Страница 9 из 88
— Спокойной ночи, Эбби, — донесся голос Америки из темноты.
— Спокойной, Мер.
Я заколебалась, прежде чем осторожно дважды постучать в дверь Трэвиса.
— Входи, Голубка. Тебе не нужно стучать.
Он открыл дверь, я вошла и увидела его черную кованую кровать, стоящую напротив окна, которое было в другом конце комнаты. Стены были голые, за исключением одинокого сомбреро над изголовьем кровати. Как минимум, я ожидала, что его комната будет завешана плакатами полуголых девушек, но я не увидела даже рекламы пива. Кровать его была черной, ковер серым, а все остальное в комнате было белым. Это выглядело так, словно он только что переехал.
— Милая пижамка, — сказал Трэвис, отметив мои желтые и темно—синие шорты, и серую футболку с эмблемой "Восточного Университета". Он сел на кровать и похлопал по подушке рядом с собой. — Иди сюда. Я не кусаюсь.
— Я не боюсь, — произнесла я, подойдя к кровати и бросив учебник по биологии рядом с ним. — У тебя есть ручка?
Он кивнул на ночной столик.
— В верхнем ящике.
Я потянулась через кровать и выдвинула ящик, где нашла три ручки, карандаш, тюбик геля—смазки "KY" и прозрачную стеклянную чашу, заполненную упаковками презервативов разных марок. Чувствуя отвращение, я схватила ручку и закрыла ящик.
— Что? — он спросил, переворачивая страницу моей книги.
— Ты ограбил больницу?
— Нет. А что?
Я сняла с ручки колпачок, не в состоянии скрыть отвращение на своем лице.
— У тебя запас презервативов на всю жизнь.
— Лучше предохраняться, чем потом жалеть, не так ли?
Я закатила глаза. Трэвис заново начал читать, легкая ухмылка появилась на его лице. Он читал вслух записи, выделяя основные моменты, и одновременно задавал вопросы, и терпеливо объяснял то, что я не поняла.
Через час я сняла очки и потерла глаза.
— Я устала. Я не смогу запомнить еще одну макромолекулу.
Трэвис улыбнулся, закрывая книгу.
— Ладно.
Я замолчала, неуверенно раздумывая о том, как мы будем спать. Трэвис вышел из комнаты и пошел по коридору, что-то пробормотал в комнате Шепли прежде, чем включить душ. Я залезла под одеяло, натянув его до подбородка, и начала прислушиваться к звукам шумящей воды, текущей по трубам.
Десять минут спустя вода остановилась, и заскрипел пол под ногами Трэвиса. Он бродил по комнате с полотенцем вокруг бедер. Его грудь и мощные плечи покрывали татуировки. На его правой руке черные линии и символы протянулись от плеча до запястья, на левой же остановились у локтя в единой линии на нижней стороне предплечья. Я намеренно держалась к нему спиной, пока он стоял у шкафа и скидывал свое полотенце, натягивая боксеры.
Выключив свет, он забрался ко мне в кровать.
— Ты тоже будешь спать здесь? — спросила я, повернувшись к Трэвису. Полная луна за окном бросала тени на его лицо.
— Ага. Это ведь моя кровать.
— Я знаю, но я... — я остановилась. Моим другим вариантом были кресло или диван.
Трэвис ухмыльнулся и покачал головой.
— Ты мне все еще не доверяешь? Я буду хорошо себя вести, клянусь, — сказал он, подняв пальцы в жесте, который, как я была уверенна, никогда не рассматривался к использованию бойскаутами Америки.
Я не спорила, просто отвернулась и положила голову на подушку, накрываясь одеялом сзади, так чтобы создать недвусмысленный барьер между своим и его телом.
— Спокойной ночи, Голубка, — прошептал он мне на ухо. Я почувствовала его мятное дыхание на своей щеке, посылающее мурашки по всему телу. Слава Богу, было достаточно темно, чтобы он не мог видеть мое смущение и покрасневшие щеки, последовавшие за этим.
Казалось, что я только что закрыла глаза, когда услышала звук будильника. Я протянула руку, чтобы выключить его, но в ужасе отдернула ее, когда почувствовала под своими пальцами теплую кожу. Я пыталась вспомнить, где нахожусь. Когда я вспомнила, то меня посетила мысль, что Трэв может подумать, что я сделала это специально.
— Трэвис? Твой будильник, — прошептала я. Он все еще не двигался. — Трэвис! — сказала я, толкая его. Так как он все еще не шевелился, я перегнулась через него, нащупывая в тусклом свете часы. Не уверенная в том, как их выключить, я шлепала по ним, пока не попала по кнопке повтора, а затем в гневе откинулась на подушку.
Трэвис усмехнулся.
— Так ты не спал?
— Я обещал вести себя прилично. Но ведь ты сама легла на меня.
— Я не ложилась на тебя, — начала спорить я. — просто не могла достать до будильника. Это самый раздражающий звонок, который я когда-либо слышала. Он похож на звук умирающего животного.
Он протянул руку и нажал на кнопку.
— Будешь завтракать?
Я свирепо посмотрела на него и покачала головой.
— Я не голодна.
— Ну, а я вот очень. Почему бы тебе ни прокатится со мной до кафе, дальше по улице?
— Я не думаю, что справлюсь с твоим отсутствием водительских навыков в столь ранний час.
Я высунула ноги со своей стороны кровати, влезла в тапочки и пошаркала к двери.
— Куда направилась? — спросил он.
— Одеваться и на занятия. Или тебе нужно изложить весь мой маршрут, пока я здесь?
Трэвис потянулся и подошел ко мне, все еще в своих боксерах.
— Ты всегда такая импульсивная, или это пройдет, когда ты поверишь, что я не разрабатываю план, как забраться к тебе в трусики?
Он взял меня за плечи, и я почувствовала, как он гладит мою кожу большими пальцами.
— Я не импульсивная.
Он нагнулся и прошептал мне на ухо:
— Я не хочу с тобой спать, Голубка. Ты мне слишком сильно нравишься.
Он прошел мимо меня и направился в ванную, а я стояла ошеломленная. Я вспомнила слова Кары. Трэвис Мэддокс спал с каждой; я чувствовала себя какой-то неполноценной, зная, что он не хочет даже попробовать переспать со мной.
Дверь снова открылась, и в комнату вошла Америка.
— Вставай, вставай, штанишки надевай! — она улыбнулась, зевая.
— Ты становишься похожей на свою мать, Мер, – проворчала я, зарываясь в собственном чемодане.
— О, кто-то не спал прошлой ночью?
— Он едва дышал в мою сторону, — сказала я с кислой миной на лице.
Америка понимающе улыбнулась.
— Ясно.
— Что, ясно?
— Ничего, — сказала она, возвращаясь в комнату Шепли.
Трэвис был на кухне. Он напевал какую-то мелодию и готовил омлет.
— Ты уверена, что не хочешь? – спросил он.
— Уверена. Спасибо.
Шепли и Америка вошли на кухню. Шепли взял две тарелки из шкафа. Он держал их в руках, пока Трэвис выкладывал на них горячий омлет. Шепли поставил тарелки на барную стойку, и он и Америка сели вместе, удовлетворяя аппетит, который они, скорее всего, нагуляли прошлой ночью.
— Не смотри на меня так, Шеп. Извини, но я просто не хочу идти,— сказала Америка.
— Детка, Дом устраивает Вечер Свиданий дважды в год, — жуя, проговорил Шепли. — Еще месяц. У тебя полно времени, чтобы найти платье и сделать все эти девчоночьи штуки.
— Я бы пошла, Шеп... Это правда мило... Но я никого не знаю там.
— Многие девчонки, которые приходят, никого там не знают, — сказал он, удивленный отказом. Она откинулась на стуле.
— На такие мероприятия приглашают сучек из женских общин. Они все друг друга знают... Это будет странно.
— Ну же, Мэр. Не заставляй меня идти одного.
— Ну... Может, ты найдешь кого-нибудь для Эбби? — сказала она, глядя на меня, а потом на Трэвиса. Трэвис приподнял бровь, а Шепли встряхнул головой.
— Трэв не ходит на такие вечеринки. Туда приводят своих девушек... А Трэвис... Ты же знаешь.
Америка пожала плечами.
— Мы могли бы познакомить ее с кем-нибудь.
Я сузила глаза, глядя на нее.
— Знаешь, я слышу тебя.
Америка сделала жалостливое выражение лица, потому что знала, что я не смогу отказать.
— Пожалуйста, Эбби? Мы найдем для тебя хорошего парня, смешного и остроумного, и ты знаешь, что я позабочусь о том, чтобы он был сексуальным... Обещаю, что ты хорошо проведешь время. И кто знает? Возможно, вы найдете общий язык.