Экзекутор

Таня снова промокнула глаза бумажной салфеткой.

— Мы придерживаемся политики не давать клиенту адреса нашей недвижимости, пока не встретились с ним. Он пришел в агентство.

— Вы с ним встречались?

— Нет, — убитым голосом сказала Таня. — Он договорился об осмотре на вторую половину дня, но, позвонив, сказал, что будет на час позже. Я спросила Менди, хочет ли она, чтобы я подождала с ней. — По щекам Тани покатился новый поток слез. — Но она сказала, что сама справится, все будет отлично. Она сказала мне ехать домой, потому что начинался уик-энд. — Она сделала глубокий вдох, и голос у нее дрогнул. — Я должна была остаться с ней.

— Вы ничего не могли сделать, Таня, — успокоил ее Хантер.

— Менди просто цепенела перед огнем, — сказала Таня, снова уставившись в пол.

Хантер и Гарсия быстро переглянулись.

— Почему? — спросил Хантер.

Таня помолчала. Нижняя губа у нее дрожала, когда она заговорила:

— Маленькой девочкой она ужасно обгорела.

— Вы знаете, что с ней случилось?

— Не очень подробно. На самом деле Менди никогда не говорила на эту тему. Просто она однажды рассказала мне, что, когда была маленькой, платье у нее загорелось. С тех пор она испытывала ужас перед огнем. Дома у нее не было даже газовой горелки. Все на электричестве. Она нервничала даже при виде свечей. — Она сделала паузу, чтобы набрать в грудь воздуха, и начала всхлипывать. — Зачем?.. Почему кто-то так поступил с Менди? Я не понимаю. Это же надо быть чудовищем, чтобы сжечь кого-то живьем. — Ее дыхание прервалось короткими всхлипами. — Должно быть, она так мучилась. — Закрыв лицо руками, Таня разразилась истерическими рыданиями.

Хантер поднялся с дивана и встал рядом с ней на колени.

— Мы очень сочувствуем вашей потере, Таня, — сказал он, касаясь ее плеча. — Мы знаем, какое у вас сейчас тяжелое время, и искренне благодарны за то, что вы поговорили с нами.

Дверь квартиры отворилась, и вошел мужчина сорока с лишним лет в хорошо сидящем синем пиджаке с белой рубашкой и галстуком консервативной расцветки. Он был ростом с Гарсию и в хорошей физической форме. Он помедлил секунду, быстро рассмотрев представшую перед ним сцену.

— Таня, ты в порядке? — спросил он, бросив свой кожаный портфель и кидаясь к ней.

Таня подняла голову. Глаза у нее покраснели и опухли.

— Я в порядке, Даг.

Хантер поднялся на ноги, уступая дорогу.

— Это мой муж, — сказала Таня Хантеру и Гарсии. Она повернулась к Дагу. — А это детективы из отдела по расследованию убийств, — объяснила она.

Хантер и Гарсия попытались представиться, но Даг не слушал их.

— Какого черта вы, ребята, здесь делаете? — потребовал он ответа. — Вы что, не видите, в каком она состоянии?

— Нам очень жаль, мистер Риггс, — сказал Хантер.

— Все в порядке, Даг, — вмешалась Таня. — Они просто делают свою работу, а я хочу помочь им, если смогу.

— Но ты же ничего не знаешь. Ты сказала, что никогда не видела того человека.

— Нам может помочь любая информация, мистер Риггс, — сказал Хантер, делая шаг назад. — Таня смогла дать нам кое-какие подробности о жизни Аманды Рейли, и они конечно же помогут нам в расследовании.

Даг обнял Таню и стал ее успокаивать.

— Сегодня я должен был остаться. Ты не в том состоянии, чтобы оставаться наедине с собой, и, конечно, не в том состоянии, чтобы тебя допрашивала полиция. — Он яростно посмотрел на Хантера и Гарсию.

— Со мной ничего не произошло, Даг. Я просто расстроена.

— Вы нам очень помогли, Таня, — сказал Хантер и кивнул Гарсии. — Мы уходим. Еще раз примите наши соболезнования вашей потере, но, если будет позволено, еще пара вопросов.

Таня кивнула, не обращая внимания на раздражение Дага.

— Сумочка Менди так и не найдена. Мы хотели бы осмотреть ее дом. Вы не знаете, она держала в офисе запасные ключи?

Таня вытерла слезы и бросила взгляд на Дага.

— Да. У нее в нижнем ящике. Она всегда запирала дом снаружи, так что на всякий случай держала ключ в офисе.

Хантер кивнул:

— Мы проверим. И последнее. Менди была католичкой?

Таня нервно замотала головой:

— Она вообще не была религиозной. Я думаю, что она даже не верила в Бога. А в чем дело?

— Просто интересуемся. — Успокаивая ее, Хантер улыбнулся и положил на кофейный столик свою визитную карточку. — Если вы вспомните что-то еще, по вашему мнению важное, любую мелочь, пожалуйста, звоните мне в любое время.

Таня несколько секунд рассматривала карточку.

— Простите, но вряд ли я могу вам еще чем-то помочь.

Хантер и Гарсия поднялись с софы и направились к двери.

— Подождите! — внезапно встрепенулась Таня. — Он называл ее Менди.

— И что это значит? — спросил Хантер.

— Когда он звонил по телефону сказать, что запоздает с осмотром, поздоровавшись со мной, он сказал: «Могу я поговорить с Менди?»

55

Клер Андерсон хотела быть репортером, сколько себя помнила. Родившаяся в Хейли, Айдахо, она была сельской девочкой с запросами женщины большого города. Ее родители продолжали жить в Хейли, у них был сильный акцент, и они вели сельский образ жизни. В школе Клер считалась выдающейся ученицей, но ее внешний вид не доставлял ей популярности среди мальчиков. Она очень рано стала набирать вес, чему способствовал выдающийся талант ее матери печь исключительно вкусные булочки. К окончанию школы она стала настоящей толстушкой.

Ее великолепные оценки предоставили ей широкий выбор университетов. Она выбрала университет штата Айдахо просто потому, что ей нравилось быть недалеко от дома. Хейли был домом, но большой город стал ее игровой площадкой, местом, где она впервые познакомилась с наркотиками и решила, что они не для нее. Там она потеряла невинность с парнем, которого видела всего два раза. А также именно там она решила, что не хочет больше таскать лишний вес. С непреклонной решимостью она сменила свою диету, а занявшись бегом, скинула вес до 118 фунтов. Ее преображение было воистину поразительным, и от «непопулярной» она перешла в разряд девушек, с которыми все хотят переспать.

По окончании обучения Клер была предложена работа в «Айдахо стейтсмен», крупнейшей ежедневной газете в столице. В газете она встретила Ноя Джонса, репортера-фрилансера из Лос-Анджелеса, который сказал, что может замолвить за нее словечко перед одним своим приятелем из «Лос-Анджелес таймс». За это ей, конечно, пришлось переспать с ним. Но Клер сочла, что это небольшая цена за возможность оказаться в одной из крупнейших газет США.

Клер сидела на краю стола Мэтта Паскье. В среде криминальных репортеров Лос-Анджелеса Мэтт слыл легендой. Он был журналист старой школы, с людьми разговаривал снисходительно, любил крепко выпить и ни во что не ставил научные степени по журналистике, но был очень умен, и ему нравилась Клер Андерсон. В ней было то, чего он не встречал годами, — отчаянное желание стать хорошим репортером. Она занималась этим не ради денег.

— Так в чем проблема? — Паскье оторвался от своей чашки с кофе и поудобнее устроился на стуле.

— Я делаю что-то не то, — сокрушенно призналась она. — Я не могу подойти к этой истории под правильным углом, а тут еще и телевидение вмешалось.

— Насколько я понимаю, ты встречалась с Робертом Хантером. То есть скорее всего встречалась.

Клер кивнула:

— Он отшил меня.

Паскье издал живой, но странный смешок.

— Ты пыталась соблазнить его? Ох, Клер, да Роберт за милю видел твои подходы. Он не покупается на такие фокусы.

— Я могла воспользоваться этой информацией несколько дней назад, — обвела она взглядом комнату. Все были заняты — сидели уставившись в экраны компьютеров или говорили по телефону.

— Вот что я тебе скажу… но давай поговорим в каком-то другом месте, — сказал Паскье, отъезжая от стола и вставая. Он нахмурился, глядя на помещение, забитое людьми. — Это место угнетает меня. Тут полно университетских идиотов, которые ни черта не знают о журналистике.