Повелеваю - стань моей!

Однако на этот раз судьба свела его с женщиной, которая в одну секунду доказала, что это не так.

Шехаб не мог предвидеть, насколько обворожительной окажется Фара Бьюмонт. Перед такой женщиной не устоял бы даже святой. Ослепленный этой необъяснимой вспышкой вожделения, он не только не забыл о ее любовнике, постель которого она покинула незадолго до того, как прийти сюда. Наоборот, эта мысль лишь разожгла его страсть, усугубила его голод...

Нужно заставить себя сопротивляться ей. Если он преждевременно уступит своему — их — желанию, она забудет о нем тут же, как только удовлетворит свою похоть. Он станет лишь очередным жеребцом в длинном списке самцов, которые нужны ей лишь для утоления ненасытного чувственного голода. А сама вернется к своему любовнику-старику, который, потакая всем капризам своей пассии, смотрит сквозь пальцы на ее сексуальные прихоти.

Между тем Фара прижималась к нему все теснее, и ее аромат дурманил голову. Чувствуя, что вот-вот поддастся столь мощному чувственному натиску, Шехаб решил отступить первым.

— Фара, подожди, — проговорил он, тяжело дыша и отодвигаясь от нее. .

Она не слышала его, а ее обольстительные полуоткрытые губы принуждали сдаться, отмахнуться от голоса рассудка. Щехаб снова попытался взять ситуацию под контроль, но сказал совсем не то, что хотел:

— Мы должны остановиться. Меня ждет...

Она отшатнулась как от удара, поправила платье, подтянула спущенный лиф. Потом схватила сумочку, сделала шаг и едва не споткнулась. Шок, смущение, оскорбленная гордость отразились на ее лице, и Шехабу неудержимо захотелось обнять ее, прижать к своей груди, утешить...

— Как я могла быть такой дурой? Где она? — выпалила Фара, еще больше озадачив его, а затем неожиданно замолчала.

Глаза Фары сверкали гневом. Она стряхнула его руки, так как Шехаб, сам того не замечая, продолжал удерживать ее.

— Я, конечно, виновата, но с тобой мне не сравниться! Если ты пришел сюда с другой женщиной, то зачем тогда надо было создавать подобную... подобную ситуацию! Какой же ты негодяй!

Она неправильно все поняла и теперь думает, что он отказался от нее ради другой. И хотя Шехаб с таким же успехом мог напомнить ей о любовнике, но вместо этого сказал:

— У меня никого нет.

Она молча вскинула на него взгляд, и в ее глазах Шехаб прочитал вспыхнувшую робкую надежду.

— У меня не было и нет никаких обязательств ни перед одной женщиной, — повторил он.

— Все мужчины так говорят, — пробормотала она.

Шехаб усмехнулся:

— И значит, я свободен в своих желаниях, чтобы создать... э-э... «подобную ситуацию». Что ты сказала? — вскинулся он, не расслышав ее слов, сказанных вполголоса.

— Ничего, — покраснев, ответила Фара. — Слушай, сделай мне одолжение...

— Это ты сделай мне одолжение. Повтори то, что сейчас сказала.

Фара передернула плечом и вдруг сникла:

— Конечно, ты свободен, чтобы позволить себе оказаться в подобной ситуации. Или взять и уйти. Доволен?

Он рассмеялся в ответ. Затем, произнеся вполголоса несколько слов на своем родном языке, воскликнул:

— Невероятно!

И схватив Фару за руку, увлек за собой в глубь сада. Не успела она опомниться, как оказалась прижатой спиной к стволу дерева верхом на... Его голос насмешливо и вместе с тем страстно шептал:

— Ну так что там было насчет негодяя и неловкой ситуации?

С ее губ сорвался прерывистый вздох, когда она почувствовала, как сильно он возбужден. Она прильнула к нему всем телом:

— Тогда почему?

— Почему я остановился? — без церемоний спросил Шехаб, прижимаясь к ней и лаская ее тело сквозь платье. — Почему мы еще не занялись любовью?

Фара едва слышала его слова. Все ее естество желало, чтобы Шехаб замолчал и наконец сделал это. Однако он внезапно отпустил ее и отодвинулся. Лицо его было мрачно.

— Я сам не верил, что когда-нибудь скажу такое, но все произошло слишком быстро, — не глядя на нее, проговорил он, силясь обрести контроль над собой. — Это похоже на чудо, и потому я не хочу ничего испортить. Не хочу, чтобы ты потом пожалела о случившемся.

Шехаб не поверил, как легко далась ему эта ложь. Он бросил на Фару быстрый взгляд и успел заметить на ее лице тень. Что это было? Чувство вины? Он стремительно шагнул к ней:

— Прошу тебя, давай начнем все сначала, не так быстро. Позволь мне увидеть тебя еще раз. И еще...

— Да, да.

Ее лицо зажглось такой искренней радостью, что он тут же готов был сжать ее в объятиях. Однако он придумал кое-что получше.

Шехаб хотел не просто соблазнить Фару Бьюмонт, но и заставить полюбить. Она будет счастлива, когда он предложит ей выйти за него замуж. Когда его обман раскроется, будет поздно что-либо предпринимать. Обычаи Джудара таковы, что ни один суд в мире не сможет расторгнуть их союз.

Мысль о стране укрепила его решимость.

— Позволь проводить тебя домой.

— Спасибо, я на машине.

— Я попрошу, чтобы твою машину перегнал кто-нибудь из моих людей.

Он потянул ее к себе. Фара доверчиво прильнула к нему, и Шехабу показалось, что и у него на душе стало светлее и радостнее от ее присутствия. Он приказал себе не думать об этом.

— Но не мечтай, что избавишься от меня на пороге. Сначала я сниму с тебя этот наряд сирены и не уйду, пока ты не примешь душ. А потом... — он многозначительно поиграл бровями, — я пожелаю тебе спокойной ночи...

Фара задрожала всем телом и ухватилась за него крепче. У Шехаба мелькнула лукавая мысль: предложи он ей прямо сейчас выйти за него замуж, согласится она или нет? Впрочем, судя по тому, как вожделенно сверкали ее глаза, лучше не рисковать.

Когда они дошли до парковки, Шехаб со вздохом неохотно убрал руку с ее груди и незаметно для Фары нажал на мини-устройство во внутреннем кармане своего восточного наряда. Зная, что должно последовать за этим с минуты на минуту, он прильнул к ее губам.

Фара страстно ответила на его поцелуй, а спустя несколько мгновений темноту вокруг них внезапно взорвали десятки фотовспышек папарацци.

Глава третья

Всего лишь мгновение назад они были одни в целом мире. Фара уже размечталась о том, что будет дальше, когда они останутся вдвоем. И вот теперь ее грубо вернули в реальность, одним махом убив всю романтичность этого волшебного вечера.

На нее нахлынула волна беспомощной ярости против этих наглых, беспардонных тварей, именующих себя журналистами, то и дело вторгавшихся в ее личную жизнь. Люди, из-за которых она лишилась покоя, несмотря на то, что они с Биллом сознательно афишировали свои отношения. Каждая очередная встреча с папарацци вызывала у нее приступ бешенства.

Эта потрясающая волшебная ночь, воспоминания о которой она мечтала сохранить в. своей душе, теперь станет достоянием бульварных газет. Охотники за сенсациями непременно постараются превратить тайну ее сердца в вульгарное непотребное чтиво.

Губы Фары дрожали, несмотря на все усилия удержаться от слез. Она в отчаянии опустила ресницы. На секунду ей померещилось какое-то легкое дуновение, после чего вспышки фотокамер исчезли. Недоуменно вскинув глаза, Фара поняла, что Шехаб укрыл ее полой своего широкого плаща и прижал к груди. Тепло его тела и размеренный ровный стук сердца успокоили ее. Фара улыбнулась, подумав, что похожа сейчас на птенца, спрятавшегося под крылом родителя взрослого. Совсем скоро рядом послышался визг тормозов. Словно из ниоткуда возникли мужчины с широкими крепкими спинами в строгих костюмах, которые тут же закрыли от любопытных глаз бедную парочку, застигнутую врасплох. Один из них уже открыл для них дверцу лимузина, в просторном салоне которого те наконец обрели убежище.

Вид у Фары был такой удрученный, что Шехаб ладонями накрыл ее руки, которыми она все еще цеплялась за его одежду, и, дружески погладив, произнес:

— Их больше нет. Мы одни.

Руки ее разжались. Фара откинулась на спинку кресла и зажмурилась.