Страница 7 из 51
— Девочка вся в тебя пошла, — каждый раз говорила бабушка моей маме, и я понимала, что это отнюдь не комплимент.
Поступок отца всех удивил. Он был старшим из четырех детей и женился на женщине, которая совсем не нравилась его родителям.
Несмотря на это он оставался любимцем своей матери. Ее муж, то есть мой дедушка, умер за несколько лет до того, как я пошла в школу, поэтому, когда папина сестра собралась замуж, она попросила его быть посаженным отцом.
В свою очередь он тоже попросил ее о двух вещах. Во-первых, маму должны пригласить на свадьбу. Во-вторых, я буду подружкой невесты.
Когда он сообщил о своих требованиях, ни меня, ни мамы рядом не было. Я знаю лишь, что тетя согласилась, и потом меня привезли к бабушке, чтобы снять мерки для платья.
Я была неухоженным, бледным ребенком, вечно одетым в неподходящие по размеру обноски, купленные в благотворительных магазинах. Тети снимали с меня мерки с таким выражением лица, что у меня не осталось никакого сомнения насчет их чувств ко мне.
— Боюсь, чтобы ее подготовить, потребуется время, — покачала головой старшая, окинув меня неприязненным взглядом.
— Да, привези ее вечером перед свадьбой, чтобы мы могли привести ее в порядок. Будет спать в моей постели — она такая маленькая, что мне не помешает, — недовольно бросила моему отцу вторая тетя.
Итак, вечером перед свадьбой меня передали в руки папиных сестер. На кровати одной из них лежало розовое шелковое платье — такого красивого у меня никогда не было, — завтра мне предстояло его надеть.
— Теперь в ванную! — скомандовала тетя после того, как я поужинала. — Дорогая! — позвала она свою сестру. — Ты не могла бы мне помочь? Мне еще столько всего надо подготовить к свадьбе.
Меня взяли за руку, и спустя несколько минут моя одежда висела на спинке стула, а сама я стояла перед большой белой ванной, наполненной пузырьками.
— Забирайся внутрь, — приказала младшая тетя, и в ее голосе неожиданно послышалась забота обо мне.
На секунду мне стало страшно. Ванна такая большая, а что, если я утону? Но тетя подхватила меня на руки и аккуратно посадила в воду. Бережно поддерживая меня, она намылила мне шею, спину, руки и ноги, потом полила мне голову шампунем и, предупредив, чтобы я закрыла глаза, окунула меня в воду. Мыльная вода попала мне в рот, я начала брыкаться, и тети (вторая тоже подошла), несмотря на то что я обрызгала их, весело рассмеялись. Они вытащили меня из воды, подождали, пока я откашляюсь, и строго сказали:
— Теперь закрой не только глаза, но и рот!
Одна из них принялась смывать пену с моей головы.
— Ты только посмотри! Да наша племянница — настоящий чумазый чертенок! — со смехом сказала младшая тетя (глаза у меня все еще были закрыты, но я узнала ее по голосу). — Интересно, когда ее в последний раз мыли?
— По-моему, с нее грязь нужно ногтями отковыривать, — ответила старшая. — О чем только ее мать думает?
— Слава богу, что у нее вшей нет, а то бы я ни за что не стала заниматься ее волосами.
Они говорили обо мне. А мне было так стыдно, что радость, переполнявшая меня весь день, куда-то испарилась.
Внезапно руки, поддерживавшие меня, начали больно сдавливать. Дружеский смех превратился в издевательский хохот, а комментарии — в обидные замечания. Я попыталась вывернуться в знак протеста.
— Ну, ну, милая, не вредничай! — сказала старшая тетя, увидев мою недовольную мордочку. — Это же так, между нами, девочками, правда?
— Конечно! — подтвердили обе тети хором, а потом младшая вытащила меня из воды, замотала в пушистое белое полотенце, посадила к себе на колени, обняла и прижала к себе.
Мне дали конфету, быстренько причесали, стараясь как можно аккуратнее распутывать колтуны, и, пока мои светло-каштановые волосы были еще мокрыми, туго накрутили пряди на бигуди.
— Постарайся не трогать их, Марианна, а то все испортится, — попросила старшая тетя. — Сейчас, может, немножко неудобно, зато завтра ты будешь такой красавицей с уложенными волосами!
— Только спать придется, подложив под шею подушку, — ласково улыбнулась младшая. — Мы же не хотим, чтобы все бигуди сбились!
Я была в таком восторге от происходящего, что не испытывала никаких неудобств от того, что спать пришлось практически неподвижно. Последняя мысль, пришедшая мне в голову перед тем, как провалиться в сон, была: «Завтра надену красивое новое платье и буду особеннойдевочкой».
На следующее утро, пока взрослые подружки невесты вертелись перед зеркалом, стараясь рассмотреть себя со всех сторон, младшая тетя вытащила бигуди из моих волос, аккуратно провела по локонам расческой, а потом заколола их шпильками в мягкий узел. Из шкафа было извлечено новое розовое белье, я впервые в жизни надела на ноги белые носочки и блестящие черные туфельки. А уж когда на мне стали застегивать прекрасный шелковый наряд, я с трудом могла устоять на месте от возбуждения.
— Закрой глаза, Марианна!
Я крепко зажмурилась, чувствуя, как кто-то приводит в порядок мои волосы. А потом меня взяли за плечи и осторожно повернули к большому зеркалу.
— Смотри, какая ты красавица, Марианна!
Из зеркала на меня смотрела девочка, в которой я с трудом узнавала себя. Когда наши взгляды встретились (той девочки в зеркале и мой собственный), на ее лице отразилось удивление, смешанное с восхищением. Разделяя ее радость, я почувствовала, как губы сами собой растягиваются в широкой ответной улыбке. Именно в этот момент меня сфотографировали.
Свадьба — важный день в жизни молодой девушки, невесты, но мне казалось, что и для меня это самый важный день. Я останавливалась перед каждым зеркалом, чтобы полюбоваться на свое отражение. А вечером я вернулась домой в новом розовом платье.
— Ты можешь оставить все себе, — сказала младшая тетя, когда я решила, что придется вернуть и туфельки, и носочки, и шелковый наряд.
Сначала я не поверила ей, но, убедившись, что это не шутка, благодарно улыбнулась. Тетя наклонилась и поцеловала меня; я вдохнула нежный запах мыла и духов и поняла, что именно об этом всегда мечтала. Словно на двадцать четыре часа занавес, разделявший два мира, был отведен в сторону, и мне позволили войти в другую жизнь. Как же мне хотелось быть частью этого мира — мира, где комнаты наполняет счастливый смех, где дети носят красивую одежду, а маленьким девочкам говорят, что они красавицы. Я снова хотела чувствовать себя особенной. Но это случилось только через год — когда я встретила человека, который стал называть меня своей маленькой леди.
Глава седьмая
Отцу потребовалось пять с половиной лет, чтобы прийти к следующей мысли: один мужчина в семье — это непорядок, надо исправить. Лишь став взрослой, я узнала, что свадьба мамы и папы была стремительным, незапланированным событием — я родилась всего через пять месяцев после церемонии. Когда отец смотрел на меня, то каждый раз вспоминал, что именно я — причина всех возложенных на него обязательств, которые не очень-то и хотелось выполнять. Он сразу начинал хмуриться, и уже в раннем возрасте я старалась держаться от него подальше.
Рождение моего первого брата доставило отцу огромную радость. Он брал маленький сверток на руки, улыбался сморщенному красному личику и даже иногда разговаривал с малышом. Некоторое время моя мама была счастлива и довольна — но только до тех пор, пока мой братик не начал ползать, а она не выяснила, что ждет еще одного ребенка.
Возможно, искать новую работу отца заставило скорое появление еще одного голодного рта, но скорее хозяину надоели его грубые манеры и частые вспышки гнева. В любом случае, отец перешел на другую ферму, где зарплата была больше, а дом, предоставляемый для проживания, — просторнее.
— Нашел новое место, — объявил отец за ужином и назвал ферму. — Кстати, мы переезжаем, так что можешь паковать вещи, — бросил он маме.