Год в Касабланке

— После того, как ваши родственники уехали, стало очень тихо.

— Нужно благодарить Аллаха, — ответил он. — Ибо жизнь скромная есть воистину благодать.

Прошло два или три дня. Однажды вечером кто-то постучал кулаком в ворота. Я открыл их. Передо мной в ленивой позе стоял Камаль; по лицу его тек пот, глаза были красными. Я испугался, что он пьян.

— У меня новость.

— Плохая?

— Нет, нет! Лучше и быть не может.

— Что такое?

Камаль поцеловал кончики пальцев на своей правой руке.

— Земельный кадастр. Вы помните, пропали документы на дом?

— Да.

— Ну, я узнал, что одному из служащих приказали спрятать или уничтожить папку. Но он ушел на пенсию. Поэтому я начал его искать. Я знал только его фамилию и приблизительно место, где он живет. Я потратил на поиски целых четыре последних дня.

— Ты нашел его?

— Подождите, я вам все расскажу. — Камаль вытер лицо полой рубашки. — В конце концов я отыскал его дом, но бывшего сотрудника кадастра не застал. Дома была его дочь. Я принес с собой немного муки, сахара и масла в подарок. Это старинный марокканский обычай, он означает, что ты пришел с миром. Прошлым вечером этот клерк позвонил мне. Мы встретились, и я попросил его рассказать все, что он знает о Дар Калифа. Как только он услышал это название, у него загорелись глаза.

— Так папка сохранилась или нет?

— Не забегайте вперед, — сказал Камаль. — Сегодня там была забастовка. Служащие земельного кадастра требовали прибавки к жалованью. И этот человек повел меня туда. Он был сердит, поскольку его раньше времени отправили на пенсию, поэтому когда он увольнялся, то прихватил с собой связку ключей. Он открыл запасной вход, и мы прошли внутрь. Он провел меня в подвал, в котором хранятся все документы. Они стоят там — ряды за рядами — по папке на каждое здание Касабланки. Клерк закрыл глаза. Потом прошел семь шагов вправо и два шага влево. Остановился, открыл глаза и вынул небольшой латунный ключ. Перед ним был закрытый стальной ящик. Он вставил ключ в замок и повернул его.

— И что было внутри?

— Документы на Дар Калиф! — воскликнул Камаль. — Та самая пропавшая папка!

Глава 13

Камень из рук друга подобен яблоку.

Восторг по поводу того, что утерянные документы на дом нашлись, был бурным, но непродолжительным. Ибо тут же возникло очередное осложнение, да такое, что даже обычно невозмутимый Камаль сказал, что оно может уничтожить меня полностью.

— Необходимо получить право на проживание, — сказал он. — Без местных документов вы — открытая мишень.

— И какой выход?

Камаль стукнул костяшками пальцев друг о друга раз, потом другой и изрек:

— Женитьба.

— Но я уже женат.

— Вы не понимаете, — сказал он, подмигивая.

— Так объясни.

Камаль стукнул кулак о кулак в третий раз, но теперь гораздо громче.

— Вам нужно завести себе вторую жену.

В полдень кто-то громко постучал в ворота. Это была мадам Нафиза, супруга гангстера. Она курила сигару с обрезанными с обеих сторон концами и теребила длинную, скроенную на французский манер меховую накидку из лисьих шкур. Когда она шла, лисьи хвосты тянулись за ней, а пара миниатюрных лисьих головок с оскаленными зубами были пришиты на плечи как эполеты.

Жена гангстера пыхнула на меня дымом сигары.

— Трущоб скоро не будет, — сказала она. — Их снесут.

— А куда денутся люди?

— На другую помойку.

— Но у них нет денег.

— А кому до этого дело?

Мне стало интересно, к чему она клонит.

Мадам Нафиза стряхнула воображаемую пылинку с лисьей мордочки на своем плече.

— Как только всю эту шваль выгонят отсюда, земля здесь подорожает, очень подорожает. Вы сможете ее продать и здорово разбогатеете.

— Но мы не хотим ничего продавать. Нам здесь очень хорошо живется.

Гангстерская жена стряхнула пепел сигары на пол.

— Марокко — опасная страна, особенно для тех, кто не понимает здешнюю систему.

— Неужели?

Мадам Нафиза прищурила глаза. От этого действия кожа на ее щеках натянулась так, что я испугался, как бы щеки не лопнули подобно перезрелым помидорам. Я ждал, что незваная гостья скажет что-нибудь еще, но она повернулась на высоких каблуках своих сапог и ушла. Лисьи хвосты подметали за ней землю.

Идея взять вторую жену, особенно если учесть, что я был счастлив в браке с Рашаной, мне не нравилась. Я решил пока не пугать супругу и не рассказывать ей об этом. Но Камаль настаивал, объясняя мне, что, став мужем марокканской женщины, я смогу беспрепятственно плыть по бюрократическому океану.

— Я уверен, что мы сможем найти вам настоящую красавицу, — сказал Камаль, — возможно, это будет девушка с гор. Предоставьте это мне.

— Как ты не понимаешь, — возразил я. — Рашане это не понравится.

— Первым женам это никогда не нравится.

— Если уж без этого совсем никак, — заныл я, — то вторая жена, наоборот, должна быть настолько уродливой, чтобы Рашана не ревновала.

Камаль потер нос.

— Зачем упускать такую возможность? Вы здесь можете многое выгадать.

Терракотовая плитка прибыла в специальных корзинах, по двести штук в каждой. Плитка была сухой и хрупкой, цвета подрумяненной морозом розы. Ее переносили к гаражу под наблюдением Азиза. Всего привезли, должно быть, не меньше двухсот корзин, каждую из которых аккуратно снимали с ярко-оранжевого грузовика, только что прибывшего из Мекнеса.

Армия подмастерьев начала открывать корзины и сортировать плитку. Плитка была квадратной, приблизительно три на три дюйма и толщиной в полдюйма. В отличие от обычной плитки, произведенной промышленным способом, сделанный вручную беджматвовсе не однороден. Оттенки отдельных плиток значительно варьировались: от бледно-розового до насыщенного сливово-красного. Подмастерья замочили первую партию плитки. Четыре двухсотлитровые бочки из-под масла закатили в дом и заполнили водой до краев. Плитка должна была отмокать в течение трех или четырех дней. Тем временем предполагалось выровнять полы и уложить на них слой цемента, на который должна была лечь терракота.

Методы строительных работ на Западе и Востоке значительно разнятся подходом к использованию инструмента. Столетие назад у западных строителей почти не было электрических инструментов. Они опирались лишь на свое мастерство и опыт. Электрические инструменты дали нам возможность срезать углы, производить действия, которые раньше были почти невозможны. В Марокко практически не увидишь мастера, берущего в руки электрическую пилу, дрель, полировщик или какой-нибудь другой инструмент с проводом на конце. Здесь полагаются только на свое умение. Возможно, что от этого конечный результат будет лишен стандартности, но всё с лихвой искупят очарование и чувство индивидуальности. Мне нравятся легкие неровности, и я не считаю их недостатком. Зачем придираться, ведь совершенно очевидно, что ручная работа требует времени в десять раз больше.

Смотреть на работу бригады Азиза было все равно что оказаться свидетелем возрождения средневековой гравюры. Методы восточных строителей остались такими же, какими были пять столетий назад. Те же простота и внимание к деталям, с которыми были созданы дворцы Гранады, Феса и Марракеша, а в более недавний период и Большая мечеть Хасана II в Касабланке.

Для того чтобы обеспечить ровный пол, подмастерья Азиза использовали простейшую П-образную трубу — прозрачную пластиковую трубку, наполовину заполненную водой. Трубу растягивали по полу, приставляли к соседним стенкам и замеряли уровень воды. Британский строитель для этой цели, возможно, использовал бы лазер.

После того как полы были выровнены, на них положили тонкий слой цемента и снова замерили уровень П-образной трубой. Затем подмастерья положили первую порцию темного мокрого песка, смешанного с цементным порошком, и разгладили его длинной и тонкой деревянной палкой. Укладка терракотовой плитки и знаменитой марокканской мозаики зеллиджтребует такого уровня точности, который уравнивает это мастерство с искусством. Да уж насколько бригада архитектора поразила меня полнейшим отсутствием опыта, настолько муалемы,мастера-умельцы, Азиза удивили меня чистым совершенством, которого они достигали с помощью простейших инструментов и материалов.