Магуари

Дик вернулся к самому важному, к оружейной тематике. Без мобильной надёжной дистанционной убивалки каждый приход ящеров будет ставить их графство на грань гибели. А в этой области, оказывается, за то время, пока он занимался невесть чем, возникла масса нового. Самое важное место любого бабахучего боеприпаса, взрыватель. И вот тут за время их с Клёпой жития в Заболотье, произошли поистине революционные сдвиги. Гранаты фитилём больше никто не подпаливает. Дергают за верёвочку, и бросают. Взрыв следует через семь секунд.

Как до этого дошли и чего там удумали, разбираться не стал. Пиротехническими затеями занимались три пришлых дворянина, из которых один в прошлом постигал алхимические премудрости, второй хаживал с бродячим фокусником, а третий ученичествовал в мастерской замочного мастера. Гранаты теперь выглядели колотушками на длинной ручке, оплетёнными редкой верёвочной сеткой, чтобы их керамические корпуса не раскалывались при соударении с препятствием. Дик испытал эти штуки в действии — удобные, малоопасные для пользователя, и в радиусе трёх метров от места подрыва весьма болезненные для неприятеля. А что ещё немаловажно, бросать их удобно, метров на двадцать — запросто. А тренированный боец и на полсотни способен запулить.

С интересом наблюдал за тренировкой ополченцев в применении картечниц в полевом сражении. Каждый снаряженный ствол тащили четверо, а пятый с горящим фитилём бежал следом. По команде этот щебнемёт опустили на землю перед группой чучел-мишеней, причем дульный срез на козелке-опоре оказался чуть приподнят. Ополченцы отбежали, орудие выпалило, цели побиты, ствол, кувыркнувшись, отлетел назад, а расчёт, прикрыв спины щитами, тикает, как наскипидаренный, мимо следующего приготовленного другой группой ствола. Понятно. Слаживают процедуру отхода с огневым прикрытием.

В пороховой мастерской крутятся медные жернова, поливаемые струйкой воды. Кашица мокрого пороха намазывается тонким слоем на бесконечную ленту серой ткани. Стекание, сушка в потоке тёплого воздуха, дробление сдавливанием между деревянными барабанами. Тонкая струйка готового продукта сыплется в мерные стаканчики. Для гранат, для катапультных снарядов, для картечниц. Процесс непрерывный, круглосуточный. Работники сменяются через каждые четыре часа, и перед заступлением на вахту получают инструктаж по технике безопасности.

Конвейер ящеровой смерти не останавливается ни на минуту. В кузнице из двух трофейных клинков делают один: раскалили, сложили плоскостями, проковали в четыре молота, заметно вытянув, и снова в пламя — остыла поковка. Прогрели, опять на наковальню: вытянули дробью непрерывных точных ударов, довели сечение до кондиции, оформили место под рукоятку — и в кадушку. Шпага получилась, меч или палаш — Дик в этом не разбирается. Почти метровое узкое лезвие уже снабжают рукоятью с вычурной гардой, и получается нечто похожее на те штуковины, которыми пользовались солдаты Кортеса и Писсаро.

— Сталь ящеровых клинков очень хороша, — поясняет старший из кузнецов, пока в горне "нежится" очередная пара следующих металлических полос. — Нашему кричному железу не чета. Только они одинакового размера, не всем людям по руке. Для деток когда делаем, так вообще половину отсекаем и немного вытягиваем. А женщинам, что сложены некрупно, и подростам только гарду ставим понадёжней.

Здесь всё понятно, оружие приспосабливается всем по руке. Также идёт подгонка доспехов: шлемы и щиты, поножи и наручи, налокотники и наколенники формуют из полимеров: армированного и вспененного — на болванках множества размеров. Тут же латают пробоины панцирей, наплечников и иных частей амуниции. Дик смотрит на это всё и диву даётся. Ведь совсем недавно в этой области царили кованые изделия, кольчуги в основном, а теперь никто и не помышляет об использовании металлов для броней, полимер царит безраздельно.

А ведь видит он только финальную часть длинной цепи, начало которой — в каменоломнях, где добываются нужные камни, в лесах, откуда доставляют уголь. А где-то в печах, чанах и ямах пережигают, томят, смешивают, гасят. Сливают воду с отстоя или выпаривают растворы. Тысячи людей действуют, как один организм, производя оружие, огнеприпасы, болты, стрелы, взрыватели. А в это время в устье долины растёт стена. И всё это — под руководством девчушки, которая годом младше него. Кажется, если удастся им ещё несколько лет выстоять, никуда он от неё не денется. Вот кто реальное божество, спасительница графства.

И тут до Дика вдруг дошло, что разум — это в первую очередь, способность к совместной деятельности. Не простой, как у муравьёв, а к творчеству, поддерживаемому усилиями других людей, каждый из которых, дополняя решение общей задачи своими знаниями, навыками, озарениями, не позволяет общему делу увязнуть в мелких проблемах. Лишь бы не было нестыковок, разнобоя, противоречивых распоряжений. Ха! Это он опять наехал на вопрос об эффективном руководстве.

Нет, его уже не рвут противоречия. Есть талантливая девочка, которая умудряется в силу стихийно обретённых свойств волочь огромный воз координирующей работы. Но ведь это не может продолжаться вечно. Устанет, сбойнёт, захлебнётся — и всё, ведь их, людей, здесь немного. И живы они лишь до тех пор, пока действуют правильно, то есть, пока не тратят сил и времени на всякую ерунду. Так, опять он о том же. Где-то в сознании гнездится проблеск понимания, и, вроде мысли у него в нужном направлении сконцентрированы, а ясности в голове нет. Почитать, что ли опять ту заумь, что накопал в инфе? Ведь эти вопросы человечество разрабатывало веками. Неужели он не разберётся, поковырявшись в кучке документов, пусть и не идеально, отвечающих на его вопросы, но бродящих где-то вокруг, да около.

Глава 15

Разбираться было тошно. Начав читать вдумчиво эти организационно-методические стандарты, Дик натурально поплыл. Не работает у него бестолковка в этой сфере. Все слова знакомые, фразы выглядят логичными, а смысл ускользает. Ну не ложится это знание на его жизненный опыт. Вернулся к вводной части. Здесь, среди многословных восхвалений и утверждений о необходимости осознания и неукоснительного исполнения, вдруг проскочили слова о восьми фундаментальных принципах системы качества. Сразу стало легче. В том смысле, что стало ясно — надо попытаться добраться до этого самого корешка — принципов.

Теперь, он искал формулировки. Не толкования и разъяснения, а чёткое изложение, может быть, постулирование. А сочинители инструкций и предписаний словно издевались над ним, заматывая суть своими размышлениями и примерами, к его нынешним реалиям никакого отношения не имеющими. Однако, справился. Сформулировал, причем, кажется, не сочинил, а именно вычленил. Дело в том, что они излагались в преамбуле каждого стандарта, хотя каждый излагатель делал это на свой манер.

В общем, собрал, удалил лишние слова, прочел и прибалдел. Справился! Конечно, первый принцип, про то, что деятельность предприятия должна быть сориентирована на клиента, выглядел откровенно издевательски. Это, получается, на ящеров. Хотя, если вспомнить то, что творится в оружейных мастерских…

Последний принцип, о взаимовыгодных отношениях с поставщиками откровенно озадачил. Графство, по-существу, изолировано. Всё своё. Ну, да ладно. Картину не портит. А вот теперь всё очень плохо. Надо поговорить с Уланкой. Вообще-то графу реально необходимо общаться с управляющим своих земель. Но, если раньше девочка была просто девочкой, с которой он учился в одной школе, то теперь… Она — талантлива, как ему и не снилось, и она в него влюблена. И то и другое ему надёжно известно. Взрослый дяденька, несомненно, легко совладает с этой ситуацией. Возможно, она даже покажется ему удобной, позволит воспользоваться неким преимуществом, добрым к себе отношением. Но, по известным причинам, паренёк старался избегать встреч с этой девушкой, или девочкой. Она как раз сейчас переходит из одного состояния в другое. А он? Ну да, на годик — полтора старше. Но ведь не опытен ничуть. Не вздыхал, не целовался, а что спал в обнимочку с Клёпой, так ведь, действительно спал.