Страница 17 из 26
Однако город не умер. Более того, на рубеже XIV—XV веков начался его новый расцвет. Это случилось во время правления великого завоевателя Тимура (Тамерлана), который решил сделать Афрасиаб-Самарканд столицей своей империи. Рюи Гонзалеса де Клавихо, испанского посла при дворе Тимура, Самарканд так очаровал, что он написал о нем книгу: «Тимур всячески хотел возвеличить этот город. Какие бы страны он ни завоевывал и ни покорял, отовсюду привозил он людей, чтобы они населяли город. Особенно старался он собирать мастеров по разным ремеслам».
Теперь отсюда, из Самарканда, решаются судьбы народов и стран, здесь исключительного расцвета достигли ремесла и искусства. Тимур хотел сделать свою столицу недосягаемо прекрасной и грандиозной, превосходящей все другие города мира. Поэтому деревни вокруг Самарканда получили новые названия и отныне звались так: Багдад, Дамаск, Каир — величайшие города мира должны были казаться деревнями по сравнению с новой столицей Тимура. Вокруг Самарканда шумели 13 садов, самый большой из них был настолько обширен, что однажды (как рассказывают древние хроники) там заблудилась лошадь архитектора и ее искали целый месяц.
Архитектурный ансамбль Самарканда, тянувшийся от Железных ворот на восток в виде улицы, был обстроен по сторонам парадными гробницами и культовыми строениями. На окраине Самарканда, на склоне холма Афрасиаб, раскинулись мавзолеи Шахи-Зинда. Эту волшебную улицу никто не планировал и не проектировал, ансамбль возник сам по себе, а строили его сотни лет — один мавзолей за другим. «Шахи-Зинда» означает «живой царь», культ которого существовал еще задолго до прихода сюда ислама. Во времена расцвета Афрасиаба культ этот был настолько велик, что проповедники ислама не стали с ним бороться. Используя его во славу новой религии, они создали легенду о Мохаммеде Кусаме ибн-Аббасе — двоюродном брате Пророка.
Древняя легенда рассказывает, как однажды войско Мохаммеда Кусама было застигнуто «неверными» в святую минуту, когда все воины совершали намаз. «Неверные» воспользовались их временной небоеспособностью и всех зарубили. Остался без головы и сам Мохаммед Кусам, однако, и лишившись головы, он не растерялся: взял свою голову в руки и спустился в глубокий колодец, через который прошел в рай. Многие герои впоследствии старались спуститься в этот колодец, чтобы узнать тайны обезглавленного царя.
И хотя, как установили ученые, Мохаммед Кусам в Самарканде никогда не был, его гробница стала первым мавзолеем комплекса Шахи-Зинда. Сейчас мазар Мохаммеда Кусама окружен другими мавзолеями, но им здесь тесно. Погребение возле могилы великого святого обеспечивает блага на том свете, поэтому многие вельможи и муллы хотели, чтобы их гробницы стояли как можно ближе к усыпальнице Мохаммеда Кусама. Давно уже нет Железных ворот, за которыми когда-то вздымались два грандиозных сооружения — соборная мечеть Тимура и стоявшие напротив медресе Сарай-Мульк-ханым, от него осталась лишь руина мавзолея, который в народе связывают с именем легендарной Биби-ханым.
У Тимура было много жен, но только одна любимая — красавица Биби-ханым. Великий повелитель был в далеком походе, когда она собрала лучших зодчих Самарканда, которые в час, указанный звездами, приступили к возведению мечети.
Строил мечеть юный архитектор, который, пленившись красотой Биби-ханым, стал жертвой безумной и безответной любви. Уже блистают прекрасной глазурью стройные стены мечети, уже купол ее соперничает с небесным сводом, осталось только замкнуть арку портала… Но медлит влюбленный зодчий, ведь окончание работ означает разлуку с Биби-ханым.
А между тем в Самарканд спешит гонец с известием о возвращении великого Тимура, и торопит Биби-ханым завершить работу. Архитектор согласен только за дерзкую награду — поцелуй красавицы. Что оставалось делать? И Биби-ханым разрешила поцеловать себя лишь через приложенную к щеке подушку. Но поцелуй влюбленного зодчего был так страстен и горяч, что и через подушку отпечатался на щеке красавицы.
Прибыв в Самарканд, грозный Тимур с восхищением рассматривал здание мечети. Однако, отбросив легкое покрывало с лица жены, он увидел и след на ее щеке. Разъяренный Тимур потребовал назвать имя виновника; когда бросились искать зодчего, которого ждала неминуемая смерть, тот забрался на вершину минарета и на заранее сделанных крыльях улетел в Мешхед…
Сам Тимур похоронен в мавзолее Гур-Эмир, который находится возле небольшого пруда на площади Регистан. Сначала Гур-Эмир предназначался для погребения Мухамеда Султана — любимого внука Тимура, но теперь здесь похоронены сам Тимур, его сыновья и другой внук — великий средневековый ученый Улугбек, при котором мавзолей и превратился в фамильную усыпальницу Тимуридов. Голубой ребристый купол мавзолея поднимается на высоту 40 метров, деревянные двери с инкрустацией из слоновой кости ведут в парадный зал… Лучи солнца, прорываясь сквозь мраморные решетки, полосами ложатся на восемь надгробных плит, сами могилы находятся внизу — в подземелье.
Центральной площадью старого Самарканда является Регистан, к ней со всех сторон подходят улицы, радиально пересекающие территорию Старого города. В древние времена через площадь протекал мощный канал, оставивший массу песчаных отложений. Песчаные наносы, вероятно, и дали название этому месту, так как «Регистан» в буквальном переводе означает «место песка», «песчаное поле».
До XV века Регистан был крупной торгово-ремесленной площадью, однако потом его значение как базарной площади отступило на второй план. При хане Улугбеке, который был правителем Самарканда с 1409 по 1447 год, Регистан становится площадью парадно-официальной: здесь стали совершаться торжественные смотры войск, провозглашались ханские указы и т.д.
Сейчас на самаркандском Регистане возвышаются три медресе: два из них (Шир-Дор и Тилля-Кари) были сооружены в XVII веке, а третье воздвигнуто еще в XV веке — при жизни Улугбека. Исторические хроники сообщают, что это медресе входило в интересный, но не дошедший до нас ансамбль монументальных построек, которые были возведены вокруг площади Регистан. Напротив медресе, по другую сторону площади, была построена ханака — странноприимный дом для дервишей. По словам султана Бабура, посетившего Самарканд в XVI веке, ханака славилась своим величественным куполом, который был «таких колоссальных размеров, что… равного ему нет в целом мире». Однако ханаку разрушили довольно скоро, и на ее месте выстроили медресе Шир-Дор.
Судя по старинным описаниям, к югу от медресе Улугбека находилось здание главной соборной мечети Самарканда, возведенное на средства влиятельного и богатого вельможи Алике-Кукельташа. Неподалеку от нее были выстроены бани, считавшиеся самыми лучшими и красивыми не только в междуречье Сырдарьи и Амударьи, но и во всем Хорасане. Они назывались «банями мирзы», и главной их достопримечательностью был пол, выложенный из различных пород камня.
Медресе Улугбека начали возводить в 1420 году по указаниям самого ученого. Прямоугольное здание с четырьмя башнями-минаретами по углам, оно имело большой квадратный внутренний двор, по всем сторонам которого располагались худжры (кельи). Медресе Улугбека со своим богатым архитектурным убранством, великолепными мозаиками, геометрическими орнаментами и изображениями звездного неба на тимпанах главного портала было подлинным храмом науки. Сейчас, входя в арку портала с площади, нужно спускаться на несколько ступенек вниз. Однако при возведении медресе поверхность площади Регистан была иной: пол арки портала находился выше уровня площади, и на него, наоборот, приходилось подниматься по нескольким ступеням широкой лестницы.
Но время не пощадило это великолепное сооружение: исчезли вторые этажи худжр, увенчания порталов и минаретов, поднятые на барабанах купола дарсхана — все это сильно исказило высотные пропорции медресе. И тем не менее даже неискушенный глаз ощущает удивительную соразмерность всех его частей и горделивую стройность пропорций.
Во времена Улугбека Самарканд был центром научной жизни Средней Азии, сюда съезжались знаменитые математики, астрономы, историки… В медресе, для которого Улугбек лично подбирал преподавателей, и его обсерватории ученые прикасались к тайнам науки. Купцы и ремесленники, паломники и поэты, странники и дипломаты — все стремились сюда, все дороги вели в «драгоценную жемчужину мира» — сверкающий город Самарканд.