Морские звезды

— Или нет, — говорит Баллард. — Мы же все проходили психологическое тестирование. Если бы он был склонен к насилию, то его бы отбраковали еще перед отправкой.

Лени наблюдает за ней, слушает грохотание прерывистого кулака.

— Или, может… может, рифт изменил его каким-то образом. Может, мы недооценили влияние давления, под которым постоянно находимся. Так скажем, — Баллард выдавливает из себя слабую улыбку. — Не столько физическая опасность, сколько эмоциональный стресс, понимаешь? Повседневные вещи. Да просто выход наружу может доконать, в конце концов. Морская вода, пропущенная сквозь твое собственное тело. Не дышать часами. Все равно что… жить без стука сердца…

Она смотрит на потолок; звуки снаружи становятся все более беспорядочными.

— А снаружи не так плохо, — говорит Кларк. «По крайней мере, там ничего не давит. И не надо беспокоиться, что корпус станции не выдержит».

— Не думаю, что трансформация происходит неожиданно. Она вроде как подкрадывается к тебе незаметно, мало-помалу. А потом однажды утром просыпаешься каким-то другим, только этой перемены ты никогда не заметишь. Как Кен Лабин.

Она смотрит на Кларк, и голос ее становится тише:

— И ты.

— Я, — Лени вертит в голове слова напарницы, ждет от себя хоть какой-то реакции. Кроме собственного безразличия, не чувствует больше ничего. — Не думаю, что тебе стоит беспокоиться. Я не из буйных.

— Знаю. Я не о собственной безопасности беспокоюсь, Лени, а о твоей.

Кларк смотрит на нее из-за непроницаемой безопасности линз и не отвечает.

— Ты изменилась с тех пор, как спустилась сюда, — говорит Баллард. — Сторонишься меня, подвергаешь себя ненужным рискам. Я не знаю, что происходит с тобой. Как будто ты хочешь умереть.

— Не хочу, — Лени старается сменить тему разговора. — С Ланой Чунг все в порядке?

Дженет изучает ее какое-то время, но намек улавливает:

— Не знаю. Деталей мне не сообщили.

Лени чувствует, как внутри нее завязывается узел.

— Интересно, что она сделала? Почему он пошел вразнос? — бормочет она.

Баллард уставилась на нее, открыв рот.

— Что она сделала? Я поверить не могу, что ты это сказала!

— Я всего лишь имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду.

Удары снаружи прекратились. Но Баллард легче не стало. Она стоит, сгорбившись, в этих странных, таких свободных, мешковатых одеждах, которые носят сухопутники, и пристально смотрит в потолок, как будто не верит тишине, а потом переводит взгляд на Кларк. — Лени, ты знаешь, я не люблю напоминать о субординации, но твое отношение к делу ставит под угрозу нас обеих. Я считаю, что это место начинает на тебя влиять. Я надеюсь, что ты сможешь вернуться к нормальному состоянию, действительно надеюсь. Иначе мне придется рекомендовать руководству перевести тебя.

Кларк наблюдает за тем, как Баллард покидает кают-компанию, и тут все понимает. «Да ты же напугана до смерти, и не только потому, что я меняюсь. А потому, что меняешься ты».

Только через пять часов после события Кларк замечает: что-то изменилось на дне океана.

«Мы спим, а земля движется, — думает она, изучая топографический дисплей. — А в следующий раз или когда-нибудь в ближайшем будущем она выскользнет прямо из-под нас. Интересно, будет ли у меня тогда время почувствовать хотя бы что-то».

Она поворачивается на звук, раздавшийся за спиной. Баллард стоит в кают-компании, слегка покачиваясь. Ее лицо изуродовано глубокими тенями под глазами и концентрическими кругами на роговице. Незащищенные, обнаженные зрачки кажутся чуждыми для Кларк.

— Дно сдвинулось, — сообщает она. — Новое обнажение пласта где-то в двухстах метрах к западу от нас.

— Странно, я ничего не почувствовала.

— Это произошло около пяти часов назад. Мы спали.

Дженет бросает на нее внимательный взгляд. Лени видит, как осунулась напарница, какие глубокие морщины пробороздили кожу. «По зрелом размышлении…»

— Я… я бы проснулась, — заявляет та.

Она протискивается мимо Кларк в отсек и проверяет данные топографии.

— Два метра высотой, двенадцать длиной, — отчеканивает Лени.

Баллард не отвечает. Она, с силой барабаня по клавиатуре, вводит какие-то команды; топографическая картина растворяется, преображаясь в колонку цифр.

— Как я и думала. Никакой заметной сейсмической активности за последние сорок два часа.

— Сонар не лжет, — спокойно говорит Лени.

— Сейсмограф тоже.

Неловкая тишина. Для подобных случаев существует стандартная процедура, и они обе знают, что теперь придется делать.

— Нам надо все проверить, — констатирует Кларк.

Баллард лишь кивает:

— Дай мне минутку, надо переодеться.

Устройство называют «кальмаром»: цилиндр где-то с метр длиной с реактивным двигателем, прожектором на носу и сцепкой на хвосте. Кларк висит между «Биб» и дном, проверяет его одной рукой. Во второй сжимает гидроакустический пистолет, периодически направляет его во тьму; ультразвуковые щелчки пронизывают ночь, давая ей направление.

— Нам туда, — говорит она, указывая.

Баллард сжимает ручки своего «кальмара». Машина уносит ее прочь. Чуть помедлив, за ней следует Кларк. Замыкает процессию третий цилиндр, который везет набор датчиков в нейлоновой сумке.

Баллард путешествует чуть ли не на полной скорости. Фонарь на ее шлеме и прожектор пронзают воду, словно два маяка-близнеца. Кларк, потушив свет, нагоняет их на полпути. Пару метров они идут бок о бок над илистым дном.

— Огни, — говорит Баллард.

— Они не нужны. Сонар работает и в темноте.

— Ты теперь нарушаешь инструкции только ради удовольствия?

— Рыбы внизу нападают на светящиеся предметы…

— Включи свет. Это приказ.

Кларк не отвечает. Смотрит на лучи рядом. Свет от «кальмара» Баллард уверенный и стойкий. Головной же фонарь режет воду беспорядочными дугами, когда напарница крутит головой.

— Я сказала тебе, включи свой… О боже!

Это всего лишь проблеск, мимолетный образ, пойманный лучом. Дженет принимается крутить головой, и он исчезает из виду, а потом возникает в свете прожектора «кальмара», огромный и ужасный.

Бездна улыбается им оскаленными зубами.

Пасть растягивается по всей ширине луча, продолжается во тьму по обе стороны. Она забита коническими зубами размером с человеческую руку, которые совсем не выглядят хрупкими.

Баллард начинает давиться и ныряет ко дну. Придонный ил окутывает ее бурлящим облаком, она исчезает в потоке планктонных трупов.

Кларк останавливается и ждет, не двигаясь с места. Она смотрит на эту угрожающую улыбку. Все ее тело наэлектризовано, она еще никогда не чувствовала себя настолько ясно. Каждый нерв пылает и замерзает одновременно. Она в ужасе.

Но каким-то образом Лени полностью себя контролирует. Пока она размышляет над этим парадоксом, оставленный без присмотра «кальмар» напарницы замедляется и останавливается буквально в нескольких метрах от бесконечного ряда зубов. Кларк удивляется собственной аналитической четкости, когда третья торпеда с грузом датчиков теряет скорость и занимает позицию рядом с машиной Баллард.

Ухмылка в дополнительном свете не меняется.

Кларк поднимает гидролокационный пистолет и стреляет. Проверяет показания и понимает: «Мы на месте. Это и есть обнажение породы».

Она подплывает ближе. Улыбка не исчезает, таинственная и соблазнительная. Теперь становятся видны куски костей у корней зубов и обрывки разложившейся плоти, струящиеся с десен.

Лени поворачивается и отходит. Облако на дне начинает опадать.

— Баллард, — зовет она механическим голосом.

Никто не отвечает.

Кларк принимается вслепую шарить в грязи, пока не нащупывает что-то теплое и дрожащее.

Дно взрывается ей в лицо.

Баллард вырывается из субстрата, оставляя за собой грязный след, как от кометы. Ее рука поднимается из внезапного облака, в ней зажато что-то блестящее. Кларк видит нож и еле успевает отклониться; лезвие задевает костюм, воспламенив нервные окончания по всей грудной клетке. Баллард бьет снова. В этот раз Лени успевает перехватить запястье, когда рука проходит мимо, выворачивает ее, тянет. Дженет падает.