Огоньки в ночи

Занимаясь погрузкой, оба были преувеличенно обходительны друг с другом и старались больше не привлекать ничьего внимания к своим разногласиям.

Невзирая на желание повредничать, Ава прекрасно понимала, что категоричные утверждения Калеба вряд ли отражают истинное его отношение к житейским делам. Она догадывалась, что он сознательно все утрирует, чтобы разобраться, ответить на какой-то мучающий его вопрос.

Она и сама нередко прибегала подобному способу, когда требовалось разрешить сложную ситуацию. И не далее как прошедшей ночью решила, что не поддастся вновь нахлынувшим чувствам, оттого и демонстрировала весь день Калебу свой скептис, неприятие его принципов, также все преувеличивая. Ей было безразлично, как к столь странному поведению отнесутся присутствующие. Не для того она прошла долгий путь, чтобы пытать удачу с этим плейбоем, зависеть от его странных представлений и капризов, подчинив им свою жизнь. Она догадывалась, что и Калеб в этот же самый миг пытается убедить себя в бесперспективности таких отношений. Для того и явился к ним с самого утра, для того и выплескивает во всеуслышание аргументы в защиту своих холостяцких идеалов.

Подустав, Ава присела на кресло, одиноко стоявшее посреди опустевшей комнаты брата.

Сзади подошел Калеб и взялся за спинку этого самого кресла со словами:

— Мне приказано и его снести вниз.

— Я знаю, — отозвалась Ава, оглянувшись.

— Вставай, чудо-ребенок. Вместе я вас не потяну, — хихикнул он.

— Не суетись, — устало попросила молодая женщина. — Присядь. Поговорим, — попросила она, кивнув в сторону подоконника.

Калеб послушно сделал, как она хотела. Уселся на край широкого подоконника боком. Сделал это весьма грациозно.

— Хорош, — не преминула заметить Ава. — Рад стараться, — привычно съязвил Калеб.

— Почему твое слово всегда должно быть последним? Почему ты всех пытаешься свести с ума? Зачем все время противопоставлять себя и свои взгляды на жизнь всем остальным? — требовательно спросила она его.

— Точно такие же вопросы я хотел задать и тебе. Но вы меня опередили, доктор, — насмешливо заявил Калеб.

Ава не ожидала такого поворота.

— Даже не знаю, что и сказать, — пожала она плечами. — Наверное, ты прав и это наша общая болезнь.

— Не говори ничего. Сейчас, когда мы с тобой наедине, я все равно не способен рассуждать здраво, особенно учитывая, какой обзор открывается с моего наблюдательного пункта.

— И какой же? — кокетливо улыбнулась ему доктор наук.

— При таком освещении пушок на твоих щеках и шее золотится подобно кожице сочного персика. Хочется вонзить зубы, а не рассуждать. Ты меня понимаешь, Ава?

— Что ж тут непонятного? — прошептала она.

— Простите! — раздался голосок Челси. Ава обернулась. — Я хотела проверить, все ли вещи погрузили в фургон, — объяснила свое появление невестка.

— Кресло осталось. Я решила напоследок в нем посидеть, Калеб его снесет вниз, — доброжелательно сообщила Ава.

— Ностальгия? — спросила Челси.

— Можно и так сказать.

— Тогда я вас оставлю. — Жена Дамиена ушла.

Калеб смотрел в окно. Когда шаги Челси стихли, он проговорил:

— Умилительно наблюдать за твоими родителями. Давно я их знаю, а такими вижу впервые. За последние месяцы они оба помолодели.

— Любовь, — многозначительно произнесла Ава.

— Вы, доктора наук, всерьез верите в существование этого чувства? — Калеб придал своему вопросу оттенок насмешки.

— Все доктора думают по-разному.

— И от чего это зависит? — осведомился он.

— Наверно, от тех же самых причин, по которым и все остальные смертные верят или не верят в любовь. Хуже всего, что не каждый, кто в нее верит, готов в этом сознаться хотя бы самому себе, не говоря уже об окружающих.

— Ты сейчас кого-то конкретного имеешь в виду? — сощурившись, справился Калеб.

— Да нет. Просто мысли вслух, — уклонилась она от прямого ответа.

— Теоретизируешь, то есть...

— Теоретизирую, — с улыбкой согласилась Ава.

— Так о чем ты хотела со мной говорить? — напомнил он.

— Просто перекинуться парой слов. Но только без дурацких нападок... — попыталась объяснить она.

— Без нападок? — поморщился Калеб. — Это скучно.

— А за плату? — спросила Ава.

— Например? — заинтересовался Калеб.

— Я могу дать тебе десять баксов, если ты обещаешь помалкивать остаток дня.

— Десять? Хм... Соблазнительно... Очень соблазнительно. Но удовольствие разок-другой поддеть мамину умницу стоит значительно дороже.

— Развлекаешься, балбес?

— Да, я такой! — гордо заявил Калеб, соскользнул с подоконника и склонился над ней, опершись обеими руками в подлокотники.

Он провел кончиком носа по ее высокому лбу.

— Хватит дурачиться, — попросила Ава, жмурясь.

— Только на это и способен. Не так ли? — Калеб поцеловал ее в шею. — Уверен, твой профессор никогда не дурачился. Всегда был предельно серьезен и обстоятелен. Не исключено, что именно поэтому ты его и бросила.

— На самом деле все было совершенно не так, — рассмеялась Ава, не уклоняясь от его легких прикосновений.

— А мне плевать, как все было на самом деле! — бросил он, запечатлев на ее губах поцелуй.

— В этом весь ты, Гилкрист, — прошептала она, заглянув в его глаза.

— А что ты обо мне знаешь? — поинтересовался Калеб.

— Не так уж много, как оказалось, — согласилась она.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Поэтому ты не сводишь с меня глаз?

— Кто сказал тебе такую глупость? — рассмеялась Ава.

— Я и сам все вижу, — убежденно проговорил Калеб. — Признайся, ты часто вспоминала обо мне?

— Так... От случая к случаю. — Она взъерошила его шевелюру. — О! Сегодня ты не стал укладывать волосы муссом.

— Сегодня не свадьба и даже не поминки.

— Хочешь сказать, что прихорашиваешься только по особому поводу? — вновь попыталась поддеть его Ава.

— Да и ты сегодня не та, что вчера. Дурацкие джинсы и застиранную футболку писком моды явно не назовешь, — охотно вернул он ей любезность.

— Ты осмеливаешься критиковать меня в стенах моего же собственного дома?

— Ты осмеливаешься нападать на шафера своего брата, которого не стесняются использовать в качестве грузчика, тогда как он просто в гости зашел. Хороша же человеческая благодарность, ничего не скажешь! — возмутился Калеб.

— До чего же ты любишь устраивать представления! — рассмеялась Ава.

— Прикажешь кротко сносить твои нападки?

— Да это даже не нападки. Атак... разминка, — шкодливо заявила она.

— Да и я пока вполсилы отбиваюсь, — сообщил он.

— Ава, дорогая! — донесся снизу голос Рейчел Хэллибертон.

— Поболтала бы с тобой еще. Но нужно идти, — сказала Ава Калебу.

— Правильно, двигай попкой. Освобождай кресло. — Он легонько хлопнул ее по ягодицам, когда она привстала.

— Кстати, это не твоя ли канареечного цвета машина стоит на той стороне улицы? — Ава указала в сторону окна, откуда открывался вид на тенистый переулок и припаркованную у обочины спортивную машину.

— Совершенно верно, это моя любимая блондинка. Единственная и неповторимая, — гордо заявил Калеб.

— Ах, вот она, значит, какая, твоя идеальная спутница жизни!

— Буду рад представить вас друг другу. Не желаешь прокатиться? — оживился он.

— Как-нибудь попозже. Может быть, вечером. Если у тебя нет других планов, разумеется...

— Это мой единственный коварный замысел на сегодня, кисонька, — угрожающе прошипел Калеб.

— Вот и отлично, кролик.

— О! И сиденья кожаные! — восхищенно воскликнула Ава, нырнув в салон спортивного авто Калеба Гилкриста.

— А как же! Царская роскошь, — подтвердил он, захлопнув дверцу с ее стороны и направляясь к водительскому месту.

Он расположился за рулем и посмотрел на Аву, которая внимательно изучала внутреннее убранство салона. Любовно провела рукой по приборной панели из ореха, помяла кожаные подлокотники и с чувством огромного удовлетворения откинулась на спинку пассажирского сиденья.