Искушение поцелуем

Кейд пытался сказать ей, что поступит так, как должен. Что женится на ней, если возникнет такая необходимость. А она непременно возникнет, если он будет и впредь идти на поводу у своего необузданного желания. Вполне возможно, что Мег уже сейчас носит под сердцем его ребенка. И если это действительно так, они поженятся, хочет она этого или нет. Он не допустит, чтобы его наследника воспитывал другой мужчина. Никому не позволит называть своим то, что принадлежит ему, Кейду Байрону. Но если же Мег так и не забеременеет, то он оставит выбор за ней. Она отвергла любовь Маккейба, но, возможно, есть кто-то еще, кому она отдала предпочтение.

И все же Кейд больше не был уверен, что сможет ее отпустить. При мысли о том, что Мег сжимает в объятиях какой-то другой мужчина, ему хотелось с силой ударить кулаком в стену. По множеству причин ей было бы лучше с кем-то другим, но Кейд уже сомневался, стоит ли принимать во внимание эти причины.

До окончания сезона оставалось еще несколько недель. Пока они в Лондоне, Кейд не станет принимать никаких решений. Ночью Мег сказала, что не хочет слышать никаких обещаний. Что ж, он не станет пока ничего обещать и не потребует этого от Мег.

Еще раз запечатлев на губах сонной девушки поцелуй, Кейд сел на кровати и потянулся за халатом. Негоже, чтобы их обнаружил кто-то из слуг. Репутация Мег окажется запятнанной, а сама она будет привязана к Кейду навечно. Пошарив рукой по прикроватному столику, Кейд зажег огарок свечи и, в последний раз бросив взгляд на спящую Мег, бесшумно отодвинул панель в стене и скрылся в потайном коридоре.

Глава 19

Две недели спустя Кейд сидел в захудалой таверне, расположенной в еще более захудалой части Лондона, заехать куда не пришло бы в голову ни одному из его знакомых. Люди, посещавшие это место, ценили собственное уединение, предпочитая не привлекать внимания ни к себе, ник своей зачастую незаконной деятельности. Вот и Кейд, стараясь не выделяться из толпы, надел самую простую и изрядно поношенную одежду. Он занял место в самом дальнем, плохо освещенном углу таверны, получив возможность наблюдать за входной дверью и вместе с тем быть уверенным в том, что его беседу с нужным ему человеком никто не услышит.

Не обращая внимания на стойкий запах подгнившего лука, сигарного дыма и дешевого пива, он посмотрел на человека, севшего за его стол несколько минут назад. Невысокого роста, с редеющими каштановыми волосами и ничем не примечательной внешностью, Телониус Феррик был прекрасным шпионом, ибо люди в самой таверне и за ее пределами почти его не замечали.

Вытащив из-за пояса штанов полу некогда белой рубахи, Феррик обтер ею ободок своего стакана. Подув на и без того скудную пену, он отпил немного эля, по цвету напоминавшего мутные воды Темзы. Кейду пить вовсе не хотелось, хотя он и заказал изрядно разбавленное водой виски, дабы не раздражать хозяина таверны, желающего получить прибыль от каждого посетителя своего заведения.

— Так что вы узнали? — спросил Кейд, отодвигая от себя стакан, украшенный многочисленными отпечатками грязных пальцев.

— Ничего особенного, милорд. Я следовал за ним по пятам, точно пес за крысой, но он очень хитер и осторожен. Общается только с джентльменами и посещает балы да званые обеды в богатых домах. Ужасно скучно. Только вы не подумайте, будто я жалуюсь.

— Нет, конечно, я так не думаю.

Феррик поскреб пальцем похожий на луковицу нос.

— Дело в том, что если он и передает что-то какому-то джентльмену, то мне этого не увидеть. В дом-то к богатым господам мне не попасть. Сдается мне, вам легче за ним проследить. Вас ведь приглашают на все эти балы и обеды.

— Вы правы, но Эверетт не дурак и не станет встречаться со своими агентами там, где его могу увидеть я. Он слишком хорошо понимает, что я только и жду возможности схватить его за руку.

Хотя, приняв во внимание самоуверенность Эверетта, нельзя исключать возможности того, что он все же дерзнет провернуть нечто подобное. Негодяй с удовольствием устроит встречу со своим агентом прямо под носом у Кейда, хотя бы для того, чтобы лишний раз ему досадить. Именно поэтому Кейд попросил Адама Грешема подмечать любую странность в поведении Эверетта. Пока семейные обязанности не вынудили его уехать в загородное поместье, Грешем охотно выполнял просьбу Кейда. Однако спустя некоторое время он понял, что Эверетт не станет предпринимать каких-либо действий в доме, где полно людей. Скорее выберет для этого более уединенное место.

Кейду пришлось с этим согласиться. Он трезво оценивал способности Эверетта и все же не переставал надеяться на то, что рано или поздно он совершит ошибку. И вот тогда Кейд своего не упустит.

— Так что, милорд, мне продолжать за ним следить? — спросил Феррик, вновь отхлебнув из своего стакана отвратительного пойла.

— Обязательно. Надеюсь, эта милая служанка, ваша знакомая, все еще снабжает вас информацией?

Феррик криво ухмыльнулся:

— Вы о Дженни? Ох уж эта девчонка! Скажу вам, язык ее не только для болтовни гож, хотя и поболтать она тоже горазда.

— Это хорошо. Запомните, я должен знать все. Даже если Эверетт надумает купить ночной горшок другого цвета.

— Непременно буду сообщать вам о каждом его шаге.

Кейд кивнул:

— Если узнаете что-то новое, пришлите мне записку, как мы договаривались. А пока, думаю, нам лучше не встречаться некоторое время. Уверен, не мне одному пришло в голову нанять соглядатая.

Сегодня Кейд добирался в этот район Лондона с огромными предосторожностями. Но он не питал иллюзий и знал, что даже самого опытного конспиратора можно перехитрить. Доказательством тому служили его раны.

Поднявшись со своего места, он бросил на стол монету, предназначенную для Феррика, а потом покинул таверну.

— Какое тебе больше нравится, Мег? — спросила Мэллори, сидевшая на стуле перед трюмо. — Жемчужное с бриллиантовым кулоном, выполненным в форме слезы, или золотое с крестиком из аквамарина? Крестик немного простоват, но зато подходит к большинству моих платьев. Вот я и не могу решить.

Мег заставила себя отвлечься от собственных мыслей и сосредоточиться на вопросе подруги. Сдвинув белокурое брови, она переводила взгляд с одного ожерелья на другое.

— Я бы выбрала жемчуг. — Она нахмурилась еще больше. — Нет, крест. Да, определенно крест, ведь сегодня вечером на тебе будет платье из кремового атласа. Вместе это будет смотреться просто и элегантно. Ничего лишнего.

— Майору Харгривзу нравится крест. Он уже не раз делал мне комплименты. Говорит, аквамарин подчеркивает цвет моих глаз.

— Так за чем тогда дело стало?

Подруги обменялись улыбками, после чего лицо Мег посерьезнело.

— Все в порядке? — спросила Мэллори, откладывая ожерелья в сторону.

Мег заставила себя улыбнуться снова:

— Да, конечно. А что со мной может быть не так?

И правда — что? Если бы в жизни все было так же просто, как выбор ожерелья к вечернему платью! Но в последнее время шаткость собственного положения давила на плечи Мег тяжелым грузом.

— Если ты хочешь о чем-то поговорить, я буду более чем счастлива тебя выслушать, — добавила Мэллори, и ее добрые глаза простодушно и искренне взглянули на Мег.

Мег с минуту смотрела на подругу, ужасно желая доверить ей свои тревоги. Какое же облегчение испытала бы она, если поделилась бы с кем-нибудь своими секретами, поведала о страхах и тревогах, вместо того чтобы держать все в себе! Но Мег знала, что не может позволить себе подобной роскоши, ведь все ее проблемы были сосредоточены вокруг брата Мэллори. Мег могла только представить, как округлились бы глаза девушки, открой она ей всю правду.

«Кейд приходит в мою спальню каждую ночь, и мы занимаемся с ним любовью. Знаю, что это ужасно рискованно и что должна прогнать его прочь, но я не могу этого сделать. Потому что люблю слишком сильно. Я продолжаю надеяться, что это чувство взаимно, но скорее всего Кейд не испытывает ничего подобного, ибо никогда не говорит о своей любви. Каждый день я повторяю себе: нужно жить настоящим и не беспокоиться о будущем. И все же неопределенность, в которой я пребываю, отравляет мне существование. Ах да, и еще одно… Мы с Кейдом никогда не были помолвлены по-настоящему!»