Искушение

— Несколько дней. — Меня сковала странная робость.

— Да, здесь красивые места! — Стиг откинулся на спинку стула. — Венский лес, предгорье Альп. Сейчас еще не сезон, но летом будет полно народа. Вы знаете, что сюда на водолечение приезжал Бетховен?

Мне оставалось только качать головой.

— Это он написал «Медлингские танцы». Не слышали?

У меня скоро башка отвалится от отрицательных ответов.

— Попросите своего приятеля найти. Я смотрю, он хороший музыкант. А остановились вы, конечно, на Брюэлер-штрассе в «Бабенбергерхофе». Единственная приличная гостиница.

Он вдруг замолчал. Вместе с его словами оборвалась музыка. Макс еще по инерции что-то проиграл, но вот и фоно затихло.

— Вы надолго сюда?

Стиг был похож на болтливого обывателя, недалекого бюргера, обрадовавшегося, что среди сотни постылых рож встретил незнакомое лицо. Но при этом создавалось впечатление, что он вел целенаправленный разговор, словно пытался что-то выведать.

— Как получится.

Я поискала глазами Макса. Нашла. Певица стояла рядом. Тонкими пальцами водила по черному блестящему краю синтезатора. Они молча смотрели друг на друга, словно вели мысленный разговор. Грегор недовольно крутил палочки. Они так быстро мелькали, что, казалось, я слышала свист рассекаемого воздуха.

— Завтра куда-нибудь собираетесь? — зудел у меня над ухом новый знакомец.

— Я не знаю, что мы будем делать. — Хотелось уйти. Что он ко мне привязался?

— А вы молодожены, да? — Он показал на мою руку с кольцом. — Свадебное путешествие! О! Как это приятно. Можно я коснусь вас? Это принесет удачу.

— Кому удачу? — Я в упор посмотрела на Стига. Он так добродушно улыбался, был так расслаблен, что я рядом с ним чувствовала себя обыкновенной стервой. Но я не собиралась сдерживать себя.

— Конечно, мне! — рассмеялся Стиг. — Ну как же! Вы разве не бросали букет невесты? Чтобы передать свою удачу другой?

— Не бросала.

Я спрятала руки под стол. Передавать свою удачу на нашей импровизированной свадьбе было некому. Мы обручались в лесу, над костром. Макс без лишних церемоний надел мне кольцо и сказал, что теперь я — его. Подаренные цветы мирно завяли в свой срок.

— А зря, — пьяно погрозил мне Стиг. — Таким счастьем надо делиться.

Он навалился грудью на стол. Я вскочила. Ожидала, что на грохот упавшего стула рядом со мной тут же появится Макс. Этого не произошло.

На его месте около синтезатора сидела певица и медленно вела пальцем по ряду клавиш. Макс что-то говорил ей, держа другую ее руку в своей ладони. Барабанная палочка хрустнула, сломавшись, Грегор бросил ее под установку и сжал кулак.

— Извините, — пробормотала я. — Сейчас приду.

Я шла через зал, наполненный немецкой речью, смехом. В спину мне полетели скрипичные распевы. Задержалась у последнего столика. На меня кто-то смотрел? Нет, Стиг все еще сидит на месте, тянет пиво, слушает музыку. Другой? Зал был похож на муравейник — где-то взмахнули рукой, засмеялась девушка, запрокинув голову. Вечное движение. И все равно кто-то смотрит. Я пытаюсь заметить этот взгляд, но успеваю только увидеть поворот головы. Человек мог и смотреть на меня, а мог просто повернуться. Вот сейчас?.. Тоже. Вроде бы ничьего взгляда я не поймала, но уверена — на меня смотрели!

И тут меня словно парализовало.

«За счет заведения!» Да, кажется, так сказал бармен. Сказал по-русски. Или мне показалось?

Я попятилась, глядя на довольно улыбающегося мужчину за прилавком. Его подношение я приняла как должное — мы с Максом были сюда приглашены, мы друзья выступающих музыкантов, и я вполне могла услышать то, что хотела — что пиво нам дарят. И услышала в немецкой речи русскую?

Стиг повернулся. Его слишком назойливый взгляд, ищущий меня среди посетителей, выгнал на улицу.

Спокойно! Спокойно! Немного пройдусь, подышу свежим воздухом. Там, в баре, душно, нервно. В волнении потерла ладони, попыталась глубоко вдохнуть. Удержалась, чтобы не провести у порога мыском туфельки черту. Надо изживать в себе привычку колдунов оставлять по себе дурную славу. Находящиеся внутри люди не виноваты, что я плохо сплю и пребываю последнее время в дурном расположении духа. Оставь я черту, у всех, переступивших порог, завтрашний день был бы полон невезения.

Я вспомнила Грегора, сломавшего барабанную палочку. Вот и он тоже не пляшет от радости. Перед глазами встала картинка — Макс берет за руку певицу. Как ее там? Инга? Звучит, как выстрел. Мои ноги непроизвольно зашагали прочь от бара.

Тише! Что это я так забегала? Может, у девушки личная драма и ей просто необходимо, чтобы Макс ее утешил? А история оказалась такой душещипательной, что Грегор в сердцах стал крушить свой музыкальный инвентарь. Ну конечно! Почему я малейшие события примеряю на себя? Мало ли из-за чего вампир может нахмуриться. Ветер принес неприятный запах, досадная мысль зазвенела в воздухе, Смотритель за тридцать километров отсюда неудачно пролил кетчуп, тем самым непреднамеренно начав строить аркан на красном цвете.

Я последний раз выдохнула, понимая, что волнуюсь зря. В душе, как нарастающий камнепад, зрела тревога. Сунула руки в карманы. Перчатки, платок. На платке надо завязать узелок, скрестить пальцы. В голове привычно зазвучали слова заговора.

«Звезды в небе. Рыбы в воде…»

Я уже давно строила арканы, одновременно основанные на простых приметах, признаках невезения и энергетически сконцентрированных заговорах.

— Подожди! Не надо!

Пайер. Или как-то похоже. Композитор. Я так и подумала, что рядом вампир! Он стоял на углу здания, безвольно опустив руки. Все тот же ежик торчащей вверх челки, короткий нос, широко расставленные глаза.

— Меня зовут Джером! Можно, я подойду?

Между нами была улица. На таком расстоянии он казался беззащитным. Впечатление было обманчиво. Вампирам вообще нельзя верить.

— Я знаю, ты Смотритель! Тебя зовут Маша.

Говорил вампир отрывисто, между словами делая короткие паузы, словно ожидал, что я его перебью. Но мне было не до разговоров. Какое дело у него, вампира, может быть ко мне, Смотрителю?

— Ты только не подумай ничего! Я хотел лишь познакомиться.

И он стал медленно идти ко мне.

Если бы не этот дурацкий разговор в баре, я бы, наверное, смогла нормально воспринять Джерома, но сейчас его появление доконало меня окончательно.

— Что тебе надо? — Я выставила вперед руку, заставляя его замереть.

— Я о тебе слышал. Рассказывали, что ты многим помогаешь.

Помогаю? Что за бред? Я ношу с собой саквояж с красным крестом и надписью «Скорая медицинская помощь»? Или у меня на лбу мелкими буквами вытатуировано знаменитое стихотворение о докторе Айболите? Или я успела записаться в добровольные сиделки и теперь часами просиживаю у постели умирающих?

— Нет, мне ничего не надо! — Вампир, как всегда, предвосхищал мои вопросы. — У меня все в порядке. Просто хотел увидеть тебя. Познакомиться.

Я сжала платок в кулаке. Кажется, я становлюсь героем чьего-то кошмара.

— Про тебя сейчас постоянно говорят. Ты так много всего сделала для вампиров. Если что, я могу сказать, что знаком с тобой?

А вот теперь мне действительно нужен был кто-то, кто сказал бы заветное слово: «Тише!»

Наверное, у меня было слишком удивленное лицо, так что Джером, не дождавшись ответа, снова пошел ко мне.

— Тебе не сложно дать мне что-нибудь?

— Что?

Меня пробрал озноб. Вампир слишком близко подошел. Запястья заломило от волнения.

— Любой предмет. Но только чтобы был твоим.

Сбежать бы! Направо-налево сплошная стена домов. Да и не скрыться мне от вампира. Аркан уже не построить.

— Хоть пуговицу от пальто. — Джером шевельнул уголком губ, пытаясь улыбнуться. — На память о встрече.

— На какую память? — Дыхание перехватило.

— На добрую.

Он стоял на расстоянии вытянутой руки. Я чувствовала исходящий от него холод. Мальчишески-гладкое лицо, распахнутые темные глаза.