Страница 41 из 52
Бой продолжался около трёх часов. У ребят было очень маленькое жизненное пространство, всего 5 на 5 метром, таковы были размеры площадки наверху башни, на которой закрепились Тюлень, Индеец и Кабарда. И они ожесточенно защищали эту свою Малую Землю. Но в какой-то момент, Индеец потерял на минуту сознание от боли и пропустил гранатометчика. Разрыв гранаты из РПГ-7 снёс один из углов башни и ранил осколками Тюленя в плечо и бок, а, бросившегося к Сергею, на помощь Кабарду ударила в бедро, срикошетившая от стенки, пуля.
Боеприпасы закончились и их «калаши» валялись на полу площадки. Из РПГ больше не били, да и стреляли больше для острастки. Видимо их хотели взять живьём.
— Каха, патронов нет?
— Нет, Серега, всё сожгли.
— Жаль. Тогда, вот что, сними-ка с меня «комку» и достань мой нож…
Кабарда понял, что хотел Тюлень. У спецназа есть закон — спецназ в плен не сдаётся. Когда уже больше ничего не оставалось «спецы» снимали «комки», оставаясь в одних тельняшках, и с ножами в зубах шли в рукопашную на автоматы. Это случалось очень редко, на то они и спецназ, но в Афгане, и ребята знали это, так(!) полностью погибла группа «Каскада». СПЕЦНАЗ — есть спецназ…
— Сейчас, Серёга, сейчас. — Шептал, Каха снимая с Тюленя куртку «комки». Потом помог сделать тоже-самое Артуру и сбросил свою. Зажав ножи в зубах, они сидели, спина к спине, в центре башенной площадки. Говорить было не о чём. Всё уже было сказано…
И тут, в центре селения грохнул танковый выстрел. И ещё один, и ещё… Монах успел вовремя, приведя с собой роту десантников Артиста и два приданных ей Т-72.
Ребят сняли с башни и на «вертушке» отправили в полевой госпиталь, развёрнутый на аэродроме, где всех немедля прооперировали. Теперь их ждал госпиталь Бурденко в Москве…
20 декабря 1989 г. Квемо-Ажара.
Раненных бойцов Филина отправляли в Москву. На аэродром, где базировалась бригада Артиста, уже в полном составе к тому времени, приземлился воздушный труженик, старичок АН-24. Это был специальный медицинский самолет, с большими красными крестами на бортах фюзеляжа, присланный за четырьмя раненными. Целый самолет за четырьмя раненными бойцами группы Филина (!). Андрей провожал своих друзей в Москву.
— Как же это они так? — Спрашивал Андрей Монаха. — Серёга же такой опытный. Как же они вскочили в эту жопу?
— Нечему удивляться — Гоча очень достойный противник. Его, кстати, в Члоу и не было. Его так и не нашли. Да и не наша это теперь задача, пусть войсковики стараются. У нас, Андрей, теперь всё внимание на Мелканянов, благо оба брата здесь, турок-то, или кто он там, у них. Ты молодец, Андрюха, раскопал таки эту кучу.
— Какой, на хрен, молодец?! Треть группы потерял трехсотыми! Жаль, что я не был в этом Члоу!
— Ты всё равно не успевал, Филин. Когда Тюлень подал «три тройки» ты был в этой Цебельде, и пройти тебе нужно было бы больше сотни километров, из которых добрая половина в горах по серпантинам. Ты не успевал, Андрюха. И успокойся! Мы в армии, и каждый из твоих пацанов знает, где(!) служит. Так сложилось. Но, мы их вытащили живыми, и, слава Богу. А дырки зарастут.
— Оно-то так, только…
— Перестань. Я тебя понимаю, но мы в самом центре операции, Андрей. Да и не так уж всё страшно. Смотришь, через месяц все вернуться. Вон Индеец и улетать-то не хотел, вообще. Правда врачи говорят, что об этом не может быть и речи.
— Они молодцы…
— А Брат, каков, а? Вот где джигит!
— Он просто настоящий, Коля. Без рисовок национальных.
— Да, мне рассказывали про его похождения, там, за Речкой. И про уши тоже…
— Ладно. Дело прошлое…
Медицинский АН набрал скорость и, оторвавшись от бетонной полосы, стал забирать круто вверх. Индеец, Тюлень, Брат и Кабарда улетали от друзей в Москву, восстанавливать, «подорванное» последним заданием, здоровье. А Филину сделалось как-то очень грустно: «А ведь их очень будет не хватать. Когда они там вернуться в группу? Бля! Потерять сразу четверых бойцов, и каких бойцов! Да это — всё ничего. Только бы их врачи вытащили! Вон Тюлень совсем плох, хоть и хорохориться. Ладно. Главное живы, а шкура зарастёт!» — думал Филин, глядя в след удаляющемуся самолету.
— Ну что, Андрей? Пойдём? Нам ещё нужно составить план действий, а я даже толком не знаю, что ты там наковырял.
— Пошли. — Согласился Андрей.
В штабной палатке их встретил Артист:
— Так, хлопчики. Вы тут обсуждайте свои секреты, а у меня и без них головной боли хватает — прибывшие батальоны размещать необходимо. Всё, что от меня потребуется, потом доложите. — Сказал, выходя из палатки, Буша.
— Хороший мужик.
— Главное — надёжный. — Поддержал Филин. — Случись что, на него можно рассчитывать, как на себя.
— Ладно. Давай, Андрей, выкладывай всё, что за эти десять дней удалось накопать.
— Ну, в общем, есть кое-что.
— Только подробно. Ты всего не знаешь, извини уж, не положено, а для меня может быть важна любая мелочь. Хотя я, скорее всего, тоже всего не знаю.
— В норме. — Произнёс Андрей. — В общем, дела обстоят так. Мелканяна-младшего мы нашли в порту, неделю назад. Там есть таможенный терминал, вот там Рафаэл и окопался. Чувствует себя полным хозяином. Да, в общем, он таковым и является. Всё что происходит в Сухуми и окрестностях стекается в порт. И знаешь, Монах, у него везде есть свои «дятлы». Это тебе не скороспелые Реваз с Гочей и прочие. Братья держали порт и город годами — они здесь свои, проверенные и признанные авторитеты. Причём, не известно кто больший. Гамлет хоть и старший брат, но уже давно окопался в Молдавии, а Рафаэл сидит здесь почти безвылазно. Такие расклады. Активных бойцов у него действительно около сотни. И что интересно, они очень организованы. Больше напоминают хорошо обученную и вооруженную роту мотострелков, чем сборище блатной шелупони.
— Ну-ка, ну-ка?! Есть подробности?
— Не много. Его разведкой и контрразведкой занимается какой-то отставной комитетский подполковник. Бухарик страшный, за это и из Комитета его попёрли «на пенсию», но дело своё он знает. Хорошо знает — мы сумели это оценить…
— Откуда информашка, Андрей? Это очень важно. — Напрягся Монах.
— Позавчера в Цебельде прихватили одного кадра. А он, нежданно-негаданно, оказался «штабным» у Рафаэля. У него, бля, «штаб» в Цебельде, понимаешь ли.
— Ну и где он?
— Там остался.
— Не понял?
— Ну, он сначала раскололся до жопы со страху, всё вывалил. А потом оклемался немного и решил сделать ноги. Бандера его поймал и хотел вернуть, но не рассчитал немного сил. Этот красавец у Сашки в руках и кончился.
— Слушай, он, что, и правда своей силы не знает?
— Думаю, что нет. По крайней мере, я один раз наблюдал, как Бандера держал за переднее крыло «козла» пока салага на нём колесо менял, домкрата, видишь ли, не оказалось, и даже не вспотел…
— Твою мать! — Бросил восхищённо Николай.
— Да, было дело…
— Ладно. Жаль, конечно, что «языка» не довезли.
— Так он же всё рассказал! Я же тебе говорю, что его колол Бандера.
— Ах, вот оно что!..
— Да. Так вот. Фамилия того комитетчика бывшего толи Сашков, толи Сташков. Это уж тебе, Коля, уточнять. — Монах согласно кивнул. — Дальше. Всех активных бойцов Рафаэла дрессировал отставной майор. По ухваткам чувствуется, что мужик не простой, где-то воевал, возможно — Цебельда сейчас настоящий укреппункт. Там и окопы, и пулемётные гнёзда, и даже минные поля и заграждения из «колючки». На дороге мощный блокпост, а в округе, пешие и на машинах, мобильные, скрытые передвижные посты. Есть несколько скрытых НП с радиосвязью.
— Ни фуя себе нагородили!
— Но, вся эта «оборона», как-будто взята из учебника по тактике обороны объектов мотострелковым подразделением. Короче, этот майор бывший — «пехтура» натуральная. Отсюда уже можно оттолкнуться.
— Да это важно. Что ещё?
— И ещё, Коля. Наверное, самое важное… Это тебе на закуску. Есть там один персонаж. С виду ничем особенным не отличается: смуглый, с бородой, ходит в камуфляже, как и все. Но, вот что интересно. Он никогда не появляется на улице один — рядом с ним постоянно толкутся 5–6 здоровенных жлобов, причём не урки блатные, а, по повадкам, тертые армейские волкодавы. Оборона Цебельды хоть и серьёзная, но, всё же, говно — я слышал, как мужичок этот общался с братьями, через переводчика, исключительно на наречии Туманного Альбиона…