Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 59 из 77

И вот штабс-капитан от адмиралтейства Адам Мецишевский хватается за голову. Он, правда, в ужасе – но не удивлен. А уж как услышал одно из имен… Ну, нашел. Ну, спросил рыжую, что она вообще на корабле делает.

– Воюю за Конфедерацию и Зеленую Эйре. – Выяснилось, что девчонка умеет не только щебетать. Слова выходили до комичного важными. – Я слышала, у вас в Каролине есть леди, что пушки льет, и береговой батареей командовала. Вот она – да! А я что… Никакой разницы с госпиталем, только качает немного. Ну, еще петь могу. Вы ведь, говорят, по вечерам поете? И не беспокойтесь! Тут все – мои подруги. Я за ними в три глаза смотреть буду… Верите?

И ведь действительно – пела, да еще как! А хлопоты свелись к лишнему докладу по утрам и мелким просьбам: того не хватает, да этого. Сердитое зимнее море доставляло куда больше забот, старалось выбить заплаты из продырявленных бортов, волны с размаху били корабль по низкому носу, норовило заглянуть в каземат.

А потом был привычный запрос с острова Салливен, и гавань, среди которой, словно залетевшая на ночной огонь бабочка, складывает лиселя русский корвет.

На пирсе – черно от мундиров, глаз слепит сверкание эполет. Даже странно! Откуда-то взялся целый капитан 1-го ранга. Знаком… Да! С акварели с героями Севастополя! Рука взлетает к козырьку. Вот и ответное представление:

– Бирилев Николай Алексеевич. Прислан принять команду над броненосным крейсером «Александр Невский». Кстати, под шпицем весьма высоко ценят ваши успехи, Евгений Иванович, – сразу стал официальным. – Высочайшим указом велено, в ознаменование успешного командования боевым кораблем столь высокого класса и отбытия ценза по нахождению в море – произвести мичмана Алексеева, минуя звание лейтенанта, в капитан-лейтенанты Русского императорского флота. Также, в ознаменование отличного мужества и храбрости, выказанных при командовании фрегатом «Александр Невский», несмотря на полученные раны, наградить его орденом Святого Георгия четвертой степени. Поздравляю, капитан-лейтенант!

Как внезапно! Хотя этого следовало ожидать. Значит, он хозяин на крейсере только до того, как на борт взойдет новый капитан. Что ж, корабль ему, и верно, велик. И то, что на замену прислан сам Бирилев – награда немногим меньше самого Георгия! Значит, правильным кораблем новый «Невский» получился. Достойным одного из лучших капитанов. Служить же под началом Николая Алексеевича – точно не будет скучно! Руки приходится сжать в замок, чтоб не егозили. Достоинство и еще раз достоинство. Ты все еще командир крейсера. Только вот сердитый зимний ветер протягивает насквозь.

– Полагаю, вы пожелаете ознакомиться с кораблем и личным составом.

– Безусловно…

Но сначала – капитанский салон. И разговор… Новый командир с чего-то сумрачен. Быть может, беспокоит севастопольская рана?

– Я привез нескольких офицеров для замещения должностей, положенных офицерам Морского корпуса… – Бирилев осекся. Верно, заметил стиснутые до побеления костяшек кулаки. – Не волнуйтесь. Штабс-капитан Мецишевский останется старшим помощником и числиться отныне будет по Корпусу морских офицеров, а не инженеров-механиков. Не волнуйтесь ни за прапорщиков, ни за механиков. Первым открыт путь в мичманы флота, вторые тоже не забыты. Старшему, кстати, в обход традиций высочайше определен в награду орден Святой Анны с мечами. Полагаю, вам самому следует порадовать сослуживцев. Так что не беспокойтесь, Евгений Иванович, никто не обижен. В Адмиралтействе подумали обо всем… одного предусмотреть не смогли. Ваших подвигов славных! И что мне теперь с вами делать?

– А что со мной делать? – удивился Алексеев. – Сейчас перетащу пожитки в офицерскую каюту, по новой должности. Какую определите.

– Какую определю… Давайте, Евгений Иванович, начистоту.

На стол пиковой дамой ложится бумага. Приказ. Хороший! И верно, никто не забыт. И там, черным по белому – «рекомендуется к назначению на должность артиллерийского офицера». И это – не подмена на безрыбье, это настоящее назначение! Это – не мостик. Эта должность не будет висеть на плечах сводом небесным. Хорошая, боевая, работа. Самое то!

Но – лишь рекомендуется… Перворанговый палец вжимается в бумагу пониже главного: даты. Руки – под стол! Иначе будет видно, что свежепроизведенного капитан-лейтенанта колотит, как в лихорадке.

– Полгода назад.

– Именно. Это было писано до ваших броневых походов. Одно дело принять, по сути, новый корабль у молодого офицера, который командовал небронированным корветом… на «Невском» же двенадцать пушек? Значит, по классификации он корвет, уж без брони – точно. И совсем другое – оставить под своей командой того, кто провел броненосный корабль сквозь пламя нескольких боевых походов. По уму, так вас следовало бы на «Невском» оставить, присвоив или вам – ранговые погоны, или корабль классифицировав как броненосный корвет. Но – есть приказ. И, начистоту, отказаться от такого корабля я просто не могу. Это песня! Но вы у меня за спиной… на любой должности… Понимаете?

Алексеев встал. Прошелся по салону – чужому, раз приказ предъявлен. Взял со стола сигару – конечно, кубинскую, еще с первого, неброневого, похода, начал крутить в пальцах. Приходилось говорить самому то, за что другого бы возненавидел. Бирилев теперь долго будет ему неприятен – да война не женитьба, приязнь тут без надобности.

– Вполне. Я… неуместен на «Невском». Так?

– Вы точно сформулировали.

– Тогда… Южане достраивают несколько блокадопрорывателей. Один из них винтовой, и может быть оборудован наподобие «Буслаева»… С удовольствием составил бы компанию Римскому-Корсакову.

– Нет. Я понимаю, вы еще не сообразили… вы теперь капитан-лейтенант, Евгений Иванович, – новый командир «Невского» поджал губы. – Ну, из устава… Вам корвет положен или фрегат. По цензу. Чем мельче командовать – в выслуге не учтется.

– Так я не ради выслуги!

– Понимаю. Море! Когда плавать и воевать, как не молодым! Но со мной этих молодых… И я должен дать им цензовые должности. Вот мой лейтенант N – специально не назову фамилии, во избежание тяжелых чувств – он может принять легкий корабль и отлично с ним справится. Или я ему дам батарею, но тогда придется утеснить, скажем, прапорщика Гришина. А ведь он сейчас над батареей начальствует! К переводу на плутонг наверняка готов, но не на пушку.

Алексеев сел. В руках – половинки сигары. И как разломал, она ж толстая?

– Так что, выходит, я в чарлстонском отряде – пятое колесо?

– Именно так, – подтвердил Бирилев. – Сказано жестко, но точно. Потому я прошу: Евгений Иванович, завтра с тобой Стекль будет говорить – прими его предложение. И у меня над душой стоять не будешь, и не соскучишься, и карьере польза, и отечеству. Ей-ей!

Бирилев не договорил. «А главное, я доделаю работу Копытова. Вытащу тебя из огня. Не знаю, верно ли ты цареныш – но ты скакнул через три строки табели разом, и Граббе говорил о тебе вкрадчиво так…» «Цареныш» не отвечает. Вновь вскочил. Лампа отчеканила на стене профиль с николаевского червонца. Сцепил руки в замок, глядит исподлобья. Наконец роняет:

– Я не могу принять решения во вред кораблю. Если я мешаю командиру – должен просить о переводе. Потому – не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие. Я соглашусь с должностью, которую мне предложит посланник. А теперь – прошу извинения, мне нужно некоторое время поработать в моей каюте. Привести в порядок бумаги перед передачей корабля.

И вышел – из командирского салона, который только что перестал быть его салоном. Бирилев тяжело облокотился о стол, вздохнул. Не нужно быть провидцем, чтобы догадаться: он только что обрел очень неплохие шансы во благовремении получить под команду флотилию на Каспии. Если Алексеев не поймет…

Увы, до такого понимания годы, а пока – лампа горит всю ночь напролет, но наружу ничего не видно. Только шум вентиляции, только рука набрасывает статистику. Новый капитан должен понять, что за корабль ему достается! Собираются в столбики точки и палочки – отдельно парусники и пароходы, отдельно потопленные артогнем, затопленные и сожженные после сдачи, отпущенные после досмотра нейтралы, боевые корабли, отделавшиеся повреждениями, – и те, которым уйти не удалось. И, конечно, как венец славных дел – «Фландрия». Погибший французский броненосец назывался именно так. Новый тип, несколько месяцев как со стапеля. Погиб – нелепо и случайно. Его не добивали, гоняли транспорты. Тут тоже хорошо: часть вернулась в порты Мексики, по одному-два судна в каждый, часть попряталась на Ямайке или Мартинике, иные интернированы на Кубе. А броненосец… Просто удачное попадание, просто пожар, просто не смогли унять, просто не дошли до порта, просто рванули погреба, просто еще несколько сотен людей, и неплохих людей, ушли на дно. Алексеев поймал себя на том, что повторяет слова популярной в Чарлстоне песенки. Да, славно потрудились. А что натворит на этом крейсере настоящий командир, который действительно заслужил мостик? То-то! И хватит скулить…