Приговоренные к войне

Наверное, вот так и сходят с ума: я нисколько не удивился, когда мои мысли материализовались. Только лениво подумал: «Опять чьё-то мнемо? Ну что ж, каждому своё… Кому-то мерещатся зелёные человечки, а кому-то – чёрные».

Эти фигурки цвета ночи возникли из ничего, из воздуха вперемешку с листвой. Они неторопливо вышли по лесной тропинке на пустошь, что вела к штабной постройке. Видение было очень качественным, достоверным и подробным. Чёрные шлемы с поблёскивающими забралами. Ранцы за плечами. Провода, тянущиеся от них к шлемам. Вот только почему-то в руках у них не было излучателей.

«Ну, хоть в мнемозаписи они не опасные. Вот и демоны пожаловали… А тебе, Дымов, сейчас смирительную рубашку выдадут. Да ещё и рукава за спиной завяжут… Чтоб ты сдуру на ейной девственной белизне пятна камуфляжные рисовать не начал! – по своему обыкновению изгалялся Антил. – Дождался – и к тебе уже глюки явились. Куды рассаживать-то будешь? Комната ведь махонькая, а тут народу поболе двух десятков… А чем потчевать-то гостей дорогих?»

Они двигались колонной. И почему-то вперемежку с нашими «лесными побратимами».

«А-а… Ну да, ну да, как же… Что-то типа братания на фронтах. Сейчас и большевики подтянутся. Читали-с про такое, читали… А ну тебя, Дымов, уж лучше про Амринку думай».

«Алё! Приём! Херр оберст, ты чего – охренел, иль как?! Это не глюки… Это натуральные враги, во плоти!» – окрысился Анти-Я.

«Ладно те… Всё никак не навоюешься?! Всё о полковничьей папахе мечтаешь? – отмахнулся я. – В сумасшествии свой кайф есть… А через дыры в крыше – небо видать. И к богу ближе. Сказано же, неразумные дети… вот и соответствуй».

«Да ты чего-о-о?! Лёхлёхыч! Истинный крест – ВРАГИ!!!»

Меня забавлял его искренний порыв. Откуда здесь враги? И вдруг…

Ленивое оцепенение слетело с меня, как снег с задетой рукой ветки. Неужели?! Взгляд, навёрстывая упущенное, принялся РАБОТАТЬ. Выхватил среди чёрных фигур несколько голов без шлемов. И… наткнулся на знакомые черты лица.

Фэсх Оэн!

Мы встретились взглядами. Его лицо удивлённо вытянулось, но мой «резидент» тотчас же справился с эмоциями. И пока наши органы зрения неподвижно впитывали картины, руки двигались молниеносно. Мои – сорвали «вампир», заброшенный за спину, передёрнули затвор, изготовили оружие к стрельбе («Молилась ли ты на ночь, Демона?!»). Его – нырнули под комбинезон, извлекли «Спираль»… Он застыл на месте, держа терминал как материнскую ладанку («А зачем? Всё равно – не успеешь убить… Лучше обсудим дела наши скорбные»).

Я непроизвольно сжал челюсти, так сильно, что заломило зубы.

Ребята Упыря, сопровождавшие локосиан, запоздало кричали мне, что это послы от… Несколько «чёрных шлемов» замахали белыми флагами. Так вот какие парламентёры к нам пожаловали! До меня наконец-то дошло. Фэсх Оэн, опомнившись, гордо отвернулся, но не сумел скрыть смятение и растерянность, стынущие в глазах. Неужто не чаял кукловод повстречать здесь именно меня, бывшую «марионетку»?

Процессия локосиан продолжила движение. Я смотрел в чёрные спины и мучительно боролся с искушением пустить им вслед длинную очередь. Жать, жать на спуск, пока не закончатся патроны в магазине… Они, наверняка, чувствовали мой угрожающий взгляд – поминутно оглядывались. Но я совладал со своими чувствами. Щёлкнул предохранителем. Забросил верный «вампир» за спину.

…Известие о делегатах противника обогнало процессию. Через полчаса о прибытии локосиан знали все НАШИ. К избе штаба начали прибывать командиры всех рангов и группы возбуждённых воинов. Однако мудрый Упырь своевременно упредил вероятное стихийное развитие событий. Прибывшее «посольство» целиком, все два с половиной десятка локосиан, он разместил в штабном помещении. Любопытствующим же отдал чёткий приказ: вернуться к своим подразделениям и быть наготове, чтобы по первому сигналу прибыть на общее построение.

«Официальное Предложение Высшей Семёрки Мира Локос».

К этому сводилась суть заявления, сделанного нам. Говорил Фэсх Оэн, именно он, мой «куратор», возглавлял делегацию бледноликих. Его речь, как обычно, была лишена эмоций и длилась не более пяти минут. Хотя, чтобы понять основной смысл, хватило бы и нескольких последних фраз. Ведь смысл сказанного, ни больше ни меньше, сводился к той самой, памятной фразе из моего сна…

Фэсх Оэн изъяснялся на пределе возможностей голоса, хотя и не кричал. Слова свободно разлетались над массой притихших воинов.

– Каждая цивилизация… в своём развитии преследует собственные… отличные от других цели… используя для этого все доступные средства… И пересечение путей развития различных цивилизаций… не всегда является прямым умыслом тех или иных вождей либо правительств… Не секрет, что существуют базовые космические законы… осознать глубину которых – нам практически не под силу… Мы, локосиане, попытались идти наобум в решении собственной проблемы… и Космос отреагировал… Рухнула система разделения… Ситуация вышла из-под нашего контроля… смешались армии… всех эпох, вплоть до… определённого верхнего предела времени, барьера будущего… за который нам не проникнуть… Вопреки изначальному плану… на одном поле битвы очутились войска обществ… разного уровня развития, которые не должны были пересечься… Мы продумали почти всё, но на деле оказалось гораздо сложнее… осуществить столь грандиозные замыслы… и добиться их безукоризненного исполнения в мелочах… Именно они… некоторые детали, как всегда, оказались неучтёнными… и привели к фатальным искажениям… В результате мы вступили в открытый конфликт с вами… и в вашем лице с вашей цивилизацией… Теперь разрешить его можно только одним способом…

Земляне слушали локосианина на Костровой площади – самом большом пустыре, где первоначально ютились отряды и воины, примыкавшие к штрафникам Данилы Петровича. Позднее было принято решение строить в лесной зоне бараки для размещения личного состава, а пустырь превратился в место официальных построений. Плац. Как положено в любом порядочном гарнизоне.

Сегодня Костровую площадь было не узнать!

По неправильному многоугольнику периметра стеной выстроились сводные отряды разноязыкого воинства всех народов и времён. («До «определённого» барьера в будущем? Странно, однако мне кажется, что я знаю верхний предел. Это время моего поколения… Никого из МОЕГО будущего здесь так и не встретил».) Многотысячное построение упиралось тыльными частями в стволы деревьев, а местами – целыми колоннами уходило в лес, не помещаясь на пустыре. Командование Земной Армии Сопротивления, включая меня, располагалось перед штабной избой.

Я не берусь даже представить, что творилось «на душе» у этих двадцати пяти чужаков, которым по воле своих правителей довелось очутиться в плотном окружении гигантской вооружённой толпы. В самой гуще ВРАГОВ.

Тысячи ненавидящих взглядов ползали по локосианам, жгли, резали их на кусочки. Иноземцев готовы были разорвать голыми руками… И я, поддавшись этой совокупной ауре ненависти, исходившей от сборного воинства Земли, чувствовал, что поливал бы чужих-парламентёров очередями, пока всех не положил бы… мочил бы ничтоже сумняшеся и без зазрения совести!

«Ты ли это? А кто вчера терзался поисками мотивов их поведения? Кто пытался понять их психологию?!» – откровенно издевался Антил.

«Ну, было… Было…» – сплюнул я в сердцах.

…Было…

Вчера после обеда я заглянул в барак, где содержались пленные «демоны». Сто сорок два «солдата» от демографии. Жалкий остаток тех, кто уцелел в жестокой схватке с Чёрным туменом и Упырёвым воинством… Сто сорок два пленника, которым Данила после боя в сердцах пообещал страшную участь.

Я смотрел на этих… людей?.. и не мог понять, что же преобладало в моих чувствах. Жалость? Любопытство? Тревога? Раздражение? Ненависть? Скорее всего – жуткая едкая смесь из всего этого. Но, как ни крути, – доля ненависти больше прочих.

Передо мной были ВРАГИ. Настоящие. Хотя уже и не опасные. Побеждённые. Потому и начали вплетаться в ненависть иные чувства. И начали излучать свои ИНЫЕ мысли…