Страница 26 из 34
Синклер отогнал от себя все мысли и сильнее прижался губами к ее губам, не в силах насытиться ею. Его била крупная дрожь. Он так долго сдерживал свое желание, что теперь, когда она наконец была в его объятиях, уже не мог сдержаться.
— Подожди, — шепнула Джиллиан и отстранилась.
Он невольно стиснул руки, не желая ее отпускать.
— Подожди, — повторила она и мягко улыбнулась.
Привстав на колени, она сбросила халат и снова вернулась к Сину. Ощутив прикосновение ее обнаженного тела, Син содрогнулся. По жилам его растеклась огненная река, и ему приходилось бороться с собой, чтобы сдержать свой пыл.
Джиллиан тоже трепетала от желания. Она приняла решение и отступать не собиралась. У них было не так много времени. Вот почему она так цеплялась за него, так страстно отвечала на его поцелуи.
Когда кончится эта ночь, она снова останется одна. Но сейчас она возьмет свое! У нее в жизни было немало случаев, о которых Джиллиан жалела, но об этой ночи она не пожалеет никогда.
Она гладила его обнаженную грудь, плечи, спину, наслаждаясь тем, как перекатываются его могучие мышцы под гладкой, шелковистой кожей. Она никогда никого не хотела так, как его. Пламя желания буквально пожирало ее, она растворялась в нем, в Сине. Они знали друг друга совсем недавно, но ей казалось, что она всю жизнь мечтала только о том, чтобы принять его в себя.
И Джиллиан почувствовала, что не может больше ждать.
Она притянула era к себе, прижалась лицом к мощной шее.
— Син… Люби меня… Люби меня сейчас.
Он почти утратил власть над собой и не нуждался в поощрении. Он раздвинул ее колени и лег между ее ног. Потом приподнялся и с силой вошел в нее. И почувствовал, как она приняла его, впуская его в тугие бархатные глубины своего тела.
Небо раскололось, и на него обрушилось неземное блаженство.
И блаженство это все не кончалось.
Синклер никогда не испытывал ничего прекраснее. Он никогда не пробовал ничего слаще ее кожи, ничего нежнее и мягче… Впереди у них была вся ночь, но Син чувствовал, что ему не хватит времени на то, чтобы любить ее столько, сколько он хочет. На это и вечности не хватит!
Тьма обступила их со всех сторон, а они лежали в озере золотистого света, отбрасываемого ночником.
Джиллиан была захвачена жарким, безумным танцем, который принадлежал только им, им двоим. Снаружи слышался шум океана. А здесь бушевала буря страстного, первобытного желания.
Каждое его прикосновение, каждый поцелуй все больше и больше воспламеняли ее. Ее тело жаждало его прикосновений, как песок пустыни жаждет влаги.
Это был рай — лежать в его объятиях, чувствовать его внутри себя… И это был ад. И винить в этом ей было некого, кроме себя самой. Она знала, что делает. К лучшему или к худшему, но она находилась там, где ей хотелось быть.
Джиллиан жаждала его тела. Постанывая, бормоча что-то нежное, она притягивала его все ближе к себе, и он входил в нее все глубже и глубже. Огонь струился по ее телу, полыхал, нарастал, крепчал. Она извивалась, стараясь прижаться к Сину как можно плотнее. И внезапно наслаждение овладело ею, достигло вершины — и она забыла обо всем на свете в порыве экстаза.
А потом снова потянулась к нему.
9
Джиллиан резко проснулась как от толчка.
Она была в комнате Сина, нагая, наполовину прикрытая тонкими простынями. Вокруг нее витал крепкий, чувственный запах Сина. Но его самого нигде не было.
Джиллиан снова закрыла глаза.
Последнее, что она помнила, — что она заснула в его объятиях. После того, как они несколько часов подряд занимались любовью, казалось вполне естественным расслабиться, прильнуть к нему и уснуть.
Она тихонько застонала. Да, прошлая ночь и впрямь была из ряда вон выходящей! Джиллиан впервые в жизни поняла, что такое подлинная страсть. Она впервые пережила подобный экстаз.
И это было лишь одним из открытий, которые она сделала в эту ночь! Она и сама не подозревала, что способна на подобную страсть.
Огонь пылал, не угасая, и наслаждение было невообразимым. Нет, Джиллиан ни на миг не забывала, что, придя ночью к Сину, она усложнила и без того трудную ситуацию. Но в тот момент это не имело значения. Ее не волновало, что он сделал и что собирается сделать. Она просто не могла не прийти к нему.
Это грех? Нет. Ошибка? Да, безусловно. Но она совершила эту ошибку сознательно и добровольно, и была вознаграждена. Она узнала, как хорошо с Сином и на что способны ее дух и тело.
Но теперь наступил день. Син ушел, а ей предстоит скоро узнать последствия своей ошибки. И, как всегда, находиться в одиночестве.
Она выскользнула из его постели и ушла к себе.
В ванной комнате Джиллиан пристально осмотрела свое изображение в зеркале. На вид она была такой же, как вчера, если не считать синяка и лейкопластыря на лбу. Она зачесала прядь волос так, чтобы прикрыть синяк, и снова посмотрела на себя в зеркало. Интересно, у нее и вправду губы припухли, или это ей только кажется? Она потрогала нижнюю губу. Нет, не кажется. Правда, припухли. И кожа все еще горит.
Она подумала о той женщине, которая была матерью Лили. А как она чувствовала себя после ночи, проведенной с Сином? Так же? Так, словно точно знала, что он никогда не любил ни одну женщину с тем же пылом, что ее? Так страстно, так самозабвенно… Быть может, она именно поэтому так влюбилась в него? Так сильно, что не хотела жить без него?
Джиллиан нахмурилась. Глупости. Она не такая, как та женщина. Она, конечно, влюбилась в Сина, она хотела его, но настоящей любви между ними нет. Откуда бы ей взяться? И уж, конечно, Джиллиан не побежит топиться, когда они расстанутся.
Она тяжело вздохнула. «Хватит!» — приказала она себе. Хватит рассуждать о Сине и о том, что будет и чего не будет. Неизвестно, что случится в ближайшие несколько часов, но лучше быть готовой ко всему.
Джиллиан приняла душ, оделась — и обнаружила, что понятия не имеет, что делать дальше. Она внезапно осознала, что все это время надеялась увидеть Сина.
«Почему его не было рядом, когда я проснулась?» — снова подумала она.
— Черт возьми, Джиллиан! — сказала она себе. — Нельзя же быть такой дурой!
Она вышла на террасу, не отдавая себе отчета в том, что бессознательно надеется встретить там Сина.
День снова выдался прекрасный. Джиллиан подумала, что уже начинает привыкать к пестрому тропическому ландшафту и, наверное, уже никогда его не забудет. На самом деле она, наверное, никогда не забудет всего, что здесь было, вплоть до последней минуты. Уж людей-то, с которыми она здесь встретилась, она точно запомнит навсегда. Син… человек с темно-зелеными глазами и ласковыми руками, разжигающими в ней пламя, и мускулистым телом, близость которого возносила ее все выше и выше, а впереди открывались все новые вершины…
«Глупости!» — одернула себя Джиллиан.
Внизу, на главной террасе, сидел Лайон. Он беседовал с каким-то человеком, которого Джиллиан вроде бы раньше не видела. Однако в волосах у него была серебристая прядь — значит, это один из Дамаронов. Сина нигде не было видно, зато охранники виднелись повсюду.
Джиллиан хотела есть, и к тому же делать все равно было нечего, так что она решительно направилась к Лайону и его собеседнику. Впрочем, к тому времени, как Джиллиан спустилась на террасу, собеседник Лайона успел удалиться.
Увидев Джиллиан, Лайон улыбнулся.
— Доброе утро.
— Доброе утро, — сказала Джиллиан и проводила взглядом того, кто только что ушел. — Я вам не помешала?
— Нет. Просто Уайету нужно было уйти.