Страница 36 из 58
...Ночью фонтан очень красив. Можно часами сидеть напротив него и смотреть на огонь, который завораживает, притягивает.
На песке мелькают причудливые тени. Это порывы ветра разрывают пламя и придают ему прихотливые очертания.
Песок шуршит. Пытаешься приглядеться, но глаза уже ослеплены пламенем. А шуршит, наверное, ящерица. Говорят, что ночью вся живность, обитающая в лощине, сползается сюда, к фонтану, чтобы погреться у этого гигантского костра.
Какие шорохи? Какая ящерица? Ведь, кроме рева этого взбесившегося подземного чудовища, ничего не слышно. Просто я еще не успел забыть, как шуршит песок, как звенит весенний ручеек, размывший корочку льда.
- Десять лет жизни отдал бы, чтобы сейчас хотя бы пять минут побыть в тишине, - сказал мне днем геолог. - Уже не представляю, что она существует...
Заснуть невозможно. И не столько из-за рева этой естественной газовой турбины. К нему все-таки привыкаешь... Ведь завтра в 11 утра все должно быть кончено. Прошло 1063 дня власти фонтана. Три года он демонстрировал людям свой характер. Завтра - последняя схватка. Так решила государственная комиссия.
Заседание было очень долгим. Присутствовали члены правительства Узбекской ССР, руководители министерств и ведомств, геологи, газовики, бурильщики, физики. И конечно, проектировщики. К ним было больше всего вопросов. Самых разных, простых и сложных.
В перерыве я подошел к главному инженеру проекта.
- Сейчас... одну минуту, - он налил в стакан нарзана и залпом выпил. Потом налил еще. На лбу выступили крошечные капельки пота. - Это последняя проверка, самая последняя, - сказал он. отдышавшись, - и мы словно студенты на экзамене. И тройку получить нельзя, - неожиданно рассмеялся он, - только "отлично", а экзаменаторы, сами видите, строгие. Все проверяют.
- Очень уж необычно...
- Вот именно, - перебил главный инженер, - бьем по фонтану взрывом. Он должен сплюнуть скважину, сдвинуть пласты, перекрыть фонтан.
Председатель госкомиссии постучал авторучкой по графину:
- Заседание продолжается.
Главный инженер неожиданно подмигнул мне:
- Сдадим на "отлично", не беспокойтесь.
- Ни пуха...
- Тсс, - он прижал палец к губам и тихо добавил: - Не заставляйте посылать прессу "к черту"...
- Разрешите доложить о результатах генеральной репетиции, - начал председатель. - Она показала, что все службы подготовлены к завершающему этапу. У меня замечаний нет...
В эту ночь я провел возле фонтана почти два часа.
Внизу, глубоко под землей, ядерный контейнер. Он ждет, когда будет отдан приказ.
...Как-то мног.о лет назад я смотрел фильм, который рассказывал о трагедии Хиросимы и Нагасаки, об американских взрывах в Тихом океане. Фильм многое позволяет не только представить, но и увидеть. И смертоносный гриб, взметнувшийся над океаном, и обожженные лица людей, и тени на стенах развалившихся домов - все, что осталось от мужчин, женщин и детей, и башни танков, беспорядочно катившиеся по земле, и многое другое. Тогда, в кинозале, я почувствовал, как во мне поднимается негодование, ненависть перемешивается со страхом перед ядерным чудовищем, которое уничтожило тысячи ни в чем не повинных людей.
И вот иод нами лежит ядерный заряд. В принципе тот же самый, но в нем все другое. Он мне друг, а не враг.
Он помогает мне, человеку, он защищает меня от стихии.
Наконец, он заботится обо мне, обо всех нас, потому чти он должен сберечь народное добро, которое горит сейчас в этом фонтане.
На глубине двух с лишним километров гигантское месторождение газа. Оно погибло бы, если б не было этого мирного ядерного заряда...
Утро. Надеваем белые рубашки, галстуки.
Может, со стороны это выглядит и нелепо - царство тушканчиков и... галстуки. Но сегодня праздник.
8.00. Удаляемся из зоны.
Кабель, который соединяет ядерное устройство и автоматику, разъединен в двух местах. Вначале стоит выключатель, а потом часовой механизм. Подрывники замыкают цепь и включают часовой механизм. Он начинает отсчитывать время.
9.00. Председателю государственной комиссии докладывают о готовности различные службы. В том числе звучит короткий рапорт подрывников:
- Автоматика подрыва полностью подготовлена. Часовые механизмы запущены!
В воздух взмывает вертолет. Последний облет района.
Предохранительный часовой механизм сработал. На командный пункт пришел сигнал, что линия подрыва включена, значит, теперь ядерное устройство и автоматика образуют единое целое.
10.50. Председатель государственной комиссии отдает прхгсаз:
- Включить программный автомат!
С наблюдательного пункта отлично видна лощина, ажурные буровые вышки и язык огня между ними.
Ставлю на скамейку коробок опичек. Интересно, упадет ли?
Вертолет висит почти над нами. Кинооператор уже прильгул к камере.
- Ноль!!
Коробок слетел на песок.
А фонтан горит. Секунда, другая, третья... Горит, Я вижу, как бледнеет лицо главного инженера.
Горит!
Над пустыней все тот же рев газового исполина.
Горит!!
Я закрыл глаза. Что за наваждение?
Вновь открыл. И тут же крик:
- Смотрите, погас!
Факела нет. Вышки, лощина, домики - все есть, а факела нет. Невероятно! Нет факела, а был ли он вообще? Вокруг тишина. Такая тишина, что больно в ушах.
А может быть, вчерашнее - это сон? И зарево над Бухарой, и подземный гул, и разорванные в клочья трубы - долгий кошмарный сон?
Рядом плачет геолог, тот самый, что так жаждал тишины. Вокруг радостные, счастливые лица, а он плачет.
Наверное, ревет еще этот фонтан в его уставшей голове...
- Ну и волновался же! - подходит главный инженер. - Не мог фонтан мгновенно задохнуться, вот и выгорал несколько секунд. - И он пошел дальше, рассказывая другим, почему не сразу сдался газовый исполин.
Он словно оправдывался перед нами...
Фонтана нет. И это не мираж. Кратер скважины еще раскален, дышит теплом, к нему не подойдешь. Но металлические труоы уже остыли...
Это произошло в пятницу 30 сентября 1966 года неподалеку от Бухары...
Записка из зала. "Знаю, что вы бывали на мирных ядерных взрывах, читал репортажи. Но разве это имеет отношение к событиям в Чернобыле?"
На мой взгляд, да. И не только мирные взрывы, но и опасность других тех, которые могут привести к ядерной зиме на планете.
Об этом чуть позже...
5. Чернобыль. Месяц после аварии
В Чернобыле соловьи будто торопятся проводить оставшиеся весенние дни, столь щедрые на солнце и тепло. Соловьиные концерты над Припятью не прекращаются ни днем, ни ночью. Интересно, а тогда, в начале мая, пели соловьи?
- Разве до них было... - заметил дозиметрист, который тщательно "осматривал" наши куртки, брюки и ботинки.
- А сейчас? - настаиваем мы.
- Теперь другие времена, - лаконично заключил дозиметрист, открывая проход к штабу, где находится правительственная комиссия.
Уже месяц прошел после аварии по календарю. Ноу тех, кто ведет схватку с вышедшим из повиновения реактором, иные подсчеты времени. Диапазон рабочей смены здесь от 18 часов у тех, кто трудится за пределами промплощадки, и до нескольких минут для тех, кто приближается к реактору, чтобы установить на нем температурные датчики. Время работы каждого диктует уровень радиации, а он колеблется от почти естественного фона до сотни рентген в час. Дозиметристы регулярно - ночью и днем - ведут неослабный контроль за радиационной обстановкой как на территории АЭС, так и внутри помещений каждого блока, в том числе и четвертого, хотя к нему по-прежнему трудно подобраться...
Месяц после трагедии в Чернобыле...
Сейчас уже можно проанализировать этапы развития событий. Их драматизм и напряжение ясны каждому. Хотя далеко не все выводы можно сделать - это дело будущего.