Прекрасная куртизанка

Аллегра молча смотрела на него. Она проиграла. У мадам Эжени ей удавалось очаровывать даже самых капризных клиентов и добиваться от них того, что ей было нужно, ее опыт помогал ей укрощать любовников со скверным характером. Она не ожидала, что Шахин не поддастся ее ласкам.

Это открытие потрясло ее. Искусство соблазнения поддерживало ее все эти годы, оно сформировало ее судьбу. Возможно ли, что ее способность привлекать мужчин, удерживать их внимание, соблазнять их была всего лишь иллюзией?

То, что она не смогла убедить Шахина отпустить ее, подорвало ее уверенность в себе, как ничто другое. Она больше ничего не могла предложить ему в обмен на свою свободу. Только разожгла его аппетит, не более того. И свой тоже, если уж быть честной до конца. Ей понравилось доставлять ему наслаждение, особенно смотреть, как он сгорает от страсти. Все время пока она ласкала его ртом и губами, ей хотелось сесть на него верхом и почувствовать его внутри себя. Она представляла себе, каково это было бы.

Аллегра заставила себя перестать думать об этом. Она не должна подчиняться ему, отказывалась делать это. Единственное, что ей осталось, чтобы укрепить свою уверенность, — это сказать твердое «нет». Если он по-прежнему будет удерживать ее здесь, то увидит, что она не хочет больше заниматься с ним любовью. Замерев под ним, она тряхнула головой и бросила на него пылающий взгляд.

— Я не собираюсь ложиться к тебе в постель.

— Но ты уже здесь, звезда души моей.

Господи, что у него был за голос! Ее уверенность мгновенно стала угасать, она не могла сопротивляться ему. Он говорил как любовник, который хотел немного подразнить свою подругу. Он провел пальцем по ее соску. Тот мгновенно затвердел, и она выругалась про себя. Ее тело реагировало на его прикосновение, и Аллегре это совсем не нравилось. Она постарается отгородиться от всего происходящего, как делала это, когда работала в доме мадам Эжени.

— Между выбором и необходимостью существует разница. Не нужно делать никакие выводы из того, что сейчас произошло, — холодно проговорила она.

Его тело мгновенно напряглось, когда он услышал эти слова. Радостное настроение тут же улетучилось, и лицо сделалось мрачным.

— Может быть, та цена, которую я заплатил, меньше того, что платил тебе Шафтсбери и другие любовники за твои услуги?

Эти слова резанули ее. Они превращали всю ее жизнь в нечто дешевое и отвратительное. Так думать ей совсем не хотелось. Она просто выживала. В доме мадам Эжени у нее не было никакого выбора. Потом появились возможности, и она стала ими пользоваться. Мать продала ее в бордель, но Аллегра не позволила этой жизни уничтожить ее. Она не станет ни перед кем извиняться за то, что брала лучшее из того, что ей предлагала жизнь.

Артур подарил ей другой мир, и она не собиралась расставаться с этим даром. Возможно, ее любовники искали близости с ней, руководствуясь иллюзиями, но она, приглашая их в свою постель, давала им нечто большее. Она дарила им внимание, утешала их, говорила с ними на разные темы, облегчала их печали, удовлетворяла физически и предлагала свою дружбу.

В обмен на это они давали ей независимость. Многие женщины могли лишь мечтать об этом. Она выбирала своих любовников, и это было самой ценной вещью, которой она обладала. А этот мужчина либо не понимал этого, либо не хотел понимать.

— Ты отдал Нассару за меня лошадь, но я не стала твоей собственностью.

Она толкнула его в его мускулистую, крепкую грудь, пытаясь освободиться.

— Разве та цена, которую я заплатил, чем-то отличается от тех денег и драгоценностей, которые тебе дарили твои любовники?

— Сколько раз надо повторять, что я сама выбираю их, — проговорила она, стиснув зубы, — Они не покупают меня.

— Ты не ответила на мой вопрос, дорогая. Я заплатил меньшую цену в сравнении с тем, что платили тебе твои любовники?

Она почувствовала разочарование. Казалось, он обвинял ее в чем-то. Как будто в ней имелся какой-то изъян. Аллегра была уверена в том, что ее ответ уже не имел значения. Он все равно будет думать по-своему. Шахин нахмурился, и это напомнило ей, что она по-прежнему была в его власти.

— Вы заплатили ровно за две недели моего безраздельного внимания. Не более того, — бесстрастно проговорила она.

До этого момента она никогда не пыталась так точно определять цену за свои ласки.

— Две недели? — задумчиво проговорил он. — Вопрос теперь состоит в том, стоило ли мне платить такую сумму.

Она ничего не успела сказать на это, так как он вдруг поцеловал ее. От неожиданности у нее перехватило дыхание. Аллегра почувствовала такое удовольствие, что даже не сочла нужным сопротивляться. Она отмахнулась от своих мыслей, как от надоедливой мухи. Ее рот раскрылся для поцелуя. Его горячий язык скользнул по ее языку, он кружил по ее рту, ощупывал теплую мякоть. Шахин оказался искусным любовником — не в пример остальным ее почитателям.

Никогда раньше ей не хотелось так раствориться в объятиях мужчины, как сейчас. В ней проснулись все ее чувства, и она хотела большего. Ее тело изнемогало от желания, ей хотелось вдыхать запах пряностей и мужского тела. Ей нравилось, когда он прикасался к ее груди подушечкой большого пальца, и ей хотелось, чтобы он делал это снова и снова.

Из его груди вырвался тихий стон, он был каким-то первобытным и яростным. Она выгнулась ему навстречу. Казалось, она была музыкальным инструментом, жаждущим прикосновения пальцев маэстро. Она не сомневалась, что он пытался распалить ее. В ней боролись два чувства: возбуждение и страх. Одна часть ее с радостью откликалась на те приятные ощущения, которые возникали в ее теле, а вторая была настороже.

Она старалась бороться со своей реакцией, но тут же обо всем забывала, когда его рот нежно прижимался к ее шее и подбородку. По ее венам быстрее побежала кровь, разнося тепло по всему телу, когда его руки снова начинали ласкать ее соски. Каждое его прикосновение разжигало огонь в ее животе, и этот огонь двигался ниже, к ее ногам.

Очень медленно его губы заскользили по ее телу, пока они не оказались на ее груди. Наконец его язык добрался до ее затвердевших сосков и стал ласкать их, отчего по ее телу побежала приятная дрожь. Господи, она, должно быть, лишилась остатков разума, раз позволила ему продолжать. Но она не хотела, чтобы он останавливался. Ее охватило жгучее желание, и она быстро втянула в себя воздух.

Она снова ощутила его неповторимый запах. Запах кедра и лакрицы воздействовал на все органы ее чувств. Он дразнил ее. Это был аромат опасности. Его губы скользнули по ее коже, и она тихонько застонала. О Господи, этот мужчина мастерски манипулировал ее телом, и она хотела лишь одного — сдаться на милость победителя и уступить его требованиям.

Когда эта мысль появилась в ее голове, она сразу же замерла от ужаса. Господи, как такое могло случиться? Ей хотелось подчиниться ему. Но она не могла потерять свою независимость, хотя этот мужчина просто околдовал ее. Она и так отдала ему слишком много. По ее спине пробежала дрожь, хотя руки Шахина, лежавшие на ее животе, были очень теплые. Холод сковал ее тело.

Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, и у нее мгновенно пересохло во рту. Он взирал на нее, как победитель на поверженного врага. Без сомнения, он полагал, что выиграл эту битву, и от этого Аллегре вдруг сделалось страшно. У нее не было сил бороться с ним. Но если бы даже они и сохранились, она бы не смогла справиться с тем желанием, которое он пробуждал в ней. Но у нее были мозги. И слова были сейчас ее главным оружием.

— Я поняла, что вам понравилось мое маленькое представление. Ваши ожидания не были обмануты, — проговорила она устало, делая вид, что ей все наскучило. — Я должна быть уверена, что хорошо отработала те деньги, которые вы за меня заплатили.

Потрясенная и взволнованная его ласками, Аллегра с трудом могла взять себя в руки. Она хотела преподнести все дело так, как будто их занятия любовью были всего лишь демонстрацией ее сексуальных умений. Внезапно выражение его лица переменилось. Удовлетворение уступило место чему-то темному и опасному. Он был в ярости. Аллегру охватила тревога.