Страница 75 из 77
Вот посольство Соединенных Штатов. Гордый флаг, на котором лишних одиннадцать звезд. У Конфедерации крест украшают уже семнадцать – и три из них тоже лишние. И мятежники, и пограничные штаты давно сделали выбор, но знамена хранят память и амбиции – и не позволяют подписать настоящий мир. В прошлый раз это было «постоянное перемирие». Теперь его собираются назвать «вечным». Да, вечным – пока не чихнет прусская канонерка где-нибудь в Марокко… Пусть на этот раз королю и досталось – тем верней он станет прислушиваться к стареющему Бисмарку. И остается лишь ждать, когда к словам «мировая война» припишут номер «третья»? Лет через двадцать – наверняка. Он до нее доживет. И, как бы ни сложились дела в других частях света, можно быть уверенным: Северную Америку опять пересечет фронт, и солдаты в «полевом ореховом» схватятся с армией в хаки. Двадцать лет назад сражались братья. Теперь закончилась схватка кузенов. Это будет битва второго поколения, живущего раздельно. Может быть, хотя бы после этого северные и южные американцы станут друг другу чужими людьми – и смогут ужиться?
У Сити настороженный вид, словно у пса, который никак не может понять – то ли его спустят на дичь, то ли пнут под ребра. Может быть, завтра будет мир, и начнется нормальная торговля – а может, по улицам поскачут казаки, и вовсе не в парадном строю. И пусть себе боятся! Он не боялся команчей… А что казаки? В первую войну вдоль Миссисипи гуляли куда более кровожадные ребята. Например, всадники Куантрилла. Эти умели вырезать город подчистую. По крайней мере, всех мужчин. Юг терпел разбойников, хотя и не признавал частью своей армии. А как-то под конец войны за Отделение банды пришли в Техас на зимовку – их собрали вместе какой-то байкой, а потом познакомили с «кофемолкой Уэрты». Американцы – нация статистиков. Он припомнил любопытный факт: на теле одного из «всадников», некоего Джесси Джеймса, насчитали сто двадцать семь пулевых ран…
Унылые мысли, а фельетон нужен веселый. Такой, чтобы за искренним смехом люди забыли о собственных бедах. Или настолько же злой. А потому – не заглянуть ли в кофейное заведение? Чашка жгучего напитка способна прочистить мозги! Решено. Хотя, конечно, чашечка кофе в центре Сити обойдется в небольшое состояние. Так что стоит сделать еще сотню шагов, миновать Темпл-бар и вступить на спесивые камни Стрэнда. Цены те же, но здесь хотя бы подадут лучшее. Человек, у которого есть время выбраться на Стрэнд, сумеет оценить напиток. И, разумеется, следует не пожалеть ног и шиллингов, выбрать правильное заведение.
За кассой по традиции – красивая девушка. Раньше, до Первой мировой, это была единственная женщина в заведении, разве только под вывеской кафе обустраивался дом терпимости. Теперь среди посетительниц – женщины-служащие. И сама леди-мэр заглядывает в подобные заведения… но не в это. Здесь не подают сладости, под потолком вьется табачный дым. Клиенты, одетые по последней деловой моде, не обсуждают дела – молчат за доброй сигарой. Кусочек старой доброй Англии, которую он нашел так поздно.
Впрочем, иные все-таки беседуют. В пепельнице курится сигара, в руке чашка, добрый знакомый роняет привычные слова – да хоть и о погоде. Джентльмены остаются верны себе в любых обстоятельствах! Вот двое… в штатском. Скорее всего, моряки. Скорее всего, в немалых чинах. И говорят так спокойно, словно русские подводные лодки не пялятся рачьими глазами перископов на набережные Темзы. Верно, этим броненосец все еще – «у королевы много», а тысяча матросских душ – строчка в статистике. Неужели они ничему не научились?
Захотелось уйти, но чутье, без которого нет журналиста, тащило за соседний с моряками столик, ноздри щекотал сладкий дух сенсации. Для начала – подслушать обрывки разговора, а там видно будет. Возможно, именно вид этих спокойных господ после очередного номера «Панча» будет вызывать у сдержанных лондонцев улыбки – или сжатые кулаки. Он еще не решил.
– …нам придется пошевеливаться. На самом деле я почти рад такому обороту дел. Конечно, адмиралтейскую верхушку сметет – но флот останется. И впервые с семнадцатого века начнет играть всерьез. Против соперника, который может выиграть что-то большее, чем малую стычку. Мы слишком успокоились. Превратились в Сфинкса, что раз за разом подсовывает одну и ту же загадку. Что ж – вы сделали то, что прежде удавалось только де Рейтеру: ваши корабли ходят по Темзе. А я должен это терпеть…
– Простите ребят – им интересно. Я их просил далеко в реку не заплывать, но – не послушались…
Плечи говорившего взлетели вверх. В манере, которую большинство англичан много раз видели, но не могли узнать. Потому что видели-то – на карикатурах! Столицу Британской империи посетил тот, кто и усадил упрямого Джона Буля за стол переговоров. Адмирал Невозможное. Сам Алексеев! Здесь. Да, вот и на сигарной полке тлеет черная гаванская его любимого сорта. Вот и вся мистика: журналиста сюда приманило никакое не чутье, а сладковатый дым Америки – почти незаметный оттенок кубинского табака среди африканских сортов. Адмирал курит только гаванские сигары… а последний десяток лет, после того, как осколок пробил легкое, не затягивается. Глупая стычка на краю света. Пройди чилийская сталь чуть левее – и кто завершил бы эту бойню?
А что «просил» – нет, не рисовка. Если нужно, адмирал Алексеев умеет приказывать, но – не любит. Считает, что у его людей головы есть, пусть думают. Даже задачи ставит в виде: «Я бы вам рекомендовал…» Были случаи, когда корабли шли в безнадежный бой ради соблюдения маленького подпункта таких рекомендаций. Больше сделаешь – сильней отзовется.
Адмирал между тем продолжает:
– …встретиться было очень приятно. Рад, что в случае продолжения кампании мои коммуникации были бы атакованы столь изящным способом.
Его английский – по-прежнему тягуч, как у уроженца старого Юга. Здесь его скорее примут за шотландца. А противники – прощаются. Рукопожатие.
– Возможно, в следующей войне мы будем союзниками.
Улыбка русского.
– Почему бы и нет? Салочку за Севастополь мы вам вернули.
Англичанин остается невозмутим. Знаменитая неподвижность верхней губы… Или все-таки чуть треснула?
– Значит, для вас это спорт?
Русский снова серьезен:
– Нет. Но есть лишь два способа надежно обезопасить себя от реванша. Либо истребить врага под корень, чтоб памяти не осталось. Либо – сделать другом. Других средств нет. Сейчас Британия располагает хорошими шансами на дружбу с Россией. Но совершенно не обязательно сохранит их, если решит сыграть еще раунд того, что вы называете Великой Игрой…
Англичанин не ответил. Повернулся и вышел. Что ж, это возможность. Подойти, представиться…
– Итак, вы меня узнали.
– Еще бы! Возможно, это будет лучшее интервью за всю мою карьеру. Позволите?
Адмирал Невозможное делает приглашающий жест. И вот – сигара тлеет в подставке, официант подскочил, повинуясь электрическому звонку, принял заказ. За окном – привычная жизнь Стрэнда, горбатые омнибусы, зажатые меж объявлений сэндвичмены, нарядная публика. Внутри – человек, который мог все это превратить в смесь из щебня, щепы и крови. Не стал.