Страница 3 из 93
— Подождите! — крикнул Бёртон, идя следом. — Мы не договорили.
— Как-нибудь в другой раз, — уклончиво ответил тот.
Они вошли в битком набитый зал и поднялись на сцену. Из толпы раздались крики. Полковник Уильям Сайкс, который вел заседание, уже давно сбился с протокола, безуспешно пытаясь успокоить самых громких слушателей, в большинстве своем журналистов, в том числе особенно сильно бушевавшего молодого американца Генри Мортона Стэнли, который явно замышлял что-то такое, что не вписывалось ни в какие регламенты. Доктор Ливингстон, сидевший рядом с Сайксом, был разъярен до последней степени. Клемент Маркхэм, тоже сидевший на сцене, кусал ногти. Бёртон тяжело опустился на стул рядом с ним, вынул из кармана карандаш и маленький блокнот и начал нервно писать.
Наконец, сэр Джеймс Александр, Артур Файндли и остальные географы заняли свои места на сцене.
Аудитория громыхала.
— Сколько можно ждать! Вы что, с пути сбились? — с издевкой крикнул кто-то из задних рядов.
Толпа одобрительно зашумела.
Мурчисон что-то прошептал на ухо полковнику. Сайкс кивнул.
Президент Географического общества прошел за кафедру, ударил по ней костяшками пальцев и с каменным выражением посмотрел на лица в зале. Публика затихла, раздались покашливания, после чего воцарилась тишина.
— Приношу свои извинения за задержку, — начал сэр Родерик Мурчисон. — Уверен, что, узнав причину, вы поймете нас. Все мы потрясены страшным известием, это… — Он прервался, кашлянув, — … это ужасное несчастье с лейтенантом Спиком. Мне горько говорить, но шансов выжить у него почти нет.
Зал ахнул и загудел, как улей.
Мурчисон поднял руки:
— Пожалуйста, пожалуйста!
Крики прекратились.
— Мы пока не располагаем точной информацией, — продолжал президент, — но буквально полчаса назад получили письмо от брата лейтенанта Спика. Там написано, что вчера после полудня лейтенант охотился вместе с друзьями в имении Фуллера около Нестон-Парка. И в четыре часа дня, когда он перебирался через стену, его ружье выстрелило и он получил тяжелейшую рану в голову.
— Может быть, он застрелился, сэр? — спросил кто-то у задней стены.
— Преднамеренно, вы хотите сказать? Нет ни малейшей почвы для таких предположений!
— Капитан Бёртон! — закричал другой слушатель. — Уж не вы ли спустили курок?
— Что вы говорите! — возмутился Мурчисон. — Как вы смеете обвинять? Не желаю даже слышать такое!
Хлынул шквал возмущенных выкриков, и большинство было адресовано Бёртону.
Знаменитый исследователь вырвал страницу из блокнота, передал ее Клементу Маркхэму и, наклонившись к нему поближе, что-то прошептал в самое ухо. Маркхэм поглядел на листок, встал, подошел к Мурчисону и тоже что-то тихо произнес.
Мурчисон кивнул.
— Леди и джентльмены, — объявил он. — Вы пришли сюда, в Батскую Ассоциацию по распространению научных знаний, послушать дебаты между капитаном, сэром Ричардом Бёртоном и лейтенантом Джоном Спиком об истоках Нила. Я понимаю, что вам хотелось бы знать, что думает сэр Ричард об ужасном происшествии с его коллегой, но, надеюсь, никто из вас не сомневается, что он глубоко переживает случившееся и не в состоянии обсуждать эту тему именно сейчас. Он, однако, написал короткое заявление, которое огласит мистер Клемент Маркхэм.
С этими словами Мурчисон сошел с кафедры, и его место занял Маркхэм. Ровным и спокойным голосом он прочел записку Бёртона:
— «Человек, которого я называл братом, лежит тяжело раненный. Несогласие во мнениях, которое, как вам известно, разделило нас после его возвращения из Африки, не мешает мне публично выразить свое искреннее восхищение его талантом и предприимчивостью, и я глубоко потрясен тем ударом судьбы, что обрушился на него с такой тяжестью. Какую бы веру вы ни исповедовали, прошу вас помолиться за него».
Маркхэм вернулся на свое место.
В зале воцарилась мертвая тишина.
— Сэр Бёртон просил тридцатиминутный перерыв, — напомнил Мурчисон, — после чего готов представить новые данные о долине Инда. А пока предлагаю внести изменения в расписание послеобеденных выступлений. Благодарю вас. — И он вместе с группой географов вышел из зала, обменявшись несколькими тихими словами с Бёртоном.
Сэр Фрэнсис Ричард Бёртон, как будто в тумане, двинулся в противоположную сторону и очнулся от тревожного забытья, только оказавшись в одной из читален. К счастью, там никого не было. Он вошел, закрыл за собой дверь и прислонился к ней.
Потом зарыдал.
— Прошу прощения, я не могу продолжать.
Его голос утонул в тишине.
Он говорил уже двадцать минут, с трудом понимая, о чем, — просто машинально, противным дрожащим голосом читал выдержки из своих дневников. Слова его, как река, все более замедляли течение, пока русло и вовсе не пересохло.
Подняв голову, он увидел сотни устремленных на себя глаз — не во всех он прочитал жалость и сочувствие.
Он глубоко вздохнул.
— Прошу прощения, — добавил он погромче. — Но дебаты сегодня не состоятся.
Он отвернулся от публики и, не обращая внимания на реплики и аплодисменты, сошел с кафедры, проскочил мимо Файндли и Ливингстона и практически убежал в вестибюль. В гардеробе попросил у служителя пальто, шляпу и трость, а получив их, вылетел через наружные двери и бросился по ступеням на улицу.
Был полдень. По небу, не торопясь, плыли темные облака; теплые ясные дни прошли, стало заметно прохладнее.
Он махнул кэбу.
— Куда, сэр?
— В «Роял».
— Пожалуйте.
Бёртон забрался в кабину. Пол был усеян окурками. Кэб трясся и гулко грохотал по булыжникам, но Бёртон сидел в оцепенении и не замечал ничего вокруг.
Он попытался представить себе Спика юным лейтенантом, который тогда был его верным спутником, а не злейшим врагом. Увы, память отказывалась подчиняться и упорно переносила его в тот день, который стал началом вражды. Когда это было? С чего все началось? Да, нападение в Бербере, шесть лет назад.
Бербера, самая восточная часть Африки, 19 апреля 1855 года
Уже несколько дней на горизонте сверкали молнии. Воздух был сырым и тяжелым.
Исследовательская группа лейтенанта Бёртона разбила лагерь на каменистом кряже, в трех четвертях мили за городом, недалеко от берега. Палатка лейтенанта Строяна находилась в двенадцати ярдах [4]правее роути, [5]которую Бёртон делил с лейтенантом Хирном. Палатка лейтенанта Спика располагалась слева, отделенная от остальных продовольственными запасами и оборудованием, укутанным в брезент.
Невдалеке стояли на привязи пятьдесят шесть верблюдов и два мула. Помимо четверых исследователей в лагере жили тридцать восемь человек: аббаны, охранники, слуги, погонщики верблюдов — все вооруженные.
Приближался сезон дождей, и Берберу надо было покинуть еще на прошлой неделе. Проходивший мимо арабский караван задержался и предложил проводить экспедицию из города, но Бёртон отказался, считая необходимым дождаться корабля с запасами, который наконец вышел из Адена и мог появиться с минуты на минуту.
Лагерь заснул. Бёртон усилил посты, выставив еще трех охранников, потому что сомалийские племена, жившие вдоль побережья, уже несколько дней грозили экспедиции нападением, считая, что англичане собираются завладеть их факторией и помешать им заниматься работорговлей.
В два тридцать утра Бёртон проснулся от криков и оружейной стрельбы.
Он открыл глаза и взглянул на крышу палатки. На полотне дрожал оранжевый свет.
Он едва успел сесть, как в палатку ворвался Эль Балюз, предводитель аббанов.
4
Примерно 10 м.
5
Роути — вид большой палатки, используемый сепуями и напоминающий по форме пентхауз, один конец которого выше другого, — такие дома американцы называют пристройками с односкатной крышей. Верх поддерживается поперечным шестом, положенным на два вертикальных.