — торчат с внутренней стороны своими остриями, но не более. То же самое получается и при ударе в панцирь, то есть глубоких ран одетым в крепкий доспех бойцам стрелы не наносят.

А вот шарик, имей он существенную массу при малом размере, выходит по всему, и защиту пробьет, и поранить может крепко. А для этого получается, что лететь ему следует быстро и необходимо быть тяжёлым.

Вот тут-то и начались работы по изучению величин удельного объёмного веса всего, что попадалось под руку. Выяснилось, что большинство камушков имеют плотность около двух с половиной-трёх плотностей воды. Лучше, чем древесина, но маловато. Алмаз дотянул до трёх с половиной, а наждак даже до четырёх.

Лиха беда — начало. Наспекали из корунда шариков разных диаметров и провели ими обстрел деревянных досок, пытаясь оценить глубину оставляемых ими вмятин. Рогатку для испытаний, естественно, изготовили стационарную с динамометром в системе натяжения, чтобы исключить влияние разных индивидуальных свойств стрелков на полученный результат.

Вмятины стали получаться более выразительными, и тут вспомнили про тяжёлый шпат, который ещё на десятую часть плотнее. Отстреляли и его — заметно лучше получается результат. Советник несколько раз интересовался, заглядывал в стендовую и задумчиво ощупывал доски мишеней. Ничего не советовал и никак не комментировал. А потом Его Высочество в собственной комнате переставил на столешнице недавно появившуюся здесь вазочку, и более не выпустил её из рук — побежал измерять плотность. Шестёрка — просто фантастика.

В том, откуда у неё появилась эта вещь, Зоя созналась сразу, даже не пыталась поинтриговать — видно, что голова у бедной занята своими заморочками, не до игривости ей нынче. Горцы делают такие посудинки и называют их хрустальными. Прислали образец, а что ей с ним делать, она, если честно, не поняла. Ждет прибытия из Комина коробейника Айдара, чтобы посоветоваться, куда сбывать эти красивые, но не слишком полезные вещи.

В стекольной печи этот хрусталь расплавился, и сделать из него заряды для рогатки получилось без особых хитростей. И вот тут-то пробитие доски в палец толщиной было впервые отмечено с чувством глубокого удовлетворения. После этого у Его Высочества получился период творческого запоя. Снарядики из хрусталя он придумал делать не сферическими, а продолговатыми. Спереди у них крючок, как у шила для шитья кожи — за это место его тетива тянет вперёд. А на хвостовой стороне — утолщение, за которое хватается зажим натяжного устройства своим запором. В полёте это утолщение играет ту же роль, что и перья у стрелы, для чего сделано на манер лопасти у весла. Сама же эта хитровымудренная стрелка длину имеет как раз в два пальца, то есть втрое больше собственного диаметра, потому и не застревает в доске, пробивает великолепно.

А потом и резину помощнее поставили, и рычаг приладили для дотягивания запорного устройства после того, как сила человеческой руки перестаёт развивать недостающее усилие — эти приёмы и в обычных арбалетах давно применяются, так что ничего особенного придумывать не пришлось. Щит и доспех такая короткая стрелка пробивала уверенно и вязла в глиняном болване довольно глубоко. Убойная вещь получилась.

Советник опять заглянул в стендовую и почему-то озадаченно хмыкнул. Не поругал, не похвалил, а смолчал. И вот тут-то до Базиля дошло, какой глупостью он занимался. Ведь маленькие хрустальные снарядики не так уж трудно выталкивать пороховым выстрелом из трубки. И не нужно ничего мудрить с крючком, делать который замучаешься, а оперение… оперение — это тема для следующего исследования. Неплохо бы сообразить, как обойтись без него.

«Дорогая матушка! — вдохновенно писала Зоя. — В Заболотье все спокойно, беспорядков нет, люди здесь проводят время в трудах и заботах. Базиль целыми днями просиживает в своих мастерских, видимо, создает очередную убойную штучку! — Зоя улыбнулась, вспоминая красные от недосыпа глаза мужа и постоянно горящий в них огонек. — Советник все вокруг него крутиться, наблюдает, хмыкает, но молчит. Изредка на рабочих покрикивает, правда не сердито, а, вроде как для порядка.

У меня все тоже нормально. Веду переписку со всеми дворами, ещё не подпавшими под влияние нашего степного знакомца, иногда выезжаю на патрулирование, чтобы развеяться от однообразного корпения за письменным столом. У границ герцогства пока все спокойно, посторонние на нашу территорию не приходили. Видимо Арти пока не обращает на нас внимания. Что ж, это даже к лучшему: остается больше времени на подготовку к встрече с каганом»

Внезапно дверь в комнату распахнулась, и перед Зоей предстал запыхавшийся гонец. И судя по одежде — амазонский.

«Странно, — удивленно подумала Зоя. — Обычно мы женщин посылаем, хотя, когда надо было срочно отписать Базилеву батюшке, я ведь мужчину с письмом отправила…»