Первые испытания

Солнце неумолимо поднималось на вершину неба и припекало все сильнее, так что вскоре Каллик стала изнемогать от жары. Теперь она с наслаждением ныряла в холодную воду, радуясь возможности хоть немного остудиться.

Но не только забота о брате гнала ее вперед. Она должна была перебраться на землю до того, как лед совсем растает. Каллик шла и шла, но никакой земли не было видно, а значит, она все еще была так от нее далеко, что вплавь до земли было не добраться.

Хорошо еще, что она знала, в какую сторону идти! Мама не зря научила ее узнавать запахи земли в сыром дыхании ветра, и теперь Каллик уверенно полагалась на свой нюх. Странные запахи смешивались и переплетались между собой, но все они так сильно отличались от привычного Каллик мира льда, снега и черной воды, что она ни за что не спутала бы их ни с чем другим. Хорошо бы Таккик тоже понял это и шел в ту же сторону! Может быть, он уже добрался до земли… но что он будет там делать?

Брат с сестрой ничего не знали о правилах выживания на земле. Ниса должна была научить их этому и охранять, пока они не смогут сами позаботиться о себе.

Каллик зажмурилась и приказала себе не думать о маме. Сейчас ей нужно разыскать брата, а уж потом они что-нибудь придумают.

Спустились сумерки, но Каллик продолжала упрямо идти вперед, пока лапы не отказались нести ее. Тогда она остановилась на самой толстой льдине и проспала до рассвета. Утро следующего дня выдалось до отвращения ярким и солнечным. Каллик ненавидела солнце за то, что оно несет с собой жару и пожирает лед.

В животе у нее урчало от голода, но она упрямо шла вперед, то и дело поскальзываясь на мокром льду и проваливаясь в воду. Ее широкие лапы, самой природой предназначенные для ходьбы по гладкой поверхности, настолько онемели от усталости, что каждый шаг отдавался в них болью. Каллик чувствовала, что земля уже совсем рядом, поскольку крупные льдины попадались ей все реже, а полосы стремительно бегущей воды становились все шире.

Шерсть у Каллик промокла насквозь, но она не обращала на это внимания. Несколько раз она видела каких-то больших птиц, которые плавали в воде и летали надо льдом. Птицы были белые и серые, цвета снежного неба, и они издавали пронзительные крики, от которых звенело в ушах.

К концу дня Каллик совсем изнемогла от голода и усталости. Заходящее солнце разлило надо льдом алое сияние, и вдруг Каллик заметила на горизонте белого медведя.

— Таккик! — закричала она и бросилась бежать по снегу. — Таккик!

Медведь обернулся и зарычал, и Каллик ясно увидела его красную от крови пасть и валявшуюся у лап тушу мертвого тюленя. Нет, этот медведь был гораздо крупнее Таккика, наверное, он видел прошлую пору Знойного Неба! Он был такой большой, такой сильный и злой, готовый когтями защищать свою добычу!

Каллик резко остановилась, потом развернулась и побежала прочь. Она не оглядывалась назад до тех пор, пока не добежала до следующей полосы воды. Здесь она остановилась и с облегчением поняла, что медведь и не думал преследовать ее. Но зрелище убитого тюленя пробудило в ней страшный голод, и Каллик больше не могла думать ни о чем, кроме еды.

Она доплыла до следующей льдины, вскарабкалась на нее и повела носом, выискивая запах, прочно впечатавшийся в ее память. Вскоре она отыскала круглую лунку, из которой пахло тюленем. Каллик тщательно обнюхала лунку, как всегда делала мама. Она помнила, что Ниса ложилась возле лунки и долго-долго терпеливо ждала. Что ж, так она и сделает! По крайней мере, как следует отдохнет, пока будет ждать.

Каллик плюхнулась животом на лед, положила голову на вытянутые передние лапы и замерла, не сводя глаз с лунки. Усталость и голод не давали ей уснуть. Страх пропустить появление тюленя заставлял держать глаза открытыми, хотя время текло ужасно медленно, и Каллик порой казалось, что она уже целую ночь сидит над лункой.

Внезапно гладкая мокрая голова высунулась из воды прямо перед носом Каллик. Жесткие усы тюленя топорщились и шевелились от его шумного дыхания. Каллик прыгнула вперед, вытянув когти и готовясь схватить тюленя за бока. Она широко разинула пасть, чтобы поскорее сомкнуть ее на теле своей добычи.

Но ее лапы схватили только воздух, а зубы клацнули друг об друга. Она не успела. Тюлень уплыл.

Каллик легла и уткнулась носом в лед. Наверное, ей лучше сдаться. Пусть ледяные духи заберут ее и отнесут к маме. А как же Таккик? Нет, она должна выжить, чтобы отыскать его и больше никогда с ним не разлучаться!

Каллик устало поднялась и побрела к полоске воды. Она снова переплыла на большую льдину, вылезла и с опаской пошла вперед, то и дело останавливаясь и настороженно поводя носом, чтобы вовремя учуять, нет ли поблизости страшного белого медведя. Ночь стояла тихая, и Каллик чудилось, будто скрип ее шагов оглушительным эхом разносится над спящим морем. Но к счастью, вокруг все оставалось спокойно, и страшный медведь ее не услышал.

Каллик нашла обглоданную тушу тюленя и стала обнюхивать лед в поисках объедков. Большой медведь оставил после себя всего несколько крошечных кусочков, но Каллик обрадовалась и этому. Разумеется, это не вкусная шкурка и не нежный белый жир, но все-таки лучше, чем ничего. Каллик с жадностью набросилась на еду и мгновенно проглотила все без остатка. Скудный ужин немного приглушил ее голод и придал сил.

Каллик слишком боялась новой встречи с медведем, поэтому не стала задерживаться возле обглоданных тюленьих костей. Покончив с едой, она хорошенько принюхалась и снова пустилась в путь, стараясь подальше обходить все места, где пахло медведями. Она шла, шла и шла, и прилегла отдохнуть только тогда, когда луна поднялась на самую вершину черного неба.

Наутро Каллик открыла глаза и сразу заметила, что ровная полоса впереди, где небо встречалось с землей, стала совсем другой. Размытая серая линия, похожая на след огромного когтя, прочертила горизонт. Каллик села и уставилась перед собой, задумчиво почесывая ухо. Сначала ей показалось, будто это надвигается снежная туча, но серая полоса не двигалась. И тут ее осенило. «Земля!»

Каллик принюхалась. Незнакомые запахи тоже усилились, и их стало гораздо больше. Воздух был пропитан теплой сыростью, а лед покрылся слоем талой воды, и капли со звоном падали с края льдины в море. Каллик вскочила на лапы и помчалась в сторону серой линии, высоко задрав нос, чтобы распробовать побольше новых запахов.

Теперь она уже понимала, что часть этих запахов принадлежит каким-то незнакомым животным: она различала тяжелый, мускусный аромат шерсти и трепещущих крыльев, резкий дух охоты, опасности, крови и страха, близость хищников и дичи. Остальные запахи были свежими и совсем непонятными, Каллик никогда раньше не встречала ничего подобного.

Она переплыла еще три полосы воды, и теперь земля была видна совсем отчетливо. Она оказалась серой, твердой и грубой, похожей на острые выступы ледника, только темной. В небе над землей кружили птицы, и Каллик долго смотрела на них. За всю свою жизнь она никогда не видела столько птиц. Их было столько же, сколько ледяных звездочек на ночном небе!

Птицы громко кричали и хлопали крыльями, ныряли в воду за рыбой или чистили перышки в скалах.

Каллик поежилась. Чем она будет питаться на земле? Тюлени там не водятся… Будь она постарше, она бы наверняка могла бы ловить птиц, но что ей делать теперь? Как она узнает, что можно есть, а чего нельзя? Каллик вспомнила мамины рассказы о траве и ягодах и снова уставилась на землю, но сколько ни всматривалась, так и не заметила там никаких «зеленых усов». Сможет ли она найти их, когда вылезет на сушу?

Она снова пошла вперед, и с каждым шагом скалы впереди становились все выше и ближе. Наконец, Каллик дошла до места, где кончался лед. Дальше расстилалась черная вода, а за ней лежала земля. Значит, она вышла к тому месту, куда вела их мама. Ниса! Думала ли она, что Каллик сможет сама найти дорогу сюда?

Каллик прыгнула в воду и заработала лапами. Волны подхватили ее, пихнули вперед — и тут же оттащили назад. Они были сильнее всего на свете, сильнее даже маминых лап, и Каллик никак не могла с ними справиться.