Винтерфилд

— Нет ничего смешнее разъяренной фрейлины, правда? — неожиданно тихо, чтобы быть наверняка услышанной, спросила она.

И тут же была вознаграждена вспышкой неожиданного интереса в его глазах.

— Разве что зарвавшийся деревенский лорд, которого вовремя щелкнули по носу, — немедленно отозвался он с той же интимной интонацией, неожиданно успокоившей ее и согревшей ее сердце, как его первая улыбка. — Еще Катарина фон Лиенталь доказала мне, что дразнить фрейлин недостойно. И неблагоразумно. И я этого делать не буду. Лорд Рэд как друга попросил меня сделать из его сына мужчину и человека. К двадцати годам молодчик превзошел в совершенстве только одну науку — делать горничным детей, и этого следовало ожидать: единственный наследник, воспитанный женщинами. Задачка, по-моему, почти безнадежная: ум в задние ворота ему следовало вгонять десять лет назад, и время упущено. Рэд собирался, как это водится, отправить его к соседу на воспитание, чтобы побегал пажем, а затем оруженосцем, да мать стеной встала: мол, слабенькое у ребенка здоровье. Чего хочет женщина, того хочет бог, и Рэд отступил, о чем сейчас жалеет.

— Слабое здоровье? — озабоченно переспросила Лея. — Я его, может, покалечила?

— Он здоров, как молодой бык. Урон, я полагаю, нанесен только его самолюбию: зверски избит при нападении на женщину. Женщиной.

Лея со стоном смеха уткнулась лицом в портьеру.

— В двадцать лет ума нет — и не будет. Однако я подумал, что вместо ума я мог бы дать ему умную жену, что реально… и почти то же самое.

Лея сделала нетерпеливый жест.

— Послушайте меня. Кадуцци — самый богатый клан королевства. Насколько я знаю требования лорда Рэда к женщинам, вступающим в его семью, это — хотя бы минимальное дворянство, безусловная красота и умение себя вести. Вы великолепно подходите по всем статьям, и лучшего способа осуществить ваши собственные жизненные идеалы может не представиться. Куда ни кинь, Романо — лучшей жених во всех четырех Пределах.

— Этот? — с тоскою в голосе спросила Лея.

— Да он не так уж плох. Избалован, ленив, готов гнаться за любой юбкой, но не злобен, а в остальном перебесится. Умная женщина могла бы взять его в руки. А я считаю, что вы умны, мисс Андольф.

— Благодарю вас.

Она подошла к окну и поглядела поверх деревьев на пыльную дорогу, ведущую в город. Потом перевела взгляд на жанровую сценку, разыгрывавшуюся под акациями во дворе. «Я хочу, чтобы ты обнял меня, но боюсь, что ты возомнишь о себе». — «Я хочу тебя обнять, но опасаюсь получить по морде, потому что в глубине души понимаю, что этого заслуживаю».

— А что, если Романо Кадуцци откажется на мне жениться? И останусь я… как это говорят? С разбитым сердцем, и хорошо, если не с младенцем на руках?

— А вот если так, — процедил лорд Грэй, будто уже и не с нею говорил, — и, разумеется, если это дерьмецо все еще будет тебе нужно, мы будем беседовать с ним на уровне его уважаемого папочки.

Улыбнулся и потянулся до хруста.

— Разве это от Романо зависит: хотеть ему жениться или нет? Поиграй с ним, если хочешь. Он твой. Под венец тебя никто силком не тащит, но просто подумай об этом. Идет?

— Угу, — отозвалась Лея, поглощенная перипетиями действия во дворе. — Лорд Грэй, а почему Оттис не женится на Глави?

У нее было самое невинное выражение лица, когда она усомнилась в его способности устроить чьи-то матримониальные планы. Сказать по правде, она и не надеялась когда-нибудь так удачно поймать его на слове.

— Потому что он — зараза, — кротко ответил хозяин Винтерфилда. — Живет во грехе и позорит приличный дом. Они тут все сговорились против меня, а во главе у них — Брего. И когда я пытаюсь на него надавить, у него всегда наготове подходящая отговорка, что, мол, негоже слуге вперед… — Под ее испытующим взглядом он скомкал остаток фразы и поспешно заключил: — Это неинтересно.

Это было более чем интересно, но Лея сделала вид, будто не заметила, что лорд Грэй ступил на скользкую почву, и великодушно не стала его толкать. Однако чтото, сидевшее в самой глубине ее натуры, болезненно вздрогнуло и сжалось, когда ей пришло в голову сопос тавить отчаянное Романове «да хоть бы и убил, а я от тебя это получу» с этой хитренькой рокировкой, проведенной с целью сохранения дремотного покоя. И ей подумалось, что непутевый отпрыск клана Кадуцци выглядел на этом фоне не так уж недостойно.

13. Эпистола с иллюстрациями

«Здравствуйте, уважаемый отец! Пишу Вам, дабы изъяснить суть перемен, произошедших в моей судьбе, о коих, без сомнения, до Вас уже дошли слухи. Памятуя также о том, что люди по злобе и зависти способны очернить самые невинные поступки и самые достойные побуждения, я спешу оправдаться в Ваших глазах, ибо высоко ценю Ваше доброе мнение обо мне, но, безусловно, задача моя была бы неизмеримо легче, если бы я знала, в чем именно обвиняет меня молва».

Лея тяжко вздохнула, отложила перо и с отвращением посмотрела на испятнанные чернилами пальцы. Придерживаться высокопарного старомодного шаблона, настоятельно рекомендуемого благонравной девице, пишущей домой, было весьма тягостно, тем паче что на приволье Винтерфилда она и вовсе отвыкла выражаться куртуазно.

— Ну что ты валяешься как пьяная шлюха?

Брови ее приподнялись против ее воли, она встала и выглянула в окно библиотеки, выходящее на тренировочный дворик. Ничего подобного она в Винтерфилде не слышала со времен приезда и тем более не рассчитывала услышать из уст лорда Грэя.

Посреди дворика, лежа животом на песке, распластался Романо Кадуцци. Руками он упирался в землю гдето на уровне груди, согнутые локти торчали над лопатками, на ткани туники расплывалось потное пятно. Судя по всему, он был уже не в состоянии отжиматься. Лорд Грэй стоял прямо перед его носом, видимый лежащим не выше издевательски начищенных сапог. С видимым усилием Романо выпростал из песка подбородок и едко огрызнулся в ответ.

— Давай-давай! — посмеивался лорд. — Тебе, может, проще делать это с помощью языка? Или у тебя есть орган, развитый еще лучше?

Лея фыркнула. Под окнами библиотеки воплощался ночной кошмар леди Рэд: злыдень и бука Грэй, изгаляющийся над маленьким беззащитным Романо. Вот уже неделю молодой Кадуцци ходил по Винтерфилду преувеличенно прямо, так что опытной Лее было ясно, что у него болят бока. Вот уж кого она не жалела ни капельки, однако не могла не признать, что система, которую лорд Грэй применял к ней, была совсем другой.

Не только бранного слова, но и слова упрека она не слыхала от него ни разу, и даже во сне ей не могло присниться, что он даст ей пинка или затрещину. Он, казалось, видел ее насквозь и с тем, что видел, умел обращаться деликатно. А в самом деле интересно, в каком свете представляет ее выходку любимый папочка?

Вряд ли он глядит глубже очевидного факта: беспутная дочь оставила службу, на которую с таким трудом ее устроили по длинной цепочке знакомств и связей, сбежала с немолодым одиноким мужчиной и наверняка живет с ним в грехе.

Она вернулась к письменному столу, обмакнула перо в чернильницу и продолжила с новой строки.

«Лорд Грэй оказал мне честь, предложив совершенствовать мои навыки владения оружием, дабы на следующий год я смогла достойно подтвердить свой титул чемпионки».

Незачем стравливать отца с маркграфиней фон Скерд.

Дворянина такого незначительного ранга Эрна раздавит и пройдет поверху. Поэтому в данном вопросе лучше ограничиться полуправдой.

"Ее величество одобрила и поощрила мое решение.

В замке лорда Грэя я живу как дочь, он относится ко мне с уважением, и в теперешнем моем состоянии нет ничего ущемляющего мою и Вашу честь".

Хм… У ее отца были вполне определенные представления о женской чести. Вряд ли он согласился бы с нею в этом вопросе, когда бы своими глазами увидел, как чужой мужчина по двадцать раз на дню хватает ее поперек туловища и швыряет оземь, и в принципе знает ее тело и его возможности лучше нее самой. И что еще хуже, эти мгновенные объятия борцовских схваток принесли подобные знания не только ему. Она бы ни за что не поверила, когда бы сама не убедилась, что сорокапятилетний мужчина может быть гибче, проворнее и неутомимее ее самой. Тело его было твердым и поджарым, руки — сухими и горячими, его сплошь, как древесные корни, оплетали тугие мышцы, их узловатый рельеф ощущался даже сквозь слои его тренировочного свитера и ее туники. Теперь-то она понимала, что без предварительной подготовки, которую дал ей Оттис, лорду Грэю попросту было бы неинтересно с ней работать.