Купец

Сразу трех зеленокожих швырнуло на землю. Кистень Костроправа сбил четвертого, вцепившегося в дымящуюся ручницу.

А-Ка тем временем срубил еще двух дикарей.

Виктор тоже снес палашем полчерепушки особо настырному мутанту, пытавшемуся влезть в автоповозку.

Именно в этот момент откуда-то сбоку обрушился удар вражеской дубинки. Подкравшийся с фланга зеленокожий сбил с Виктора шлем и тут же шарахнул снова. Виктор успел лишь повернуться. Ни защититься, Ни уклониться времени уже не хватило. Перед глазами мелькнула темная палица из камень-дерева.

Голова взорвалась. Яркая слепящая вспышка и…

И свет померк.

Глава 4

— Ну что, купчина, очухался?

Виктор с трудом разлепил глаза. Над ним нависало угрюмое лицо Костоправа.

— А не хрен было подставляться по-глупому под дубину. Сам, мля, виноват. Да не кривись ты так! Хряснули тебя несильно: убивать не собирались. А что в лес не утащили — так Стрельцу спасибо скажи. Это он тебя, дурня, у зеленорылых отбил.

Обозный лекарь был деликатен, приветлив и ласков, как всегда. К счастью, долго общаться с ним не пришлось: Костоправа отодвинул А-Ка.

— Как ты, Золотой?

Виктор покачал гудящей головой. Не о том он хотел сейчас говорить.

— Потери есть?

А-Ка помрачнел. Ясно…

— Скольких потеряли? — поморщился Виктор.

— Спроси лучше, сколько осталось.

— Ну и сколько же? — сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

— Ты, я, Костоправ да Кирка, которого лекарь прикрывал.

— А остальные? — Виктор ужаснулся.

— В лес остальных уволокли, — А-Ка отвернулся. — Даже тяжело раненных прихватили. Мы насилу отбились. И то, думаю, потому, что у зеленокожих рук на всех уже не хватало.

Виктор не поверил. Приподнялся, выглянул из автоповозки, в которой лежал.

Так и есть! Обоз не тронут. Зеленокожие — не разбойники, им купеческое добро без надобности. Они людей отлавливают для жертвоприношений. А вот людей-то…

Как и сказал А-Ка, четыре человека всего осталось. Из них — один раненый: Кирка. Один оглушенный и в себя еще не до конца пришедший сам хозяин обоза.

На тракте лежали несколько покалеченных и убитых быконей. И десятков семь зеленокожих. А то и все восемь… Раненых среди дикарей не видно. Надо полагать, А-Ка и Костоправ уже добили тех, кто не смог убраться с места стычки.

— Слишком много гадов было, — продолжал Стрелец, цедя слова сквозь зубы. — Наших хватали и сразу тащили в лес. Своих бросали… Ну как всегда.

Да, именно так всегда и было. Дикари добывали жертвенных пленников, не считаясь с собственными потерями и не заморачиваясь на похороны павших сородичей.

— Только я никогда не видел столько зеленокожих сразу, — закончил А-Ка.

— Надо наших найти, — пробормотал Виктор. — Отбить пленных…

— Очумел?! — Костоправ покрутил пальцем у виска. — Тебе что, последние мозги вышибли на хрен?

— За Хребет хочешь идти, купец? — нахмурился А-Ка. — В Котел?

— Хочу, — ответил Виктор.

— А далеко ли уйдешь, дурила? — Костоправ выразительно стукнул себя по лбу. — И много ли там, за Хребтом, найдешь? И долго ли проживешь?

Виктор упрямо молчал.

— Не получится, Золотой, — покачал головой А-Ка. — Повозки по лесу не пройдут.

— Оставим повозки и товар здесь. Спрячем у тракта. Ничего с ними не случится.

— Кирку тоже оставим и спрячем?

Виктор сник. В самом деле, у них ведь раненый. С ним быстро передвигаться не получится.

— Да и не догоним мы уже зеленокожих, — вздохнул А-Ка. — Они и по лесам бегают, как быкони, и прикотловые территории знают лучше нас. А Котел — так и вовсе их дом родной.

— А нас там первая же мутантистая тварь сожрет, — угрюмо добавил лекарь. — Даже если выследим дикарей — пленных все равно отбить не сможем. Мало нас.

Конечно же, А-Ка и Костоправ были кругом правы. Уходить с тракта и соваться в прикотловой лес — чистой воды самоубийство. Там за каждым деревом может поджидать в засаде зеленокожий, которого не заметишь, пока не получишь дубинкой по голове. Да и помимо дикарей опасностей хватает. А уж что в самом Большом Котле творится — об этом лучше не думать.

— В Приуральск ехать надо, — вновь заговорил А-Ка. — Если доберемся — поднимем дружину, соберем повольников. Может быть, еще и удастся перехватить дикарей.

Это были лишь слова утешения. И Виктор, и А-Ка прекрасно понимали: отловить в прикотловых лесах зеленокожих практически нереально. А если они уйдут к себе за Хребет — то и без всяких там «практически». Нереально — и все тут.

Сломанную повозку и часть товара пришлось бросить. Чинить — долго и шумно. А задерживаться на месте недавнего боя опасно: зеленокожие могли не удовлетвориться захваченной добычей и вернуться за новыми жертвами для своих богов. Да и уцелевших быконей хватило лишь для того, чтобы составить две полноценные упряжки. Даже для верховой езды скотины уже не оставалось.

Ехали молча. Виктор и А-Ка расположились в автоповозке. Костоправ с раненым Киркой сидели в телеге, двигавшейся следом. Вот и весь обоз.

Скверно, очень скверно… Виктор остро переживал из-за каждого человека, которому уже не суждено было вернуться домой. Ведь именно он организовывал этот поход. Он набирал команду, убеждал, уговаривал, сулил хорошую плату за службу. И люди шли за ним, полностью ему доверившись. И вот, пожалуйста… Сам он жив. А почти все его обозники либо мертвы, либо скоро примут смерть на жертвенном алтаре зеленокожих.

Разумом Виктор понимал, что на самом деле в том, что произошло, нет его вины, даже косвенной. Ничего он не мог сделать, чтобы предотвратить случившееся. Да и никто не смог бы на его месте. Наемники, отправлявшиеся в экспедицию, знали, куда и на что идут. Никому Виктор не обещал безопасного пути и не гарантировал возвращения. Наоборот, честно предупреждал спутников о том, что ждет обоз в пути. И люди, принимавшие предложение купца, шли на риск по своей воле и своему разумению. Эта была их работа и их выбор.

Да, Виктор все это понимал. Только понимание сейчас помогало мало. На душе было — паршивей некуда. Идущих за тобой и с тобой людей всегда терять тяжело. Тяжелее, чем самый ценный товар. И хотя людские потери в опасной торговле были делом обычным, привыкнуть к этому Виктор никак не мог.

— Рожок пуст, — негромкий голос А-Ка отвлек от невеселых дум и заставил вернуться к такой же безрадостной действительности. — Патроны того… тю-тю. Все расстрелял. До последнего.

Стрелец с тоской смотрел на автомат, проку от которого теперь было меньше, чем от обычного меча.

— Если опять навалятся зеленокожие, трудно будет отбиться, — посетовал А-Ка.

Трудно, кто ж спорит. Но, по крайней мере, свои патроны Стрелец израсходовал не впустую. А-Ка положил автоматным огнем как минимум два десятка дикарей. Причем выбил наиболее опасных противников.

Виктор вздохнул. Автомат был самым грозным их оружием. А без боеприпасов — самым бесполезным.

— В Приуральске патроны компенсирую, — пообещал Виктор. — Если доберемся.

И если торговля будет удачная. И если на базаре будут боеприпасы на продажу… Порубежникам тоже ведь патроны нужны. И патроны, и старое оружие. А с этим сейчас беда. И с каждым годом становится только хуже.

Большая часть военных складов была уничтожена во время Бойни. А если что и осталось на территории нынешних Котлов, где раньше располагались крупные города и военные базы, так кто ж туда полезет?

Нет, находились порой отчаянные головы, отправлявшиеся в Котлы на промысел, но возвращались оттуда единицы и приносили с собой — так… кошкины слезы. Если вообще что-нибудь находили. Чтобы найти что-то стоящее, надо хотя бы знать, где искать. И еще надо, чтобы тебя самого не искали котловые мутанты. А их там — кишмя кишит, так что каждый добытый в Котле патрон обходится большой кровью.

Невыгодно, в общем. Бессмысленно.

Это еще большая удача, что к тому времени, как радиация и прочая зараза перестали убивать все живое, а скрывавшиеся под землей мутанты полезли из своих нор на поверхность, человекообразные обитатели Котлов одичали уже настолько, что забыли, как пользоваться благами погибшей цивилизации. В том числе и старым оружием. Если его, конечно, можно отнести к благам.