Год в Касабланке

Глава 20

Живите рядом, как братья, а торгуйте врозь, как незнакомцы.

Экзорцистов можно было услышать за милю, они ехали в кузове самосвала для перевозки цемента по бидонвилю,дули в самодельные рожки и орали как сумасшедшие, недавно сбежавшие из психушки.

Первой их услышала Рашана. Она закатила глаза и спросила, действительно ли нам нужен этот цирк.

— Ты сама говорила, чтобы я поступал, как марокканец, а марокканцы верят в изгнание джиннов.

Чрез десять секунд самосвал взвизгнул тормозами рядом с домом, и из него выскочил «сутенер». Я сначала не узнал его. На голове у него была чалма с позолотой, а в руке — трость. Увидев меня, он раболепно поклонился, зажег трубку с марихуаной и свистнул экзорцистам, чтобы те следовали за ним в дом.

Сторожа разнервничались, увидев таких гостей. Они сказали, что у этой команды плохая барака.

— Это видно по их глазам, — заявил Хамза.

— В них есть сила, — восхищенно добавил Осман.

— Сила, чтобы изгнать джиннов, — уточнил я.

— Тихо, — сказал Медведь. — Они услышат!

Экзорцисты собрались в библиотеке, там они расселись на кедровые доски и закурили гашиш. Я пересчитал их, пока они входили. Двадцать три мужчины и одна женщина. С первого взгляда было видно, что они не из Касабланки. В этих людях сохранилась какая-то первозданная неискушенность, искренность, ощущение того, что они жили открыто, без секретов.

Они различались ростом и телосложением, но у всех лица были скроены из одного и того же листа темной, обветренной кожи.

«Сутенер» вытащил трубку изо рта.

— Они с гор, — пояснил он.

— А эти люди способны выгнать джиннов?

«Сутенер» посмотрел на них, а потом на меня.

— Они высосут джиннов из стен и проглотят целиком.

— А сколько им потребуется на это времени?

— Может быть, день, а может быть, неделя.

Наш разговор прервался, кто-то вошел в садовую калитку. Хамза молча удалился, а потом появился вновь, ведя за собой в гостиную гангстерскую жену. Она была в туфлях на каблуках, облегающих колготках, разрисованных цветами, и твидовом плаще. Ее волосы темно-фиолетового цвета были собраны в узел, перевязанный розовой лентой, а лицо густо намазано косметикой.

— А здесь гашишем попахивает! — едко заметила она.

— Это экзорцисты, — вежливо пояснил я. — Они собираются высосать джиннов из стен дома и проглотить их целиком.

Мадам Нафиза скорчила гримасу:

— А у вас есть разрешение?

— Разрешение от кого?

— От городской администрации.

«Сутенер» сделал стойку, как дворняжка, к которой стал приставать пудель. Я оставил его флиртовать с гангстершей и отправился с Камалем покупать козла. Экзорцисты запросили целое козлиное стадо, намекнув, что в противном случае не смогут полностью изгнать джиннов.

— Мы должны зарезать по крупному козлу в каждой комнате, — заявил один из них.

Хамза энергично закивал.

— Я же вам говорил, нужно в каждой комнате зарезать по козлу.

Такую бойню невозможно было устроить, хотя бы исходя из финансовых соображений. Взрослый козел стоил по крайней мере двести фунтов стерлингов. Целое стадо обошлось бы нам в несколько тысяч. В любом случае, я подозревал, что мясо потом утащили бы в горы в качестве дополнительной премии.

— Хватит с вас и одного козла, — твердо заявил я. — Можете говорить все, что вам угодно, но больше одного козла не получите. Это все, что я могу себе позволить.

«Сутенер» прищурил глаза и сказал огорченно:

— Постарайтесь, чтобы он был большим.

На Западе покупка свежего мяса обычно означает поход в супермаркет с последующим обзором холодильников со стеклянными дверями и выбором понравившейся упаковки в полистироловой пленке. В Марокко словосочетание «свежее мясо» относится к еще живому животному. Совершенно нормальным считается выбрать себе курицу из клетки, после чего ей отрубают голову прямо на ваших глазах. Тоже самое и с овцами. Частью покупки является наблюдение за тем, как животному перерезают глотку. Живя в Лондоне, мы старались покупать баранину в небольших количествах — полкилограмма, килограмм — не больше. Мы и в мыслях не держали, что можно приобрести животное целиком.

Привыкнув покупать мясо в стерильных полистироловых упаковках, я с трудом переносил процесс казни, хотя и понимал, что такова жизнь. Я спокойно относился к копытам, перьям и клочкам шерсти, которые удалялись ветеринарами. Но меня устраивала анонимность употребляемого мной в пищу мяса, отсутствие у него связи с реальной жизнью.

Камаль сказал, что знает место, где козлов продают недорого. Он повел машину в сторону порта, затем свернул направо к промышленной зоне Айн-Себа. Мы проезжали мимо полуразрушенных фабричных корпусов и складов времен французской оккупации. Время от времени нам попадались старые виллы. Заброшенные, с обвалившимися крышами, сады густо заросли финиковыми пальмами приличной высоты.

— Французы думали, что нашли здесь рай, — сказал Камаль, — посмотрите, что от него осталось.

Он остановил машину у полуразрушенного склада, стоявшего совсем близко к морю. В находившемся по соседству кафе сидели двое мужчин. Они играли в шашки, передвигая по доске большими пальцами крышки от пивных бутылок. На их лицах отразилось удивление, когда они увидели подъехавший автомобиль.

— Козлов из деревень сначала свозят сюда, — пояснил Камаль.

Он повел меня вверх по бетонной лестнице. Она вела к длинному коридору, на полу которого валялась солома со следами запекшейся крови. Были слышны стоны измученных животных.

— Они здесь, — сказал Камаль.

Он толкнул дверь, и мы неожиданно оказались среди моря козлов. Сотни разных животных — белых, бурых и черных — метались у нас под ногами. Мужчина свирепого вида с невероятно большими ладонями пробрался к нам и обнял Камаля. Затем схватил увесистого козла за рога, бросил его на весы и выкрикнул цену. Камаль покачал головой. Испуганное существо было снова брошено в волны, спасенное от гильотины только благодаря тому, что оказалось слишком жирным.

Процесс повторялся до того момента, когда наконец было найдено животное нужного веса. Камаль заглянул козлу в рот и залез ему рукой в задний проход.

— Ты проверяешь, нежное ли у него мясо? — спросил я.

— Нет, я смотрю, есть ли у него барака!

Козел, забиваемый в ритуальных целях, должен отбираться очень тщательно. Для изгнания джиннов вкус мяса менее важен, чем барака.Забейте козла с плохой кармой, и ваше несчастье может запросто перерасти в катастрофу. Я передал продавцу пачку дирхамов в сотенных купюрах, и он связал козла. Мы с Камалем отнесли несчастное животное в машину.

Вернувшись в Дар Калифа, мы обнаружили, что экзорцисты спокойным сном спали в библиотеке, напрочь забыв об изгнании джиннов. Единственным бодрствующим был «сутенер». Он устроился в углу и сворачивал косяк.

— Твои люди уснули! — завопил я.

— Они готовятся, — сказал он.

— Немедленно разбуди их!

«Сутенер» облизнул губы и чиркнул спичкой об пол.

— Это невозможно.

— Они так здорово накурились?

— Они не курили киф.Они заварили чай из желтых цветков, что растут у вас в саду.

Возможно, я и не сообразил бы, в чем дело, но в свое время на Верхней Амазонке меня познакомили с пагубным действием цветов дурмана. Называемые также «травой дьявола», они так и манят глупцов дотронуться до них или попробовать их. Из всех представителей флоры в джунглях Перу эти цветы — самые ядовитые. Гостя в племени шуар, я сам однажды неосмотрительно попробовал их. Говорят, что это растение дает второе в и дение, возможность заглянуть в суть реального мира.

Свойства дурмана известны со времен испанской Конкисты. Первыми это растение в Европу привезли сами конкистадоры вместе с томатами, картофелем, стручковым перцем и табаком. Дурман не нашел кулинарного применения, но понравился ведьмам, которые использовали его для своих заговоров.