Страница 3 из 10
Кэрол стояла поодаль и смотрела на карусель: деревянные лошадки крутились под сияющими гирляндами. Подошел Антон и взял ее за руку.
— Забава для малышни, знаю, — вздохнула Кэрол, — но не поверишь, я никогда на такой не каталась…
— Ты в детстве ни разу не каталась на карусели? — удивленно спросил Антон.
— Я в деревне росла, у нас ярмарок не было. А когда приехала в Лондон на медсестру учиться, то выросла уже, потом война началась и…
— И сейчас ты бы хотела прокатиться. Пошли! — Антон потащил Кэрол к палатке, где продавали билеты. — Оплачу твой первый заезд. Седлай эту, — сказал он, указывая на лошадь с золотой гривой, — остальные чересчур норовистые, в первый раз лучше не рисковать.
— А ты не пойдешь? — спросила Кэрол.
— Нет уж, спасибо. У меня при одном их виде голова кружится. Но ради тебя постараюсь, буду смотреть во все глаза.
Тренькнул звонок, Антон спрыгнул с помоста. Карусель завертелась. Подошли Сэм, Алиса и Эдди. Они смотрели на Кэрол, единственную взрослую среди малышей, которые смеялись и показывали на нее пальцами. Когда карусель делала второй круг, друзья увидели, что Кэрол плачет, кое-как утирая слезы ладонью.
— Очень умно! — Алиса толкнула плечом Антона.
— Я как лучше хотел. Не знаю, что с ней, она же сама хотела…
— С тобой прокатиться, дурак, а не выставлять себя на посмешище.
— Антон же сказал: он хотел как лучше! — заступился Сэм.
— Были бы вы джентльменами — составили бы ей компанию, а не торчали тут.
Пока они совещались, Эдди вспрыгнул на карусель и зашагал мимо лошадок, раздавая легкие подзатыльники тем малышам, которые, по его мнению, слишком громко смеялись. Карусель все неслась по кругу. Эдди наконец дошел до Кэрол.
— Кажется, вам нужен конюх, мисс? — заявил он, кладя руку на деревянную гриву.
— Эдди, умоляю, помоги слезть.
Но Эдди оседлал круп лошади, крепко обнял Кэрол и склонился к ее уху.
— Покажем этим карапузам! Повеселимся на полную катушку, а они пусть засохнут от зависти. Встряхнись, старушка, вспомни: пока я тут в пабах не просыхал, ты под обстрелами носилки таскала. И когда вернемся к нашим придуркам-друзьям, хочу, чтобы ты взахлеб хохотала, ясно?
— Думаешь, у меня получится, Эдди? — всхлипнула Кэрол.
— Если думаешь, что ты смешная на этой кляче среди мелюзги, представь, как смотрюсь я с сигарой и в кепке.
И на следующем круге Эдди и Кэрол уже хохотали до колик.
Карусель замедлила ход и остановилась.
Чтобы загладить свою вину, Антон угостил всех пивом в буфете. В громкоговорителях послышался скрип, и по пирсу разнеслись туки бешеного фокстрота. Алиса глянула на афишу на столбе: здесь, на пирсе, в бывшем натре, после войны переделанном в кафе, давали музыкальную комедию в сопровождении оркестра Гарри Грумбриджа.
— Сходим? — предложила Алиса.
— Почему бы и нет? — подхватил Эдди.
— Опоздаем на последний поезд, а мне в такую погоду на пляже ночевать неохота, — заметил Сэм.
— Ничего подобного! — запротестовала Кэрол. — После спектакля еще полчаса останется, чтобы дойти пешком до вокзала. Правда, холодно становится. Я бы потанцевала, чтобы согреться. И вообще, скоро Рождество, будет что вспомнить.
Ребята не нашли предложить ничего лучше. Сэм быстренько подсчитал: вход стоил два пенни, и если они не пойдут, то всем наверняка захочется завернуть поужинать в какой-нибудь паб, дешевле сходить на спектакль.
Зал был полон. Зрители толкались у сцены, многие танцевали. Антон, пригласив Алису, толкнул Эдди в объятия Кэрол, а Сэм ухмыльнулся, глядя на парочки, и ушел с площадки.
Как и предчувствовал Антон, день пролетел слишком быстро. Когда актеры вышли на поклон, Кэрол махнула друзьям: пора было возвращаться. Они вместе стали проталкиваться к выходу.
Фонарики раскачивались на ветру, и в эту зимнюю ночь огромный пирс напоминал причудливый пароход, освещавший огнями море, по которому ему никогда не поплыть.
Друзья шли к выходу, и вдруг Алисе широко улыбнулась гадалка, сидевшая в своем фургончике.
— Никогда не хотела узнать, что ждет тебя впереди? — спросил Антон.
— Не-а, ни разу. Я не верю, что будущее заранее предопределено, — ответила Алиса.
— В начале войны гадалка предсказала моему брату, что он выживет, если переедет, — сказала Кэрол. — Когда он уезжал к себе в часть, то давно уж об этом забыл. А через две недели дом разбомбили немцы. Все соседи погибли.
— Тоже мне предсказание! — фыркнула Алиса.
— Никто не знал, что Лондон будут бомбить, — возразила Кэрол.
— Хочешь узнать, что скажет оракул? — улыбнулся Антон.
— Не болтай чепухи, нам пора на вокзал.
— У нас еще сорок пять минут, спектакль раньше закончился. Время есть. Давай, я заплачу!
— У меня никакого желания слушать болтовню этой старухи.
— Отстань от Алисы, — вмешался Сэм. — Не видишь, она боится?
— Слушайте, как же вы мне надоели, все трое! Ничего я не боюсь. Я не верю гадалкам и стеклянным шарам тоже. Вам-то зачем мое будущее?
— Возможно, один из этих джентльменов тайно желает знать, сумеет ли он когда-нибудь затащить тебя в свою постель, — тихо проговорила Кэрол.
Антон и Эдди ошеломленно воззрились на нее. Кэрол покраснела и, пытаясь сгладить неловкость, лукаво улыбнулась.
— Ты могла бы спросить ее, успеем ли мы на поезд — это предсказание хотя бы полезное, — продолжал Сэм. — И потом, мы сможем сто быстро проверить.
— Можете смеяться сколько влезет, а я в это верю, — сказал Антон. — Если пойдешь, я следующий.
Друзья окружили Алису и с интересом уставились на нее.
— Послушайте, но это же просто глупость, — досадливо проворчала она, расчищая себе путь.
— Трусиха! — крикнул ей вслед Сэм.
Алиса резко обернулась.
— Ну что же, если вокруг одни дети малые, которые не желают взрослеть, но хотят опоздать на поезд, пойду послушаю россказни этой хиромантки, а потом — домой. Идет? — спросила она и протянула руку к Антону. — Ну что, дашь два пенни?
Антон порылся в кармане, сунул Алисе две монетки, и она направилась к гадалке.
Алиса шла к фургону, ясновидящая ей по-прежнему улыбалась. Морской ветер задул сильнее, обжигая щеки. Девушка наклонила голову, словно кто-то ей вдруг запретил смотреть в глаза пожилой женщине. Сэм, наверное, прав: предстоящее гадание взволновало ее сильнее, чем она думала.
Гадалка усадила Алису на табурет. У нее были огромные глаза, бездонный взгляд и не сходившая с губ завораживающая улыбка. На столе не было ни стеклянного шара, ни карт Таро. Гадалка протянула к Алисе усеянные коричневыми пятнышками руки и дотронулась до ее пальцев. От этого прикосновения девушку вдруг охватило странное приятное чувство, ей стало хорошо, как давно уже не было.
— Я уже видела твое лицо, моя девочка, — прошелестела гадалка.
— Ну да, вы же давно на меня смотрите!
— Ты не веришь в мои способности, не так ли?
— По натуре я рационалист, — отвечала Алиса.
— Неправда, ты натура творческая, женщина самостоятельная и волевая, хотя иногда страх тебя останавливает.
— Почему мне весь вечер твердят, что я чего-то боюсь?
— У тебя был растерянный вид, когда ты подошла ко мне.
Гадалка еще пристальней уставилась на Алису. Теперь ее лицо было совсем близко.
— Где я уже видела эти глаза?
— В другой жизни, наверное, — иронично заметила Алиса.
Взволнованная гадалка резко выпрямилась.
— Амбра, ваниль и кожа, — прошептала Алиса.
— О чем ты говоришь?
— О ваших духах и вашем увлечении Востоком. Я тоже кое-что подмечаю, — заявила девушка с вызовом.
— У тебя действительно есть дар, но что гораздо важнее, у тебя есть история, о которой ты ничего не знаешь, — произнесла старуха.
— Вы все время улыбаетесь. Это для того, чтобы расположить к себе своих жертв? — насмешливо осведомилась Алиса.
— Я знаю, почему ты пришла ко мне, — сказала гадалка. — Если подумать, это забавно.