Хрущев

Текст программы редактировал сам Хрущев. 20–21 апреля, а затем 18 июля 1961 года он надиктовал в общей сложности сорок шесть страниц замечаний и поправок. Некоторая часть его правки (убрать лишнее прилагательное, исправить анахронизм и т. п.) была чисто редакторской: должно быть, он получал немалое удовольствие, поправляя академиков. Другие «улучшения» делали текст еще более утопичным (хотя, казалось бы, это и невозможно); так, Хрущев настоял на заявлении, что к 1970 году СССР обгонит США по производству всех видов продукции на душу населения.

Некоторые поправки Хрущева носили более реалистичный характер: через два десятилетия обеспечение населения отдельными квартирами будет достигнуто лишь «в основном»; хотя охрана материнства и детства — дело хорошее, лучше не перечислять подробно «роддома, женские консультации, детские больницы и санатории, летние лагеря и т. п., как будто наши возможности неисчерпаемы». Однако эти внезапные всплески реалистичности только подчеркивали утопический характер основных пунктов программы.

«Из средства к существованию», — говорилось в черновике, — работа превратится в «творческую деятельность», что позволит каждому «участвовать в труде для того, чтобы удовлетворять все материальные и духовные запросы человека». Этой фразой Хрущев остался недоволен: вдруг люди решат, что теперь вместо работы свободны «пойти на пляж»? Вдруг начнут говорить: «Пусть другие работают — а я работать не буду, лучше полежу»? Разумеется, заключал он, «рабочий день должен быть короче, а отпуска дольше — но кто будет за все это платить, китайцы»? 9Хрущев достаточно ясно понимал, что представляют собой окружающие люди — однако не мог и помыслить о том, что человеческая природа преградит путь к обещанному коммунистическому раю. Признавал он и то, что усложнение международных отношений может привести к «задержке» выполнения обещаний программы — однако ни за что не признал бы, что в нагнетании международной напряженности виноват он сам.

Несмотря на свое часто выражаемое презрение к пустопорожней теоретической болтовне и любовь к практическим решениям, Хрущев как лидер СССР обязан был придерживаться четко выдержанной идеологической линии. Маркс и Ленин использовали выражение «диктатура пролетариата» для обозначения кратковременной ситуации, когда победивший рабочий класс экспроприирует собственность экспроприаторов; Сталин, в противоположность Марксу, сулившему «отмирание государства», утверждал, что диктатура пролетариата сохранится и дальше. Хрущев не решился столь радикально пересматривать концепцию основателей — он просто заменил «диктатуру пролетариата» новым термином, «всенародное государство». Это решение он обосновывал как идеологически («диктатура пролетариата необходима и ее нужно всемерно укреплять, когда существуют эксплуататорские классы», и потому непонятно, откуда диктатура, если больше нет таких классов), так и исходя из здравого смысла. Обычные люди не понимали (исходя из утверждения Ленина, что большинство должно диктовать свою волю меньшинству), как диктатура может быть демократической. «Но в чем выражается эта диктатура, — с подкупающей откровенностью признавался Хрущев, — если меня спросят, я вам не объясню, думаю, что и вы мне не объясните» 10.

Президиум получил черновик программы 6 мая и одобрил его (с минимальными изменениями) 24 мая. 19 июня Хрущев представил программу ЦК, произнеся речь, в которой наобещал еще больше, чем значилось на бумаге. Через двадцать лет, объявил он, «коммунизм в нашей стране будет в основном построен». За эти годы СССР будет «неуклонно завоевывать победу за победой» в соревновании с США. Пройдет два десятилетия — и Советский Союз «поднимется на такую высоту, по сравнению с которой главные капиталистические страны останутся далеко внизу, останутся позади». Советская деревня будет процветать; «деревни и села будут преобразовываться в укрупненные населенные пункты городского типа с благоустроенными жилыми домами, коммунальным обслуживанием, бытовыми предприятиями, культурными и медицинскими учреждениями, чтобы в конечном счете по условиям жизни сельское население сравнялось с городским» 11.

Мэлор Стуруа, один из редакторов текста программы, пытался удержать Хрущева от излишних обещаний. Зная темперамент босса, Стуруа постарался облечь свои возражения в идеологическую оболочку: он перечислил стадии исторического развития по Марксу, напомнил, что они следуют друг за другом в предсказуемом порядке и что не стоит торопить их приближение. В ответ Хрущев, смерив смуглого грузина грозным взглядом, ответил: «Слушай, дорогой, эти твои дилетантские штучки к истине не имеют никакого отношения». И расписание явления манны небесной осталось неизменным 12.

30 августа 1961 года проект программы был опубликован, и началось то, что советские пропагандисты называли «всенародным обсуждением»: в этом обсуждении на партийных и всеобщих собраниях приняло участие около 4,6 миллиона человек. В общей сложности около трехсот тысяч писем, статей, заметок были переданы двадцати двум рабочим группам, которые тщательно проанализировали четырнадцать тысяч и включили в окончательный текст сорок поправок 13. Именно этот текст Хрущев представил 18 октября 1961 года на XXII съезде партии. Через десять лет, обещал он, все население СССР будет «обеспечено материально». Еще скорее все и каждый будут «питаться полезными высококачественными продуктами». Магазины будут завалены потребительскими товарами, а нехватке жилья придет конец «уже в этом десятилетии» 14.

Съезд партии одобрил новую программу единодушно и без колебаний.

На самом деле, вспоминал позднее Микоян, Хрущев «не любил статистику». Ему, продолжает Микоян, «был нужен эффект для народа. Он не понимал, что народ потребует выполнения или объяснения» 15.

Разумеется, Микоян перечислил не все мотивы Хрущева. Возможно, глава государства надеялся «подстегнуть» бюрократов, ответственных за выполнение обещанного в намеченный срок, а кроме того, улучшить собственный имидж. К тому же он искренне не мог дождаться, когда наконец советский народ, принесший столь много жертв, сможет насладиться благополучной жизнью.

Как ни парадоксально, та же искренняя забота о благе народа стала причиной гонений на религию, начатых Хрущевым примерно в это же время. Разумеется, религию большевики всегда рассматривали как величайшее зло: начиная с 1917-го и до 1940-х годов в стране разрушались церкви, арестовывались священники, преследовались верующие. Однако во время и сразу после Великой Отечественной войны Сталин изменил государственный курс — хотя, скорее всего, лишь для того, чтобы сплотить народ и произвести впечатление на западных союзников. Число регистрируемых государством православных приходов, вновь открываемых церквей и монастырей, крещений, отпеваний, число посетителей церковных служб и студентов семинарий — все эти цифры на протяжении сороковых — пятидесятых годов неуклонно росли 16.

Первые раскаты грома грянули в конце пятидесятых, а в 1961 году борьба с религией достигла апогея: была усилена антирелигиозная пропаганда, подняты налоги на религиозную деятельность, началось массовое закрытие церквей и монастырей. В результате число православных приходов сократилось с более чем пятнадцати тысяч в 1951-м до менее восьми тысяч в 1963 году 17.

Неясно, сам ли Хрущев начал новые гонения на религию: но, несомненно, они происходили с его одобрения. Возможно, борьбу с религией он рассматривал как новый этап десталинизации — отход от сталинского компромисса с церковью, возвращение к воинственной и непримиримой ленинской позиции. Не случайно гонения на веру совпали по времени с подготовкой новой партийной программы. Когда же и избавлять народ от «пережитков прошлого», как не в миг, когда перед ним распахиваются сияющие горизонты коммунистического будущего! Если же, как утверждает его помощник Андрей Шевченко, Хрущев и вправду сохранил остаточные религиозные убеждения — тем сильнее было снедающее его чувство вины и тем настоятельнее необходимость клеймить религию и отрекаться от нее на публике 18.