Аромат этих роз

Джош обнял ее одной рукой за плечи и откинулся на спинку дивана.

— Я тебе не говорил, что в школе отец был моим наставником?

Эйлин отрицательно покачала головой.

Джош продолжил. По-видимому, ему нужно было выговориться, а на Эйлин сам его голос, его мягкий тембр действовали успокаивающе.

— Это он внушил мне, что я могу достичь всего, чего пожелаю, нужно только тщательно все продумать, спланировать и упорно трудиться. Я люблю мать, но иногда мне кажется, что именно отец сделал меня тем, чем я сейчас являюсь. — Джош помолчал и вдруг спросил: — А какой у тебя отец?

— Не знаю, он от нас ушел, когда мне было несколько месяцев.

Повисло молчание. Джош обнял Эйлин, выражая ей сочувствие. Наконец он сказал:

— Наверное, вам было тяжело.

Эйлин не хотела, чтобы Джош ее жалел, поэтому принялась объяснять то, о чем вообще говорила очень редко.

— Нет, все было не так плохо. То есть мама… нужно знать мою маму. Если тебя отец научил, что ты можешь добиться всего, стоит только как следует постараться, то мама научила меня тому, что можно пережить все что угодно. И она пережила. Она не раз повторяла, что не держит зла на моего отца, потому что он подарил ей меня. — Эйлин улыбнулась. — А еще она научила меня быть самодостаточной. Пожалуй, я могу сказать, что мама сделала меня такой, какая я есть.

— Кажется, твоя мать очень сильная женщина, — заметил Джош, целуя ее в макушку. — Где она сейчас?

— Она живет в Аризоне, ей нравится тамошний климат. Боюсь, она по-прежнему работает слишком много, но сейчас она кажется гораздо счастливее, чем раньше.

— Почему она была несчастлива?

Эйлин ответила не сразу.

— Быть матерью-одиночкой нелегко. Сколько я себя помню, она всегда работала на двух работах. Она и сейчас подрабатывает по выходным. Я стараюсь ей помогать, но она очень неохотно принимает от меня деньги.

Почему-то только оттого, что она рассказала об этом вслух, напряжение, сковывавшее Эйлин, немного уменьшилось. Она смутно сознавала, что открылась больше чем следовало, но почему-то не могла остановиться.

— По вечерам она еще и учится. Мама всегда высоко ценила образование, она очень гордилась, когда я получила стипендию для учебы в Вассарском колледже.

— Ты училась в Вассаре? Получала стипендию? Так вот когда ты жила в Нью-Йорке!

Эйлин усмехнулась. По тону Джоша можно было подумать, что он сделал великое открытие, разгадал некую тайну.

— Да, а потом я еще несколько лет работала в Нью-Йорке корпоративным библиотекарем.

— Я даже не знал, что существует такая профессия — корпоративный библиотекарь.

— Мама тоже не знала. Она не обрадовалась, когда я получила эту должность. Мама боялась, что я не смогу себя прокормить, ей не хотелось, чтобы я боролась за существование, как она когда-то. Однако я зарабатывала неплохо, мне хватало на жизнь, даже принимая во внимание, что в Нью-Йорке очень дорогое жилье. Мы снимали квартиру большой компанией, так что получилось не очень дорого.

— Почему же ты вернулась сюда?

Она тяжело вздохнула и рассеянно потерлась щекой о грудь Джоша. Рубашка на нем была мягкая и приятно пахла.

— Не пойми меня превратно. Нью-Йорк — замечательный город, просто я не могла быть там счастлива. Я выполняла исследования для всяких департаментов и работала очень много. Из-за того что я была занята учебой, у меня не оставалось времени на свидания. К тому же я так боялась отношений с мужчинами, что никак не могла начать. В результате я оставалась девственницей. А жить в Нью-Йорке и оставаться девственницей, когда тебе больше двадцати… Короче, в этом есть что-то ненормальное, и я стала чувствовать себя диковинной зверушкой.

Джош слушал, затаив дыхание и не перебивая. Он боялся спугнуть ее и прервать этот поток откровений.

Услышав в своем голосе горечь, Эйлин поспешила сменить тему:

— А еще, живя в большом городе, я тосковала по природе. В Нью-Йорке все времена года похожи одно на другое, я скучала по Манзаните. Я читала местные газеты, благо у меня была такая возможность, ведь я работала в библиотеке. И когда я узнала, что здесь открывается новая публичная библиотека, я послала свое резюме. Мне предложили работу, и вот я здесь. — Эйлин покачала головой. — Мама решила, что я сошла с ума. Кажется, она до сих пор так считает.

— Мои родители тоже думали, что я сошел с ума, когда я перевел фирму в Манзаниту. — Она почувствовала, что Джош понимает ее чувства. — В этом месте есть что-то особенное.

— Да. — Она подняла голову и оглядела комнату. — Я тебе еще не наскучила?

Джош взял ее за подбородок и пристально посмотрел в глаза.

— Эйлин, мне интересно все, что связано с тобой.

Она закрыла глаза и поцеловала его. Она ожидала обычной вспышки страсти, но на этот раз все было как-то по-другому. Да, она ощущала жар, но не только. Эйлин прижалась к Джошу, чувствуя, как ее обволакивает общее тепло их тел. Он нежно погладил ее, и от этой нежности у нее закружилась голова, а еще… Она задумалась, анализируя свои ощущения… Есть, поняла! Она почувствовала себя в безопасности. Вот почему она рассказала ему так много!

Эйлин отстранилась, не зная, что делать со своим открытием.

— Я принес два новых диска, — сказал Джош. В его голосе слышалась странная неуверенность.

— Ладно, ставь свои диски.

Эйлин подумала, что музыка, телевизор будут лишь фоном для их занятий любовью. Она начала расстегивать на себе блузку, но, к ее удивлению, Джош мягко остановил ее руку.

— Не думай, что я тебя не хочу, я хочу тебя всегда, — тихо сказал он, — но я жутко устал. Давай просто посидим рядышком, может, еще о чем-то поговорим.

В мозгу Эйлин отчетливо зазвучало тревожное: мы так не договаривались! Но, как бы громко ни звучал сигнал тревоги, его заглушал голос сердца.

7

Перерыв — это одно, а целый месяц без секса — совсем другое.

В субботу Эйлин встала рано и с энергией, которой сама от себя не ожидала, принялась готовить. Она порезала зеленый лук и добавила его на сковороду, где уже с шипением жарились в масле овощи.

Эйлин была немного взвинчена, хотя, казалось, для этого не было повода, ведь раньше она обходилась без секса много лет. Впрочем, тогда она не знала, чего лишается, но теперь не проходило и минуты, чтобы она не вспоминала, как в прошлый раз прижималась всем телом к Джошу. Если это не безумие, тогда что?

Может, Джош от нее устал?

Подобные мысли посещали Эйлин с того вечера, когда начался новый период ее безбрачия, теперь уже вынужденного, то есть с того вечера, когда она пришла с работы слишком усталой, чтобы чем-то заниматься, а Джош неожиданно нагрянул в гости. Обнимая ее на диване, Джош тогда сказал, что хочет ее всегда. Но затем он был два уик-энда подряд занят на работе, а в прошлые выходные полетел к родителям. Эйлин, конечно, не стала нарушать график своих занятий, но, даже если бы нарушила, она сомневалась, что им удалось бы встретиться. В результате ее напряжение все нарастало.

Эйлин помешала овощи на сковородке и убавила огонь.

Проблема состояла в том, что если бы Эйлин действительно считала, что Джош от нее устал, она бы замкнулась в себе, ушла бы в свою раковину, вычеркнула бы его из своей жизни и стала уделять еще больше внимания другим своим занятиям. Но Джош не исчез с ее горизонта совсем. Он звонил ей каждый вечер, причем некоторые из его звонков приводили Эйлин в такое разгоряченное состояние, что она готова была сесть за руль и мчаться к нему. Мужчину, который способен вогнать ее в жар всего лишь несколькими удачно выбранными словами, произнесенными шепотом, следовало бы посадить за решетку… особенно если он целых три недели не может реализовать своих обещаний на практике.

Эйлин добавила в блюдо нарезанную брокколи и снова все перемешала. Как ни странно, больше всего ее выводили из равновесия не разговоры — с тем, что связано с сексом, она более или менее освоилась. Но ее беспокоили другие его звонки.