Первые испытания

— Они отвезут нас на лед? — ахнула Каллик, вскакивая на лапы.

— Они оставят нас у края залива, далеко-далеко отсюда, — кивнула Нанук. — Там мы будем ждать, когда вернется лед.

Каллик решила, что будет смелой, но когда плосколицые приблизились к их клетке, она взвизгнула и уткнулась мордой в шерсть Нанук.

— Я боюсь, — заплакала она. — Вдруг мы никогда не проснемся? Или они отвезут нас очень далеко, и я никогда не смогу найти Таккика? — она умоляюще посмотрела на Нанук. — Как ты думаешь, вдруг он тоже придет туда?

— Конечно, придет, — вздохнула Нанук и погладила Каллик носом по макушке. — Не бойся. Просто закрой глаза и думай про лед. Думай о том, как будешь есть тюленей, бегать по белому снегу и играть со своим братом всю ночь напролет, а огромные звезды будут сиять вам с черного неба.

Каллик затаила дыхание и стала ждать острого укуса в бок. Это оказалось больно, но не так, как в прошлый раз. Засыпая, она думала о Таккике. Будет ли он ждать ее на берегу, когда она проснется?

Каллик открыла глаза. Холодный ветер трепал ее шерсть. Она лежала под животом у Нанук, запутанная в плотную сеть. Что-то было не так… Здесь было слишком ветрено, и Каллик сильно качало, будто на волнах. Что-то рычало и гремело у нее над головой, так что сеть дрожала. Каллик подняла голову и увидела над собой белое брюхо огромной птицы. Крылья у этой птицы почему-то вертелись по кругу, издавая пронзительный тарахтящий звук.

Каллик посмотрела вниз, и сердце у нее остановилось. Земля была далеко-далеко под ними! Птица тащила их по небу!

Каллик в ужасе завизжала и забилась в сети, царапая когтями толстые веревки. Ветер бросал ей в лицо пригоршни ледяного дождя со снегом.

— Ш-шш, — раздался у нее над ухом спокойный голос Нанук. Огромная лапа медведицы легла на спину дрожащей Каллик и плотнее прижала ее к теплому медвежьему животу. — Успокойся. Птица несет нас на лед. Так и надо, все будет хорошо.

— Но мы же летим! — заревела Каллик, не слушая ее. — Медведи не летают! Мне холодно, и мы очень высоко… Я не хочу так, не хочу!

— Успокойся, — ласково проурчала Нанук. — Перестань брыкаться и принюхайся. Чувствуешь?

Каллик на миг притихла и подставила нос порывам мокрого ветра.

— Пахнет льдом! — растеряно пролепетала она. — Пахнет домом…

— Вот видишь? Мы летим домой. Все будет хорошо, малышка.

Каллик зарылась лбом в шерсть Нанук и приказала себе не думать о том, что они летят высоко над землей. Ветер становился сильнее, и сеть бешено раскачивалась во все стороны. В воздухе чувствовалось приближение грозы, дождь замерзал на лету, и вскоре мокрая шерсть Каллик обледенела.

— Можно я останусь с тобой, когда мы прилетим? — прошептала Каллик, с трудом разжимая онемевшие губы.

Нанук положила лапу ей на бок и тихонько похлопала.

— Ну конечно.

Каллик сама не заметила, как снова уснула. Проснулась она от того, что сеть резко накренилась, и Нанук всей тяжестью навалилась на нее сверху. Ветер стих, зато весь мир вокруг вдруг стал густым, белым и пушистым. Их проглотила туча!

— Это туман, — проурчала Нанук. — Мы уже совсем близко.

Каллик посмотрела вниз. Земли не было видно, только вихри тумана колыхались в воздухе, и рокочущий шум птичьих крыльев доносился будто сквозь густую шерсть. Судя по прерывистому звуку, птице не нравилось лететь через туман. Птица тяжело дышала, крылья ее то и дело взвизгивали и клацали. Каллик подняла глаза, и шерсть ее встала дыбом. Происходило что-то очень плохое.

Внезапно крылья накренились, а потом полностью остановились, и птица нырнула носом вниз. Потом ветер оглушительно завыл в ушах Лусы, и земля стала стремительно приближаться. Но даже большие птицы не могут летать так быстро! Каллик завизжала и спрятала голову в шерсти Нанук, чтобы не видеть летящую ей навстречу землю. Она слышала, как бешено колотится сердце большой медведицы, и чувствовала, как та все сильнее и сильнее прижимает ее к себе.

— Что случилось? — закричала Каллик.

Но Нанук ничего не ответила. Раздался оглушительный грохот, небо полыхнуло оранжевым, и огромная птица вдруг загорелась прямо в воздухе. Каллик обдало жаром, а потом они с силой рухнули на землю, и наступила ночь.

Когда Каллик очнулась, она не сразу поняла, почему шерсть у нее мокрая насквозь, словно она всю ночь пролежала под дождем. Какая-то тяжесть прижимала ее к земле, мешая вздохнуть полной грудью. Может быть, она снова попала в свою родовую пещеру, к Нисе и Таккику? Но тут в ноздри ей ударил резкий запах горелого металла, и Каллик все вспомнила.

— Нанук! — взвизгнула она, торопливо вылезая из-под бока медведицы. — Нанук, ты цела? — Она разорвала лапами сеть, отбросила в сторону обрывки и добралась до морды Нанук. Глаза медведицы были закрыты, а шерсть была пугающе холодной.

— Нанук! — в смертельном ужасе заскулила Каллик. — Проснись, Нанук! Это же я, Каллик!

Медведица слабо пошевелилась, повернула голову и мучительно закашлялась. Алая струйка крови потекла на землю из уголка ее пасти.

— Нанук, ты ранена! — взвизгнула Каллик. — Что мне делать?

Нанук открыла мутные глаза и с усилием посмотрела на Каллик.

— Ищи своего брата, — хрипло выдохнула она, но тут новый приступ кашля сотряс ее тело, и лужица крови начала растекаться по земле.

— Нет, я хочу остаться с тобой! Мы вместе пойдем искать Таккика.

— Я не могу пойти с тобой, — простонала Нанук. — Будь сильной, малышка. Ты сильная, ты гораздо сильнее… чем думаешь. У тебя все будет хорошо.

— Но как же ты?

— Мне пришло время уходить к ледяным духам, — прошептала Нанук и со вздохом уронила голову на землю. — Иди без меня. Найди место, где никогда не тает лед и где духи умерших медведей танцуют в разноцветном небе.

— Это не сказка? — ахнула Каллик. — Такое место правда есть?

— Правда, — еле слышно прошептала Нанук и закрыла глаза. — Я точно знаю…

Голос ее зазвучал совсем тихо, а потом и вовсе стих, заглушенный свистом ветра.

— Постой! — в отчаянии крикнула Каллик. — Откуда ты знаешь? Прошу тебя, скажи мне еще что-нибудь! Нанук, миленькая, ну не умирай!

Она потрясла Нанук лапами, пытаясь приподнять, но Нанук была тяжелой и холодной, как снег. Бока ее больше не раздувались, и дыхание не вырывалось из пасти.

Каллик всхлипнула и уткнулась носом в холодную шерсть Нанук.

— Я никогда тебя не забуду, — прошептала она, глотая слезы. — Спасибо тебе за все!

Потом она отошла и освободила лапы от остатков порванной паутины. В воздухе колыхался черный дым, удушливо пахло горелым металлом. Огромная птица валялась чуть поодаль, она сплющилась и треснула пополам, как разбитый молнией ствол дерева. Огонь лениво лизал ее бока.

Каллик бросилась прочь. Она не знала, куда бежит, ей просто хотелось очутиться как можно дальше от горящей птицы и белого тела Нанук, неподвижно лежавшего рядом с ней.

— Прощай, Нанук, — шептала она на бегу. — Я дойду до края Вечного Льда. И может быть, там, среди танцующих духов, я снова встречу тебя.

Глава XXIX

ЛУСА

Луса завизжала, да так громко, что гризли вздрогнул и на миг отпрянул, убрав лапу. Этого ей и было нужно. Луса стремительно отпрыгнула в сторону и бросилась в густой куст, не обращая внимания на острые колючки, больно впивавшиеся в ее шкуру. Она выскочила с другой стороны куста, подбежала к ближайшему дереву и полезла наверх, да так быстро, что ветки и листья замелькали перед ее глазами. Из рассказов Кинга она знала, что гризли не умеют лазать по деревьям, поэтому горячо поблагодарила духов деревьев за то, что родилась черной медведицей.

— А ну, слезай немедленно! — возмущенно заревел большой гризли, подбегая к дереву. Луса крепче обхватила лапами ствол и закрыла глаза.