Повелитель прошлого

В нашу компанию студентов МАИ Сашка вошел по следующей причине. Мы традиционно в ночь с субботы на воскресенье играли в преферанс и покер. И нам как раз не хватало четвертого человека: наш друг и партнер Олег после неудачно сложившейся для него очередной сессии безвременно покинул нас и пополнил ряды доблестной Советской армии. Сашка же любил перекинуться в обе указанные игры, а потому занял место Олега.

По окончании института, как водится, связь с Сашкой я потерял. И потому для меня полной неожиданностью явилась встреча с ним спустя двадцать пять лет в пивном ресторане «Дурдин» на Полянке.

Мы с коллегами по работе, пользуясь тем, что день выплаты зарплаты счастливо совпал с дорогим сердцу каждого работающего русского человека «праздником пятницы», позволили себе устроить душевный вечер. За соседним столиком заседала компания из примерно десятка человек. Один из них долго присматривался ко мне, затем все-таки подошел и нерешительно спросил:

– Извините… Вы Мечислав?

Я подумал было, что это один из поклонников моего творчества опознал меня по фотографии на обложке романа, и с добродушной улыбкой отозвался:

– Именно так, дружище! Хотите автограф? Нет проблем, только ручки у меня с собой, к сожалению, нет.

– Я Саша. Саша Гардин.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное. Плешивый мужик с помятым лицом любителя спиртного и солидным пивным животиком был совсем не похож на стройного аристократичного Гардина. Положим, и мне время волос на голове убавило, но мой живот вполне помещался в брюки на пару размеров меньше, чем у этого мужика. А ведь когда-то мы с Сашкой носили джинсы одного и того же тридцать второго размера, которые еще приходилось ушивать в поясе.

Эх, старина Время! Ведь мы же не ссорились с тобой, как кэрролловский Болванщик – так почему же ты к нам так беспощаден?!

– А я тебя сразу узнал! – улыбнулся Сашка. – Глаза все те же. И усы прикольные, ни с кем не перепутаешь.

Мы разговорились. Вначале, как положено, ударились в воспоминания. Затем вкратце поведали жизненные события за последние четверть века. Сашка давно развелся с женой и жил полным бобылем, а детей у него не было. Затем его на очередной тост позвала компания однокашников, с которыми он «заседал» в ресторане, мы обменялись номерами мобильников. И все.

Собственно, я и не думал, что он позвонит. Но он позвонил, и в этом Валерия была права. И я не врал, когда сказал ей, что мы практически не пообщались, поскольку именно в тот момент я был на важной встрече.

И все же одну деталь нашего короткого разговора я утаил от Валерии. И позже поясню, почему утаил.

Когда Сашка понял, что мне действительно некогда, то торопливо сказал:

– Я положил в твой почтовый ящик конверт. Обязательно посмотри его и сохрани: это очень важно.

Я пообещал, но в водовороте забот сразу забыл об этом. Однако следующим вечером, открыв почтовый ящик, я обнаружил большой белый конверт с лаконичной надписью, выполненной на принтере: «Мечиславу Булгарину, лично». Вспомнив про разговор с Гардиным, я, едва войдя в квартиру, торопливо распечатал конверт. В нем оказалась стопка стандартных листов бумаги с текстом, отпечатанным двусторонней печатью на принтере. Листы были с колонтитулом и пронумерованы: на последнем стояла цифра 49. Колонтитул, кроме номера листа, содержал еще имя автора и название рукописи – «Гардин Александр. Бронзовая статуя».

Я пролистал несколько страниц. Судя по всему, это текст повести. Я почувствовал легкое раздражение: ну почему некоторые знакомые, узнав о том, что я публикующийся автор, тут же начинают докучать мне назойливыми просьбами дать отзыв на их опусы?! Ребята, я все-таки писатель, а не читатель! Вот и Гардин туда же…

Я засунул стопку листов обратно в конверт и забросил его на самую верхнюю книжную полку. Если Гардин позвонит, то порекомендую ему искать издателя. Или выложить текст в Интернет, на «Самиздат» Мошкова: там немало писателей получили путевку в творческую жизнь. А не позвонит, так значит, не очень ему и нужно.

Гардин не позвонил, и я благополучно забыл о конверте с текстом повести. И вспомнил только тогда, когда Валерия упомянула о бронзовой статуе, которую она, по утверждению неизвестного шантажиста, якобы похитила из квартиры Гардина.

А что, если Гардин написал не повесть, а что-то вроде мемуаров? Надо немедленно прочитать Сашкин текст: вдруг он содержит объяснение таинственного исчезновения как самого Гардина, так и бронзовой статуи?

Я встал на стул, достал с верхней книжной полки успевший немного запылиться конверт. Усевшись в кресло, я извлек из конверта листы с текстом и, пару раз чихнув от попавшей в нос пыли, принялся читать. По мере чтения я начал испытывать легкое недоумение, переходящее в недоверие. Вначале текст выглядел как обычная повесть «за жизнь», нечто вроде дневника одинокого стареющего мужчины, с грустью вспоминающего свою легкомысленно утерянную первую и, как выяснилось, последнюю настоящую Любовь. Но то, что касалось истории бронзовой статуи, вызвало у меня нечто вроде шока.

Впрочем, судите сами.

Глава 2

Александр Гардин «Бронзовая статуя»

Почему бывают дни, когда все идет совсем не так, как планируешь? Составляешь план на завтра, кажущийся вполне реальным и выполнимым, стараешься все учесть и предусмотреть. И вдруг на следующий день один из пунктов программы (как правило, самый важный) вдруг летит к чертям! А все остальные мероприятия идут совсем не так, как хотелось бы: нужные люди куда-то исчезают, проблемы решаются совсем не так, как нужно, а то и не решаются вообще. И в конце дня ощущаешь себя выжатым лимоном, самонадеянным идиотом и жертвой судьбы.

Впрочем, еще классик предупреждал: «Завтра – ненадежный дар!»

Еще вчера я собирался подарить себе день отдыха и расслабления в рамках личной кампании по борьбе со стрессами и депрессией. Для чего поставил в бар бутылку кизлярского коньяка «Лезгинка», купил пару отличных лимонов и положил на столик рядом с диваном «Жизнь сэра Артура Конан Дойла» Джона Диксона Карра. Заключительный аккорд – извлеченная из коробки (сбереженной с «застойных» времен) драгоценная гаванская сигара. Да, таких сейчас уже не достать, а ведь раньше в каждом табачном ларьке продавались! Вот тебе и «застой»… Хорошо «стояли», черт подери!

Я неторопливо позавтракал, поглядывая в окно на спешащих под нудным осенним дождем прохожих и испытывая удовлетворение от того, что мне некуда спешить и уж тем более бежать под дождем. Затем закурил первую, самую сладкую сигарету и… Вот зараза! Так и есть – забыл отключить телефон!

Телефон заливался трелью. Я не хотел брать трубку, но зачем-то взял. Это был Вовчик.

– Я тебе на работу звонил, а там сказали, что ты сегодня работаешь в библиотеке. Но я так и знал, что ты дома! Я заеду к тебе, мне с тобой поговорить надо… заодно и клюв замочим! Как?

Я вначале хотел соврать, что ухожу. Или – жду женщину. Или – еще что-нибудь. Но потом вспомнил, как мало осталось на этом свете людей, которым хоть иногда хочется со мной поговорить. И предложил:

– Давай, заезжай. Но только чего-нибудь полегче возьми – пива или сухенького. А то у меня сегодня еще дела.

Вовчик поклялся, что будет максимум через час.

Появился он через час пятнадцать. Как всегда, непричесанный, говорливый и с кучей проблем. Он выставил на стол четыре бутылки «Балтики-портер» и с ходу принялся вываливать на меня свои проблемы.

Я слушал его, время от времени вставляя ничего не значащие комментарии; мы пили пиво с чипсами и сервелатом; дождь устало барабанил мокрыми пальцами по стеклу; еще один день начал ползти к своему неизбежному концу, крутя неумолимый жизненный счетчик не в нашу пользу.

Все Вовкины проблемы я знал наизусть: за последние двадцать лет он совсем не изменился. Одной из постоянных его проблем была квартирная.

Вначале Вовчик сокрушался, что приходится ютиться в коммуналке в комнатушке с родителями и сестрой. Потом родителям дали квартиру, а сестра вышла замуж, и комната досталась Вовчику. В институтские годы мы неоднократно претендовали на его жилплощадь с целью организации вечеринок и встреч с девушками. Но Вовчик сразу принимался подробно рассказывать о вредных соседях, отравляющих ему жизнь, – и в конце концов мы от него отстали.