Призвание – опер

Еще никогда Даше не доводилось лежать на постели перед мужчиной обнаженной. Пока удовольствия от этого ни на грош, а вот стыда с избытком. Особенно, когда Федор стал нагловато рассматривать ее. Грудь, живот и ниже. Погладил. Тут уж и вовсе не по себе.

И Даша сжала колени, чтобы уберечь от его взгляда самое сокровенное. Ну, какой же он нахал! Смотрит, как будто никогда не видел.

– Федор, не смотри. Мне стыдно, – попросила она, стыдливо пряча глаза и все время ожидая, что вот сейчас он сделает ей больно.

А он, осторожно лег на нее и, целуя в губы, вдруг взялся руками за ноги и медленно стал раздвигать их, при этом поднимая вверх. Склонившись к самому ее уху, жарко прошептал:

– Сейчас тебе будет немножко больно. Придется потерпеть. Ты готова?

– Да, – шепотом ответила Даша и вытянулась в струну, когда вдруг его член вошел в нее. Было больно, как и предупреждал Федор, но ей почему-то хотелось, чтобы это мгновение не кончалось. Она чувствовала эту боль, но теперь ей уже было не страшно.

Обхватив обеими руками бьющееся в конвульсиях тело Федора, она прижимала его к себе, постанывая и вскрикивая.

– Федор, миленький! Не останавливайся, – вдруг закричала она и почувствовала себя словно невесомой, с легкостью парящей над постелью. И закрыла глаза, чтобы растянуть это мгновение экстаза.

Она не помнила и не хотела думать, сколько времени все это продолжалось. Необычайно счастливая, хотя и утомленная, с ноющей болью внизу живота, она сбросила Федора с себя и распласталась на постели.

– Все, Федор, хватит. Я больше не могу, – сказала она и потом, когда он, уже успокоившись, улегся рядом, добавила: – А ты знаешь, быть женщиной – это совсем неплохо.

Федор улыбнулся, провел рукой по гладкой коже ее бедра.

– Я рад, что тебе нравится.

– Очень нравится. Правда, немного побаливает в паху. Но ведь это скоро пройдет?

– Конечно, – успокоил Федор и спросил: – Извини, Даша. Но я хочу тебя спросить…

Сейчас она была готова выслушать все, что угодно, и его вопрос не ввел ее в замешательство. Скорее наоборот. Даша догадывалась, о чем Федор хочет ее спросить.

– Что ж ты раньше-то?.. Ни с кем?..

– Да вот не встретила такого, как ты, – ответила она, уже не стесняясь разглядывать его голого. – А если говорить серьезно, то подобными вещами мне заниматься было просто некогда. Школа. Потом институт. Аспирантура. И заметь, эти учебные заведения я окончила с золотой медалью. Блестяще защитила кандидатскую.

– А зачем? Чтобы быть кандидатом наук и оставаться при этом целочкой? – Прозвучало немного грубовато, но Даша не обиделась. Потому что и сама не раз спрашивала, зачем все это ей нужно, когда в жизни теряется нечто большее, чем бумажки, доказывающие ее блестящие знания. Она призадумалась об этом, когда у ее сверстниц уже появились дети. И тогда ей стало страшно. Показалось, что вот так, за учебниками и конспектами, она потеряла частичку жизни, которую невозможно вернуть. И тут рядом появился Федор. Ее Федор.

Глава 6

Возле метро Федор купил роскошный букет алых роз. Знал, Даша без ума от этих цветов. Поэтому он никогда не дарил ей других.

Воспользовавшись такси, которое с небывалой скоростью домчало его до Дашиного дома, он ровно в десять вечера нажал кнопку звонка. Волновался, как пацан. Помнил о своем обещании быть у нее ровно в шесть. А приехал на четыре часа позже.

«Что сейчас будет?» – подумал он, представив, сколько неприятных слов придется выслушать ему по поводу своего опоздания. Оправдания с его стороны приниматься не будут. Поэтому Федор решил просто попросить прощения. Если она собирается стать его женой, то должна понять, оперативник не принадлежит себе. Только вот захочет ли Даша с этим мириться?

Федор вздохнул. Что теперь о нем подумают Дашины родители? Уж им-то точно не нравится его профессия. И Дашина мать не переставала повторять дочери, указывая на ее неудачный выбор жениха.

– Лучше бы он был зубным врачом. Так хотя бы всегда при деньгах. Извини, Дашенька, но опер – это не профессия. А потом, ты знай, все эти опера – такие грубые люди. И твой Федор тоже такой, – высказала свое мнение будущая теща, когда Федор не пришел на день рождения невесты.

Дашин отец дипломатично отмалчивался, хотя и ему не нравилось, что будущий зять – мент. В его службе он не видел перспективы, даже при том, что Туманов довольно известный сыщик.

Сегодня Даша собиралась представить Федора всей своей родне. Но дожидаться его никто не стал. Гости посидели и разъехались. А вместе с ними и Дашины родители. Не захотели видеть непутевого зятя.

Едва очутившись в прихожей, Федор бухнулся на колени перед Дашей, умоляя простить его за опоздание. Но она поняла его иначе.

– Не строй из себя клоуна, Туманов, – строго заметила на этот жест Даша, давая понять, что на прощение ему рассчитывать не стоит. У нее тоже есть достоинство, а еще самолюбие, на которое намекнула мать перед уходом. А Туманов ее просто недооценивает.

– Прости, Даша. Ну, я не мог прийти раньше. Честное слово.

– Честное слово? – Она резко обернулась, отталкивая от себя протянутый букет. – Да чего стоит твое слово? Ты же обещал прийти в шесть. Лично я расцениваю обещание как данное слово. Разве это не так?

Федор не стал рассказывать про убийство банкира Архангельского. Про то, сколько времени он потратил, беседуя с авторитетом Беловым, от которого ровным счетом ничего не добился. Зачем Даше это все знать. Она человек с чистой душой, и не стоит окончательно омрачать девушке настроение в такой день. Пусть хоть у нее будет радость. Всю эту грязь он предпочитал оставлять за стенами своего кабинета, сбрасывая ее с себя, словно одежду, и убирая, но не в шкаф, а в сейф в виде папок с уголовными делами.

Сейчас, глядя на Федора, Даше хотелось только одного – как можно скорей взять и вышвырнуть из своей квартиры это мерзкое существо с фамилией Туманов. Вышвырнуть навсегда. Разве такой ей нужен человек, который не выполняет своих обещаний? Который может поступить столь безответственным образом, как это сделал Туманов? И чего стоит его просьба о прощении вместе с букетом?

– Знаешь, кто ты? – произнесла Даша с обидой, не прикасаясь к цветам. Едва сдерживалась, чтоб не разрыдаться от жгучей обиды.

Федор был согласен на все, поэтому быстро сказал:

– Знаю. Я – дрянь. – Называя себя так, он хотел только одного, чтобы девушка побыстрее успокоилась и простила его. Но Федор недооценил ее характер.

Даша смахнула с глаз слезы, не забыв при этом покачать головой.

– Нет, мой дорогой. Ты не дрянь. Ты гораздо хуже. И не трудись простаивать передо мной на коленях. Не будет тебе прощенья. – Она хотела добавить: «Уходи», но сдержалась и отвернулась к окну, чувствуя себя самой несчастной женщиной в мире. И с этим ничтожеством она едва не связала свою жизнь! Нет, права мать по поводу того, чтобы Даша порвала с ним. Надо только набраться смелости. Решиться раз и бесповоротно.

– Даша, милая. Ну так получилось. Сама знаешь, где я работаю. А мы там, между прочим, не пироги печем. – Федор попытался пошутить, но на Дашу это произвело обратный эффект. На этот раз она не сдержалась, и слова ее прозвучали хлестко:

– Да лучше бы ты пироги пек. По крайней мере, всегда сытым бы был. А то приходишь как голодный волк. Только зубами щелкаешь, чего бы сожрать.

Такое сравнение с хищником больно стегануло по самолюбию Федора. Зря она так. И про то, что он приходит к ней голодный. Нашла чем упрекнуть.

Частенько Федор приходил и сразу садился за стол. А все это потому, что он слишком спешил к ней и не успевал заскочить куда-нибудь и перекусить. Не думал, что дело дойдет до упреков.

– Успокойся, – сказал Федор, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. – Не надо истерик. Если ты хочешь, чтобы я ушел, так и скажи. И незачем называть меня волком. – Он подошел к столу, на котором стояла посередине большая хрустальная ваза с цветами. В нее Федор втиснул свой букет. И, повернувшись, не говоря ни слова, направился в прихожую. Шел медленно, ожидал, что Даша позовет его и простит. Но она не позвала.