Страница 124 из 133
Я притихла, обдумывая. Истина, сказанная В’лейном, где-то глубоко внутри меня нашла отклик. Я боялась своих алых рун. Они были могущественны, их дала мне Синсар Дабх, что само по себе уже достаточно, чтобы не полагаться на них. Может это один из ее хитрых ходов? Если бы я захоронила ее именно так, было ли это именно то, что ей нужно, чтобы в один «прекрасный» день она вновь освободилась?
Все посмотрели на меня. Я устала то того, что мне постоянно приходиться решать все самой. — Я вижу оба варианта. Так что, не знаю.
— Мы проголосуем, — сказала Джо.
— Мы не будем голосовать за что-то столь важное, — сказал Бэрронс. — Это не гребанная демократия.
— Ты предпочитаешь бесконечные споры? Кого бы ты назначил ответственным? — потребовал ответа В’лейн.
— Почему не демократия? — спросила Кэт. — Каждый, присутствующий здесь — полезен и важен. И каждый имеет право на голос.
Бэрронс смерил ее жестким взглядом:
— Некоторые здесь более полезные и важные, чем другие.
— Моя задница поважнее твоей будет, — прорычал Кристиан.
Бэрронс скрестил на груди руки:
— Кто пустил сюда Невидимого?
Кристиан кинулся на него. Дейгис и Кейон тут же оказались на нем, сдерживая его.
Мускулы на руках молодого Горца вздулись, когда он пытался вырваться из рук своих дядей.
— У меня идея. Давайте устроим Бэрронсу маленький тест на правдивость?
Я вздохнула. — Почему бы тогда не подвергнуть этому каждого, Кристиан? Но кто проверит тебя? Когда ты будешь судьей и присяжным для всех нас?
— Я, — холодно ответил он. — Может и у тебя есть парочка тайн, которые ты, не хотела бы, чтобы они всплыли на поверхность, Мак?
— Ну и дела, кто бы говорил — Принц Кристиан.
— Довольно, — сказал Драстен. — Никто из нас не настолько хорош, чтобы сделать правильный выбор в одиночку. Давайте, к чертям проголосуем и дело с концом.
Фейри проголосовали за удаление алых рун и, естественно полагаясь на В’лейна. Как и стародавние Друиды Фейри — Келтары тоже. Риодан, Лор, Бэрронс, Фэйд и я проголосовали против этого. Ши-видящие разделились на два лагеря — те, кто с Джо за их устранение и с Кэт — против. Я могла видеть часть головы моего отца между Лором, Фэйдом и Риоданом, но мои родители приняли мою сторону. Умные родители.
— Они не должны засчитываться, — сказал Кристиан. — Они даже не имеют к этому отношения.
— Они защищают Королеву своей жизнью, — сказал наотрез Бэрронс. — Они засчитываются.
Мы все равно проиграли.
Драстен положил Книгу на плиту. Бэрронс взял камни у Лора и Фэйда и поместил первые три вокруг нее. В’лейн заложил камень на последнее пустующее место. Как только все четыре были расставлены, они начали излучать жуткое сине-черное свечение, издавая тихий непрерывный звон.
Вся поверхность плиты была залита сине-черным светом.
— Сейчас, МакКайла, — сказал В’лейн.
Я закусила нижнюю губу, в нерешительности, интересно, что произойдет, если я откажусь.
— Мы проголосовали, — напомнила Кэт.
Я вздохнула. Я знала, что произойдет. Мы стояли бы здесь и завтра, и послезавтра, и все последующие дни, споря о том, как следует поступить.
У меня было очень плохое предчувствие. Но это плохое чувство пока касалось только моих расшатанных нервов; после всего через что я прошла, я теперь понимала, почему чувствую страх, только находясь рядом с книгой.
Я посмотрела на В’лейна. Он одобрительно кивнул.
Я посмотрела на Бэрронса. Он был так не по-человечески неподвижен, что я почти пропустила его. На минуту он выглядел как какая-то чуждая тень в яркой пещере. Это был ловкий трюк. Я знала, что значит эта неподвижность. Ему это так же не нравилось, но он пришел к таким же выводам, что и я. Мы были в меньшинстве. Мы проголосовали. Если я пойду против голосования, на нас обрушатся все круги ада. Мы накинемся друг на друга, и кто знает, что еще ужасного может случится?
Здесь были мои родители. Подвергну ли я их опасности, если удалю руны? Или наоборот, если откажусь?
Правильного выбора не существовало.
Я дотянулась до сине-черного света и потянула за первую руну с корешка книги. Когда я оторвала ее, она пульсировала как маленькое недовольное сердечко, со свежей раной, из которой сочилась черная кровь, перед тем как исчезнуть.
— Что я должна с ними делать? — Я держала их на весу.
— Вельвет будет просеивать их по мере удаления, — ответил В’лейн.
Одну за другой, я тянула их, а они выскакивали и стерались с лица земли.
Когда там осталась только одна, я остановилась и прижала обе руки к обложке. Она казалась неактивной. Действительно ли достаточно рун внутри этих стен, чтобы удержать ее? Хотела бы я знать.
И отодрала последнюю от переплета книги. Она отрывалась неохотно, извиваясь, как голодная пиявка, и попыталась присосаться ко мне, стоило мне только разорвать связь.
Вельвет ее просеял.
Я задержала дыхание, как только алая руна исчезла. Примерно через двадцать секунд я услышала резкий выдох, как маленький взрыв. Я думаю, все мы ожидали, что она превратиться в Зверя и всем нам хана.
— Ну, что? — не выдержал В’лейн.
Я открыла свои ши-видящие чувства, пытаясь почувствовать это.
— Она закована? — потребовал Бэрронс.
Я потянулась всем, что у меня было, растягивая и проталкивая ту часть меня, которая чувствовала ОС, так далеко как могла, и на мгновение я почувствовала всю пещеру и поняла цели рун.
Каждая была тщательно высечена в каменных стенах, так что нарисованные линии, соединяясь от пола до потолка и от стены до стены, образовывая сложное плетение сетки. Когда Книгу положили на плиту и разместили камни вокруг, руны активировались. Теперь они пересекали комнату гигантской невидимой паутиной. Я почти могла видеть натянутые серебристые нити, проходящие через мою голову и чувствовать их скольжение через меня.
Даже если Книга когда-нибудь и сойдет с плиты, она немедленно попадет в первую из бесчисленных липких ловушек. И чем сильнее она будет бороться, тем сильнее вокруг нее будет запутываться сеть, образовывая, в конечном итоге кокон с нею внутри.
Все закончилось. Все действительно закончилось. И не осталось больше обуви, которая вот-вот должна будет упасть.
Было время, когда я думала, что этот день никогда не наступит. Миссия казалась, слишком невыполнима, перевес явно был не на нашей стороне.
Но мы сделали это.
Синсар Дабх была закрыта. Заперта. Заключена в клетке. Лишена свободы. Отправлена на покой. Нейтрализована. Неактивна.
Пока никто не придет сюда и не освободит ее снова.
Нам следует запечатать вход получше. И я собиралась внести предложение, чтобы в этот раз, доступ не получил никто, даже из Хевена. Я не знаю причин, по которым нужно было бы войти сюда и начать все сначала. Да их вообще не было, чтобы входить, кому бы то ни было в эту пещеру. Когда-либо.
Облегчение затопило меня. Я долго переваривала, что это реально и взаправду, и осознавала, что все это значит.
Жизнь могла начаться заново. Она никогда уже не будет нормальной, как была раньше, но она будет более нормальной, чем все последнее долгое время. Без самой большой и серьезной угрозы мы могли сосредоточить наши усилия на исправлении и восстановлении нашего мира. Я могла бы взять горшки и землю, чтобы начать высаживать сад на крыше книжного магазина.
Мне никогда не придется больше идти по темным улицам и бояться, что Книга поджидает меня, готовая сокрушить сильной мигренью, распалить огонь по позвоночнику или соблазнить меня иллюзией. Она никогда снова не завладеет хоть кем-то из нас, никогда не совершит массовых убийств на своем пути или не будет угрозы жизням людей, которыми я дорожу.
Мне больше не придется раздеваться, когда приду в Честер! Облегающая одежда была вынужденной мерой, время которой прошло.
Я повернулась. Все смотрели на меня в ожидании. Они выглядели настолько напряженными и встревоженными, что подозреваю, они повыпрыгивали бы из кожи, если я сказала бы «Б-у-у». И на мгновение это было искушением.